– А я вам не дедушка и уж тем более не шагомер, молодой человек, предъявите документ или будем штрафовать ваших родителей. – Моя отговорка усато-бородатому контролёру совсем не понравилась.
Мне за родителей так обидно стало.
– Их, – говорю, – нельзя штрафовать. У меня папа недавно подработку искал. Им на меня законопослушного еле хватает, а тут ещё – сдайте деньги на подарки учителям, поздравьте девочек с Восьмым марта.
Контролёр сразу всю строгость растерял. Она с его лица куда-то убежала:
– Что-то вы рано про март-то задумались.
– Так мы должны и подарки купить, и поздравление приготовить. Театрализованное. Потому что, как говорит наша завуч, «сами виноваты, что такие талантливые». Вот и представьте, а папе ещё маму надо чем-то удивить. Она, конечно, и цветам обрадуется. Даже одуванчикам. Но зря я, что ли, свою половину карманных столько времени откладывал? Вот добавлю к папиным, и мы купим маме путёвку в Египет или кофточку – на что уж хватит.
– Пока тебе только на штраф хватает!
– А сколько он? – спрашиваю.
Автобус резко затормозил (потом я узнал, что он побоялся собаку сбить). Добрые у нас автобусы, им хоть Премию Мира давай. Но речь-то обо мне! Представляете, автобус затормозил, а у меня в глазах опять потемнело. А всё потому, что усато-бородатый контролёр сумку свою поправил и ответил на мой вопрос:
– Штраф – две тысячи рублей.
– Я на такое ещё не накопил, – чувствую, как мне нехорошо становится. – Умираю. Помогите.
Вовка сразу вспомнил, какой он замечательный клоун:
– Не буду я тебе помогать умирать, – и контролёру говорит жалостливо так: – Не штрафуйте его. Он с девочкой поссорился. Вместо того чтобы мириться, едет школу от уничтожителя спасать. А вы такого хорошего человека – штрафовать. Тем более у него проездной есть.
Потом я услышал голос Лидки-в-горошек:
– Есть. Дома, правда. Но есть.
У меня в глазах всё проясняться стало. Контролёр заметил, что я головой верчу. Показывает на Лидку и спрашивает:
– Это ты с ней поссорился?
– Она мне салат не дала, – отвечаю, – но мы не ругались. Я просто обиделся. А потом обидел Антона и Лидку-пять-косичек.
Контролёр удивился, как за одно утро человек может так много успеть. Это просто он плохо меня знает. Вот услышал бы про все наши подвиги! Но тут приятный голос нашу остановку объявил, и мы выскочили из автобуса без штрафа и без понятия, как вывести Кренделя на чистую воду.
Мы шли мимо одинаковых десятиэтажек. Одни – красно-белые, а другие – красно-синие. И так по очереди. Этот район из-за таких домов в один ряд у нас называют «попугаи». Пока Вася с умным видом загибал пальцы и решал, кто и что скажет, я думал, ответить ли на звонок. Зачем я только поставил на телефон мелодию «На звоночек отвечай, никого не обижай. А иначе навсегда я с тобой останусь! Да! Я – твой старый телефон! Я твой вечный телефон! Вечный старый телефон». Вот ещё не хватало. Я ответил. И поставил разговор на громкую! Чтобы все знали: я не отвлекаюсь на ерунду, а пытаюсь примирить нашу команду.
– Андрюш, ты как? – кричала с той стороны трубки Лидка-пять-косичек. – Сознание не терял?
– Почти! А ты Антоху не находила? – Я по взгляду Васи понял, что мы дошли до нужного подъезда, но хотел договорить.
В трубке сначала раздалось шебуршание, а потом радостное Антохино признание:
– Всё в порядке, Андрей! Меня нашли! И представь, как здорово, ты моей Лидке не нравишься! Она просто тебя отравила! Так что у тебя сейчас может кружиться голова, температура поднимется. Срочно едь в больницу!
Я стою и не знаю, радоваться за друзей, которые помирились, идти спасать школу и свою Лидку от Кренделя или ехать в больницу. И тут я вспомнил:
– Вовка, – говорю. – У меня сон был, где кот-врач говорил, что всё будет хорошо, если высокая температура поднимется. Так что мне не надо к врачам. Оно само пройдёт.
Моя Лидка сняла перчатку и потрогала мой лоб:
– По сравнению с улицей мы все сейчас – вулканы! Но ты, Андрюш, не горячее Светки или Вовки. Может, тебя всё-таки не отравили?
Она наклонилась к самому моему телефону и давай орать на Антона:
– Ты зачем ерунду придумываешь? Никто не стал бы вредить своему другу! Я Лидку знаю! Мы – Лидки – вообще самые добрые. Скажите, что вы пошутили.
Вот чего кричит на человека, спрашивается? Будто от этого яд из меня сам исчезнет.
– Я ему дала фруктовый салат с просроченным йогуртом! – хлюпала носом на той стороне трубки «отравительница». – Потому что положила не тот, который сама принесла, а Катин. Катин был просрочен. Она мне потом сказала. Когда вы уже поели. Я не знала, прости, Андрюш! Ты от этого не умрёшь, но лучше дома отлежись. Катя не знала, что я йогурты перепутала. Она-то сама свой салат незаметно в помойку вывалила.
Светка вырвала у меня телефон и кричит:
– Внимание! У меня хорошие новости! Мы с Катей на перемене спорили, кто симпатичнее – Крендель или басист из его группы. И тут ей мама позвонила. Катя маме пожаловалась, что взяла старый йогурт и всю свою работу выбросила. А мама сказала, что это был свежий йогурт.
– Это как?
Теперь уже даже Вася не мог оставаться в стороне. Загадка же!
Светка подула в ладошки. Будто сквозь мокрые варежки согреет руки. Смешная.
– Катина мама утром захотела сделать оладьи из старого йогурта. Смотрит – в холодильнике – свежий. Она перепугалась и прибежала в школу на перемене, когда учительница технологии класс проветривала и нас туда не пускала. Мама спросила, куда мы йогурты убрали, сказала, что принесла посвежее. Нашла Катин подписанный и заменила на свой, подписала тем же почерком. Вот и всё. Так что все йогурты – свежие. Салатик жалко. Зря выкинули.
Я, конечно, обрадовался, что здоров. Получается, у меня голову не от отравления кружит. Врач маме говорил, что так может быть. И что эта неприятность у меня скоро вообще пройдёт! Если я буду следовать рекомендациям. Каким – забыл. Но, как вспомню, сразу пройдёт!
Мне так хорошо стало. Получается, наша детективная команда не развалилась и даже не планировала. Тохина Лидка в меня не влюблялась, а просто следила, отравился я йогуртом или мне повезло и мой организм всё выдержит. И моя Лидка за меня переживает. Ну и пусть ей нравятся плакаты с Кренделем. Он отвыступает, и всё. Если мы его раньше не разоблачим. Опять же, если бы не этот концерт, мы бы ещё лет сто с Васей не подружились – потому что потому, как любит говорить Шерлок Крутиков. Жалко, что они с Юркой так неудачно простудились. Всё интересное пропускают.
– Может, напишем Крутиковым, что тут творится? – спрашиваю у всех. – У них думалки о-го-го.
– У Ваньки – тоже. Только он с нами почти ничего не расследует, – Светка что-то искала в своём телефоне. – Его родители в сто кружков записали. А Ваня – ответственный. Он везде хочет первым быть.
– Кроме места преступления, – Вовка наугад подбирал код от подъезда. – Но он поможет, если очень попросить. А Крутиковых сейчас трогать не надо. Они же догадаются больными из дома уйти. Пусть себе болеют на здоровье.
Вася постучал пальцем по своим часам. Это означало: хватит болтать! Время идёт!
– Ну что, – Вася, как пионервожатый, посмотрел на нас. – Готовы? Идём к Кренделю.
Мы зашли в чистый подъезд и постучали в дверь несколько раз. Открыл её сам Крендель, высокий и худощавый парень, лицо которого мы уже видели на постерах. Он так удивился и растерялся, когда нас увидел, что я обрадовался. Наверное, испугался и сейчас побежит улики прятать.
– Привет, ребята! – Крендель улыбнулся, но как-то натянуто. Акулы вон в океанариумах тоже улыбаются, а сами в море туристов едят. – Чем могу помочь?
– Мы пришли взять у вас интервью, – с волнением в голосе сказал Вася. – Нам нужно узнать всю правду.
Вот кто так сразу себя выдаёт? А ещё блогер, называется!
Крендель, похоже, был готов к такому повороту событий. Он пригласил нас внутрь – я думал, у него там гитары валяются и струны всякие вперемешку с разорванными черновиками песен, но ошибся.
В уютной гостиной аккуратно стояли музыкальные инструменты, а ноты лежали ровной стопочкой.
Хотя… Я пригляделся и увидел, что в углу возле дивана валяется несколько смятых листочков бумаги. Оставалось их добыть и прочитать.
Мы сели за стол, на жёсткие стулья с неудобными спинками. Крендель налил нам сок и принялся строить из себя культурного человека. Ага, культурный, даже руки вымыть не предложил!
– Пожалуйста, рассказывайте, что вас интересует, – Крендель сохранял спокойствие, а сам всё косился в сторону скомканных листочков.
Вася, как главный журналист, принял удар на себя:
– Мы видели вашего брата в нашей школе, что он там делал?
– А он что-нибудь говорил? – забеспокоился Крендель.
Я собрался с духом и признался:
– Ну, я слышал «школы не будет»!
Крендель переменился в лице. Оно стало пунцовым. Я не знаю, что это за цвет, но родители часто говорят, что злые люди становятся пунцовыми. А я всё забываю посмотреть в Интернете, как это! Если хотите, сами проверьте! Только сначала мою историю дочитайте. Зря я, что ли, старался. В общем, он стал пунцовым и крикнул:
– Да как он мог! Я же просил молчать! Ну ничего, приедет от бабушки, я с ним в день концерта поговорю.
Вася посмотрел, какие мы растерянные, и скромно так ответил Кренделю:
– Нам пора уже. Мелких вон родители будут искать. А так мы просто хотели фоторепортаж сделать, как живёт звезда. Чем дышит.
– Воздухом я дышу, – расстроенно ответил Крендель. – Давайте фотографируйте меня. Можно на кухне у окна. У меня лоджия уютная с качелями. И в комнате с гитарой и синтезатором тоже щёлкните.
Вася достал фотоаппарат, а я дождался, пока все уйдут на кухню, поднял с пола смятые листочки и убрал в карман. Потом, думаю, почитаю. Вместо Окружающего мира.
Кроме того, чтобы запомнить параграф по Окружающему миру, я его ещё и пересказывал. Сначала – маме, потом – папе и дедушке. Они наперебой говорили, что у нас плохой учебник.