Она засмеялась.
Мейсон ждал.
Смех перешел в улыбку, несколько проказливую, но одновременно и натянутую.
— Мой дорогой мистер Мейсон, неужели это и все, что заставило нас прийти ко мне?
— Да.
— Вы не должны были делать этого, — она сказала это тоном, означавшим: «глупый мальчик!». Она изменила положение, положив правую руку на спинку тахты. — Ну, в самом деле, мистер Мейсон, — она вновь рассмеялась.
Мейсон сидел и спокойно ждал.
— Наверно, было трудно найти меня, мистер Мейсон. Скажите, как вам это удалось?
— Я нанял детектива, — небрежно ответил Мейсон.
Ее тело заметно напряглось.
— Что вы сделали?
— Нанял детектива, чтобы найти вас.
— Но, ради бога, почему?
— Я считал это важным.
— Но почему?
— А что вы собирались делать с вашими доверенностями, миссис Гарвин? Вы собирались перехватить контроль над корпорацией у вашего бывшего мужа?
— Просто мужа! — вспыхнула она.
— О, извините, я думал, вы в разводе.
— Кстати, кто вы такой?
— Я адвокат. Моя контора находится в том же здании, где и офис вашего мужа.
— Вы… Он нанял вас для того, чтобы вы пришли сюда?
— Пригласил — вот слово, которое используется в отношении адвоката.
— Хорошо, он пригласил нас, с тем чтобы вы нашли меня?
— Не совсем так.
— Тогда зачем вы здесь?
— Я представляю его интересы.
— И что же вы хотите?
— В первую очередь, — ответил Мейсон, — я хочу знать, чего хотите вы.
— Я не вижу причины, мистер Мейсон, по которой я не могла бы ответить на ваш вопрос. — Она указала на резную деревянную сигаретницу. — Закуривайте, мистер Мейсон.
— Благодарю.
Адвокат открыл крышку и протянул ей сигаретницу. Она взяла сигарету и прикурила от протянутой Мейсоном спички. Прикуривая, она оценивающе, исподлобья посмотрела на него.
Мейсон закурил и вытянул перед собой свои длинные ноги.
— Ну, и?..
— Мистер Мейсон, давайте будем откровенны друг с другом. Я думаю, что вам придется иметь дело с довольно опасным противником.
— Спасибо за предупреждение.
— Как вы нашли меня?
— Я уже сказал, нанял частного детектива.
— Как вы узнали о доверенностях?
— А вот это уже другое дело.
Она пристукнула туфлей по ковру, элегантно, по-кошачьи передернула плечами, полулегла на диван, переложив подушки, и подтянула под себя ноги. Сделав глубокую затяжку, выпустила длинную струю дыма в потолок.
— Интересно, не правда ли?
— Очень, — ответил Мейсон.
— Мой любезный муженек, — начала она, — приобрел себе другую женщину. Он вздумал меня обмануть с новым образцом доверенности, но кое-что случилось, и он промахнулся. Так что я по-прежнему его жена, а несоответствие в формулировке на доверенностях, может быть, связано с их новым образцом.
— А дальше что? — спросил Мейсон.
— А дальше я собираюсь показать чуть-чуть когти, совсем чуть-чуть.
— И все же, чего вы хотите?
— Я хочу вернуть его обратно.
— Вы жаждете удерживать его при себе в законном порядке, хочет он того или нет?
Прикрыв глаза, она задумчиво посмотрела на Мейсона.
— У меня есть желание кое-что вам поведать.
— Говорите.
— Может быть, из-за того, что мне нравится ваше лицо, а может быть, потому, что хочу пофилософствовать. Вы женаты?
— Нет.
— Когда мужчина владеет женщиной, он приобретает очень своеобразную собственность. Это своего рода зеркало настроений, одушевленное эхо его собственных иллюзий. Он получает обратно точно то, что дает. Во время медового месяца он смотрит на нее как на ангела, а она на него — как на бога. Наступает период взаимного обожествленного восхищения. Потом очарование проходит, и мужчина приобретает работающего партнера.
— Продолжайте.
Ее глаза сверкали из-под полуприкрытых век.
— Затем, — продолжала она, — мужчина нередко начинает мучиться. Его начинает раздражать замкнутость обстановки. Он страдает, что потерял свободу. Тогда он делает одно из двух. Или начинает изменять в спокойной, непринужденной манере, или же начинает «пилить» и ныть. В любом случае он демонстрирует, что его собственность — жена — потеряла в цене.
— И что же затем?
— А затем, — сказала она, — он получает то, что заслуживает. Если он умен, то ведет себя «свободно» настолько, насколько считает нужным; если же неглупа жена, то она «дает» ему столько свободы, сколько ему нужно для того, чтобы он почувствовал себя счастливым. Вот тогда домашняя жизнь становится безоблачной. Мужчина может продолжать лгать своей жене, он может ныть потихоньку, но он всегда будет считать свою жену ценным приобретением. Ну, а если он начинает считать ее занудой, тогда жена прикрывает дверь домашней тюрьмы очень-очень плотно, мистер Мейсон, закрывает ее и выбрасывает ключ.
— Что вы и сделали?
— Нет, что я собираюсь сделать, мистер Мейсон.
— И как же вы собираетесь это сделать?
— Вы адвокат. Вы раскрыли мою маленькую уловку с акционерными доверенностями, не так ли, мистер Мейсон?
— Да.
— Ну, и что же из этого последует?
— По поручению вашего мужа я сделаю так, что подложные доверенности не будут иметь силу при голосовании.
— То есть мой муж, как обычно, будет контролировать собрание акционеров?
— Вот именно.
— Вы слишком умны, мистер Мейсон. И вы хорошо знаете законы. Может быть, вы и сделаете это. Но я гарантирую, что вы забьете гол в собственные ворота.
— Что, что? — спросил Мейсон.
— Лучше послушайте.
Она нарочито продемонстрировала свои красивые ноги, меняя позу на диване, протянула руку к телефону и попросила телефонистку соединить ее с окружным прокурором.
— Отдел заявлений, пожалуйста. — Через мгновение она уже говорила в трубку:
— Это говорит миссис Этель Гарвин. Я супруга Эдварда Гарвина, который незаконно женился во второй раз и теперь живет с другой женщиной. Он бросил меня и открыто сожительствует с этой женщиной, выдавая ее за жену. Он заключил этот недействительный, противозаконный брак в Мексике. Я хочу сделать официальное заявление в связи с его двоеженством. Когда бы я смогла прийти? Завтра? — Она на минуту смолкла, затем улыбнулась и добавила: — Я понимаю, что вы не хотите ворошить этот вопрос с разводами в Мексике, но уж так получилось. Я настаиваю, чтобы вы приняли к делу обвинение моего мужа в двоеженстве. В какое время вы могли бы меня принять?
Она вновь выслушала ответ, улыбнулась и переспросила:
— В десять пятнадцать?.. Благодарю вас. Кого я должна спросить?.. Да, мистера Стоктона, да. Помощника шерифа из отдела заявлений. Большое спасибо. Ровно в десять пятнадцать я буду у вас.
Она положила телефонную трубку и повернулась к Мейсону.
— Вы удовлетворены ответом на ваш вопрос?
Мейсон улыбнулся.
— А вы уверены, что он отвечает вашим интересам?
Она дружелюбно посмотрела на него и спокойно сказала:
— Черт меня возьми, если бы я знала, мистер Мейсон, но если я ввязываюсь в драку, то не сдаюсь. Вы открыли свои карты, а у меня свои козыри. Сколько раз мне придется шельмовать, я не знаю, но уж будьте уверены, я сделаю это.
— И вы действительно собираетесь преследовать мужа в судебном порядке, обвиняя его в двоеженстве?
— Мистер Мейсон, если бы это было даже последним моим делом на земле, я все равно подала бы в суд на моего мужа за двоеженство. Я готова идти до конца.
— Раз начав нечто подобное, вы не остановитесь.
— А кто собирается останавливаться?! — Ее глаза сверкали. — Мистер Мейсон, не будете ли вы так любезны рассказать моему мужу о том, что мужчина находит в женщине отражение своих собственных мыслей? Мейсон, мои когти будут очень и очень остры.
— А разве не вы заставили своего мужа поверить в то, что оформили развод? — спросил Мейсон.
— Я не несу ответственности за то, во что верит мой муж.
— Но вы же сказали ему, что оформляете развод, не так ли?
— Мистер Мейсон, женщина очень часто говорит мужчине много всяких вещей, когда хочет вновь пробудить в нем страсть, любовь, уважение к ней. В своем порыве она может заявить, что собирается покончить жизнь самоубийством, пригрозить всем, чем угодно, заявить все, что хочет, пообещать все, что пожелает.
— При таких условиях, — сказал Мейсон, — я боюсь, что вы влетите своему мужу в копеечку.
— Я тоже боюсь, что это будет так.
— Но не совсем так, как вы рассчитываете, — заметил Мейсон.
— Что вы имеете в виду?
Мейсон посмотрел ей прямо в глаза.
— Я имею в виду, что я тоже неплохой драчун. Я намерен рано или поздно узнать каждый ваш шаг с того момента, как вы покинули мужа. Мы все о вас узнаем, мы узнаем…
Она лукаво усмехнулась.
— Мистер Мейсон, мне безразлично, сколько частных сыщиков вы наймете. Все равно вы не узнаете все о том, чем я занималась последние шесть месяцев. И даже если я превратила свою спальню в ночлежку, я подам на мужа в суд за двоеженство. Я достаточно умна, чтобы знать это, Мейсон, а вам-то сам бог велел. А теперь, Мейсон, прошу извинить меня. Мне нужно заниматься другими делами. И я бы не хотела, чтобы вы о них знали. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Мейсон поднялся. Она проводила его до двери.
— Жалко, что вы не мой адвокат, а Эдварда. Ну, теперь уж ничего не поделаешь. Чувствую, что вы доставите мне немало беспокойства.
— А я почему-то уверен, что вы мне доставите немало трудных минут.
Ее глаза вдруг вспыхнули от волнения.
— Вы чертовски правы, Мейсон, я уж постараюсь. — И с этими словами она закрыла за адвокатом дверь.
6
Эдвард Гарвин стоял на балконе своей комнаты в гостинице «Ла Йолла» и смотрел на лунную дорожку, мерцавшую на поверхности Тихого океана. Миссис Гарвин-2 стояла рядом с ним.
— Лори, дорогая, — с чувством начал Гарвин, — это похоже на…
— Да, дорогой.
— На нескончаемый медовый месяц. Дорогая, ты меня любишь?
— Конечно.