— А он не мог сразу получить большую дозу и умирать долго? — уточнил Матье, который внимательно слушал их разговор.
— Нет, при большой дозе он умер бы сразу, или выжил бы и последствия отравления за месяц уже ослабли. Понимаешь, о чём я, Марк? Это было постепенное хроническое отравление. Впрочем, — он тут же небрежно пожал плечами и посмотрел наверх, где темнели двери второго этажа дома, — может, это было что-то другое, какая-нибудь другая болезнь, я имею в виду. Как говорится, вскрытие покажет. Только вели своему лекарю тщательно описать состояние трупа и внутренних органов. Потом покажешь мне его отчёт, и я скажу тебе, было ли это отравление ртутью или ещё что-то. Идём наверх? Мне хочется осмотреть его лабораторию.
И он легко взбежал по ступеням, а потом на мгновение остановился, свернул налево и исчез из виду. Чертыхнувшись, Марк поспешил за ним, сзади грохотал сапогами Матье. Поднявшись на второй этаж, они увидели Джин Хо в конце узкого коридора, куда выходили двери комнат. Он как раз распахнул дверь в самом конце и нырнул в дверной проём. Пройдя туда, Марк увидел узкую винтовую лестницу, ведущую на третий этаж, и поднялся по ней.
Он оказался в просторной тёмной комнате, три окна которой выходили на сумрачную узкую улочку, проходившую между задними фасадами зданий. Здесь стояли длинные столы, заставленные какой-то посудой из глины и стекла. В стороне у стены виднелась странная печь, над которой чернел раструб большого дымохода. Марк прошёл по помещению, осматриваясь по сторонам. Увидев высокую зеленоватую бутыль, в которой что-то матово светилось, он протянул руку, но окрик Джин Хо остановил его.
— Не трогай! В этой бутыли как раз ртуть, что подтверждает моё предположение. Ничего не трогай тут. Пусть лучше здесь всё осмотрит кто-то, кто разбирается в алхимии. Сам ни к чему не прикасайся и ничего не открывай. Тут могут быть довольно опасные вещества. Кстати, вот и сера. А в том горшке под залитой сургучом крышкой может быть какая-нибудь едкая кислота. Потому я и не стал углубляться в это занятие. Слишком много неприятных, опасных и едко пахнущих ингредиентов, да и вся эта мешанина символов и шифров меня утомила.
Марк тем временем подошёл к небольшой конторке, на которой лежали листы бумаги, растрёпанная папка с записями и несколько измочаленных гусиных перьев с обкусанными кончиками. Открыв папку, он какое-то время просматривал листы, испещрённые странными знаками, похожими на шифр.
— Об этом я и говорил, — кивнул Джин Хо, заглянув через его плечо в бумаги. — Каждое вещество и каждое действие у них шифруется, то ли для удобства, то ли чтоб спрятать свои секреты от конкурентов. Я не понял.
— А, может, здесь и записано, как превратить ртуть в золото? — пробормотал Марк. — Это вообще реально?
— Конечно, например, путём холодного ядерного синтеза. Берёшь ртуть, вышибаешь один нейтрон и на выходе получаешь чистое золото.
Марк вопросительно взглянул на него, но лис снова пожал плечами.
— Ладно, это сложно и невозможно в условиях вашего мира. У вас эта аппаратура даже работать не будет. Я тут всё посмотрел. Ничего интересного, всё, как обычно. Пойдём дальше?
— Подожди, а это что? — воскликнул Марк, заметив в проходе между столами что-то белое.
Он подошёл и, нагнувшись, увидел свёрнутый вчетверо листок бумаги. Подняв его, он подошёл к окну, чтоб рассмотреть записку. Бумага была очень хорошего качества, белая и гладкая. Развернув её, он увидел наверху выведенную красивыми золотыми буквами надпись: «Lapis philosophorum», а внизу странный текст, написанный тонким пером. Это был явно какой-то список или рецепт, где в начале каждой строчки стояли обычные цифры, а дальше — ряд странных символов, которые почти не повторялись, что ещё больше насторожило Марка, поскольку говорило о том, что это не заурядный шифр, где за знаками спрятаны привычные буквы. При этом написаны эти знаки были аккуратным почерком, словно по линейке, все примерно одного размера и без единой помарки.
— Не трогай, — вздрогнул Марк, отвлекшись от своей находки и заметив, что лис собирается сдвинуть наполовину задёрнутую портьеру на окне. — Не нужно ничего трогать, пока сыщики не осмотрятся здесь. Лучше подойди сюда.
Лис какое-то время озабоченно смотрел на портьеру, а потом нехотя подошёл и взял у него листок.
— Это ведь может быть рецепт того самого философского камня, который по слухам, изобрёл Адеамус? — с волнением спросил Марк.
— Это? — лис сосредоточенно вертел в руках бумажку, а потом уверенно кивнул. — Это он и есть!
— Откуда ты знаешь?
— Ну, здесь же написано!
— И что? А сам текст? Ты можешь прочитать его?
— Да запросто! Только толку от этого никакого, потому что в вашем мире нет некоторых ингредиентов. Так что можешь выбросить его или повесить на стенку на рыночной площади. Разницы не будет.
— Ты уверен? — Марк нерешительно взглянул на него.
— Абсолютно!
— Но это действительно тот самый рецепт? Тут написано, как изготовить философский камень? Что это вообще такое?
— Это кристаллическое вещество жёлтого или красного цвета. Если в виде порошка, то крупицы достаточно, чтоб изготовить из любого металла золото. Это научный факт! Вот только некоторые вещества, перечисленные здесь, можно найти на планетах в отдалённых районах галактики. Возможно, их можно достать на Земле или заказать в интернет-доставке, но у вас нет интернет-доставки.
— И если б они были, то…
— Да! — раздражённо воскликнул Джин Хо. — Если их заполучить, смешать, прогреть и… что там? — он снова заглянул в листок, — процедить, остудить, измельчить, сложить обратно и прогреть, то получится именно то самое, что здесь написано!
— Но ты же сказал, что только с помощью холодного… как его?
— Ядерного синтеза. Это самый ранний из научно подтверждённых способов трансмутации. Но были и до этого случаи, когда у алхимиков получалось. Кстати, говорят, что эта штука, ну этот философский камень, излечивает от всех болезней и дарит бессмертие. Говорят, что с его помощью можно даже становиться невидимым и летать, но это только слухи. Короче! То, что получается на выходе, может вышибить из ртути тот самый нейтрон. Это с гарантией. За остальное не ручаюсь. Но все эти чудеса нам не доступны, потому забудь.
— Мне говорили, что Адеамус использовал подобный порошок. Но если этот камень излечивает все болезни и продлевает жизнь, то почему он умер?
— Наверно философский камень не спасает от отравления ртутью. Ты идёшь?
И Джин Хо направился к выходу, а Марк сложив листок вчетверо, сунул его в подсумок и пошёл следом.
После визита в лабораторию лис явно утратил интерес к дому и бродил по нему со скучающим видом. Наверно, он, и правда, хотел посмотреть только лабораторию, а не найдя там ничего интересного, разочаровался в этом занятии и вскоре, простившись, отправился по своим делам.
Марк не удерживал его. Ему нужно было начинать расследование, и при этом у него из мыслей не шёл листок, лежавший теперь в его подсумке. Как Адеамус добыл эти загадочные компоненты и где порошок, изготовленный из них? Может, он всё ещё там, в лаборатории, но открывать ёмкости с ядовитыми веществами действительно небезопасно. Решив пока отложить эту проблему, Марк всё-таки вернулся к своему расследованию.
Он осмотрел просторный, изрядно захламлённый кабинет, особое внимание уделив бумагам на столе. Они тоже были исписаны тем же почерком, что и в папке на конторке в лаборатории, размашистым, неровным и с помарками. Тут были те же символы. Но ничего похожего на таинственный рецепт он не увидел, из чего сделал вывод, что рецепт написан другим лицом, а не покойным алхимиком. Возможно, он купил его у кого-то и проводил в лаборатории опыты. Может, там он и отравился ртутью?
Марк покачал головой и, взяв со стола старый потрёпанный томик, заложенный пером с искусанным кончиком, открыл его. На пожелтевшей странице уже в печатном виде были изображены те же символы, что и в записях алхимика. Закрыв книжицу, Марк положил её на место и осмотрелся. Пока ничто, кроме предположения Джин Хо, не говорило о том, что алхимик был отравлен, да и сам лис не до конца был уверен в этой версии. Может, Адеамус отравился чем-то другим? Ведь в лаборатории наверняка есть мышьяк или ещё какой-нибудь яд? А, может, он просто был болен?
Наскоро осмотрев спальню, где до сих пор чувствовался тяжёлый запах болезни, Марк не нашёл там ничего примечательного и решил, наконец, допросить домочадцев и слуг. Первой он посетил Катрин Триаль, остававшуюся в своей комнате. Это была красивая светловолосая женщина, молодая и при этом очень энергичная. Её комната была обставлена дорогой мебелью, но и здесь царил беспорядок. Красивые платья, тонкое бельё и даже драгоценности лежали, где попало. Причём, было заметно, что это обстоятельство никак не связано с постигшим её горем, просто она всегда бросала свои вещи, где придётся.
Она явно была под впечатлением от того, что её допрашивает настоящий барон, и пыталась разыгрывать из себя хозяйку дома и безутешную вдову. Она подтвердила, что несчастный Жан долго болел, но слёг лишь несколько дней назад. Ему стало совсем плохо, и он умер.
Марк снова расспросил её о симптомах, и она повторила то же, что сказал Матье.
— Почему же вы не позвали к нему лекаря, если ему становилось всё хуже? — спросил Марк, выслушав её причитания.
— Он запретил мне делать это, ваша светлость, — всхлипнула она и потёрла кулаком сухие глаза. — Он страшно боялся, что его отравят. Он же научился делать золото, и все кругом ему завидовали и хотели заполучить его секрет. Он никогда ничего не ел и не пил вне дома, и даже лекарства готовил себе сам!
Марк расспросил её о том, что ей известно о том, чем занимался алхимик в своей лаборатории, но она не знала, да её это и не интересовало. На вопрос, действительно ли он нашёл секрет изготовления золота, она принялась уверять, что так оно и есть, и Марк подумал, что она, скорее всего, в этом уверена.