Ромка вскочил снова и обратился к своим спутникам:
Пошли отсюда. Эти студентки у него теперь долго небось сидеть будут. А нас могут и не пустить потом. Лучше мы к нему завтра домой сходим и там поговорим без свидетелей — он же, наверное, не один в палате лежит. Днем раньше — днем позже, ничего не изменится. Сейчас ему все равно не до нас. А к нему в квартиру зайдем — заодно и на месте преступления побываем. Интересно же.
Жалко день упускать, но ничего не поделаешь, — смирилась Лешка. — Тем более что уже давно пора домой.
Они проводили Венечку до «Проспекта Мира» на метро, а потом отправились к себе на «Рижскую» пешком. Снова в метро спускаться было лень, а троллейбус мог застрять в пробке. Погода была теплой, дул легкий апрельский ветерок, которым хотелось дышать и дышать.
Как ты думаешь, Матвей Юрьевич очень расстроится, когда узнает, что у него собака пропала? — спросила Лешка.
Ромка даже остановился.
А если бы у тебя Дик потерялся?
Да об этом даже подумать страшно. Рома, а вдруг у нас была все-таки другая собака, просто похожая на ту, что в каталоге? Помнишь рекламу по телевизору? Там, где мальчик с немецкой овчаркой на красный свет через дорогу идет, а она сопротивляется и ждет зеленый? Если бы я точно не знала, что Славкин Джим дома сидит, то решила бы, что это он и есть. А если бы он у Славки снова потерялся, как прошлой весной[2], то, честное слово, побежала бы на телестудию требовать вернуть чужую собаку.
Ты сама себя убеждаешь в том, что с догом, который жил у Веньки, все в порядке, потому что тебе очень хочется, чтобы так оно и было. Но лично у меня нет никаких сомнений, что это один и тот же пес. И кличка его, и фамилия, которую тот бомж назвал, — все совпадает. Узнать бы, кто он такой, этот Георгий Кузнецов.
Ты, конечно, прав, — уныло кивнула Лешка. — Ну что ж, подождем до завтра. Тогда все и узнаем.
Будем надеяться.
Глава VПОСЕЩЕНИЕ БОЛЬНОГО
На другой день, встретившись в условленном месте с Венечкой, ребята снова пришли к дому старой постройки, расположенному на проспекте Мира недалеко от станции метро «ВДНХ». На звонок домофона, как ни странно, и на сей раз никто не откликнулся.
Почему он не отвечает? По-моему, из больниц выписывают до обеда, — заволновался Ромка. — Неужели его еще не выпустили?
Давайте опять у соседей спросим, — предложил Венечка.
И тут откуда-то сбоку вынырнул их вчерашний знакомый Санька.
Вы к кому опять? — спросил он, оглядывая компанию. — Никого еще нет.
Ромка непонимающе уставился на мальчишку.
И Матвея Юрьевича еще не выписали, — добавил Санька.
Мы так и поняли. Но почему ты спрашиваешь, к кому мы пришли? Неужели непонятно, что к Кузнецову? — удивилась Лешка.
Ну, кто знает, может, вы с его дочкой захотели встретиться. Разве мы с бабушкой вам вчера не сказали, что она тоже в этом доме живет?
Нет.
И какая же у нее квартира? — заинтересовался Ромка.
А вот ее окошки, — указал Санька на зеленые занавески за «новыми» окнами из пластика, этажом выше квартиры коллекционера. — Только ее тоже нет. Она еще не приехала.
А о собаке тоже ничего не известно? Мальчишка покачал головой.
Не-а.
— А скажи честно, ты с ней хотел дорогу перейти? Санька сначала помотал головой, а потом виновато кивнул.
Там машины, он побежал, а я остался. А потом я его не нашел. Только вы бабушке не говорите.
Лешка взглянула на ребят.
Что будем делать? Давайте снова в больницу сходим, а?
И поскорее. — Ромка двинулся к метро. — Напрасно мы вчера не дождались, когда от него студентки уйдут. Может быть, они бы и не засиделись долго.
У входа в больницу с большим баком в руках им встретилась та же самая нянечка.
Здрасьте, — шагнул ей навстречу Ромка и с укором сказал: — А вы говорили, что Матвея Юрьевича сегодня выпишут.
Оставили его, отказали в выписке, — нянечка взглянула на ребят светлыми, выцветшими от старости глазами. — Я и сама этому удивилась. Отчего-то ему хуже стало, вот и решили с выпиской повременить. Но вы слишком рано пришли, сейчас часы не приемные, придется подождать. Тихий час у него.
Ну пожалуйста, — взмолилась Лешка. — Мы вас очень просим нас пропустить. Мы никому не помешаем!
Я тут ничего не решаю, — замотала головой старушка. — Я самый что ни на есть маленький человек.
— Нам к нему очень-очень нужно. На пять минуточек всего. Только одну вещь спросим — и сразу уйдем, — заглянула девочка в лицо старушки.
Ну ладно уж, — смилостивилась нянечка. — Но всех сразу провести не могу. Кого-нибудь одного.
Тогда пойду я, — решительно заявила Лешка. — Вы только скажите, куда идти и где он лежит. Дело в том, что мы с ним не знакомы, но он нам, правда, очень нужен.
— Ну, тогда следуй за мной. Девочка смело вошла в палату.
Вот он, — указала нянечка.
Впрочем, узнать хозяина собаки Лешка смогла бы и сама, потому что палата была двухместной и на другой койке лежал молодой парень. Однако сам Кузнецов не сразу понял, что юная посетительница направляется именно к нему. Он удивленно взглянул на девочку.
Вы меня не знаете. — Лешка подошла к его кровати и водрузила на стоявшую рядом с ней тумбочку плетеную корзиночку с еще вчера купленными шершавыми киви. — Меня зовут Оля. Но вообще-то все зовут Лешкой. А вы можете меня называть так, как хотите. — Она вдруг смутилась, не зная, как продолжить разговор. А потом достала из сумки выставочный каталог в желтой обложке и открыла его на нужной странице: — Это ваша собака? Нам этот журнал на выставке дали, а Галкин, директор клуба «Бэст», интересуется, почему вы на нее не пришли.
Это моя собака, — улыбнулся Матвей Юрьевич, — а не пришли мы с ним на выставку сама видишь почему, — развел он руками.
Парень с соседней кровати поднялся, подвинул Лешке стул, а сам вышел в коридор, чтобы не мешать их разговору.
Кузнецов взял в руки журнал и вздохнул:
Да, не повезло нам с Бангом. Попади мы на эту выставку, главный приз был бы нашим. У Бангуши двадцать медалей, но их могло бы быть куда больше, если бы мы посещали все выставки подряд. Он у меня чемпион Украины, Бельгии, Германии, Голландии… Где мы с ним только не побывали! Ему еще и трех лет нет, а будут у меня силы, мы с ним еще куда-нибудь съездим и какую-нибудь новую награду отхватим.
Он у вас красивый. — Лешка вспомнила, как они с Ромкой вели Банга к Венечке.
Он замечательный пес во всех отношениях. И если я сам по нему очень скучаю, то представляю, каково ему, когда он то у Арины, у дочки моей, то у соседей живет. Дело в том, что Арина моя в шоу-группе работает, поэтому из гастролей не вылезает, то туда, то сюда. А собака не меньше кошки свое место любит.
Ваша дочь что, артистка?
Нет, администратор, и забот у нее куда больше, чем у певцов и музыкантов. Завтра она уже должна вернуться. Я-то надеялся сегодня выписаться и ее дома встретить, а теперь уж и не знаю, когда отсюда выберусь.
Вы из-за кражи так разволновались, что заболели, да?
Ты, я вижу, все обо мне знаешь, — удивился Матвей Юрьевич.
Соседка ваша нам обо всем рассказала, — бесхитростно объяснила Лешка.
А кому это — вам? — заинтересовался больной.
Ну, мне, моему брату и нашему лучшему другу Венечке. Они сейчас меня внизу ждут, нас всех вместе сюда не пропустили. — Лешка наконец села на стул и осторожно спросила: — А у вас есть какие-нибудь версии, ну, предположения о том, кто мог вас обокрасть?
Матвей Юрьевич качнул головой.
Абсолютно никаких. Здесь, на досуге, я достаточно поломал свою голову, но ничего путного мне в нее так и не пришло. Не могу понять, откуда вору стало известно о том, что я выйду с Бангом гулять, когда я и сам этого не знал. Мы с ним обычно прогуливаемся гораздо позже и подолгу, и тогда я свою квартиру ставлю на охрану. В общем, загадка, да и только. Но ничего, без сервиза и блюда прожить вполне можно, а мне давно пора выкарабкиваться отсюда, да и Бангу пора домой возвращаться.
А почему вы его зовете Банг, когда в каталоге написано «Банга Лайк де Флер»? — Этот вопрос уже давно мучил Лешку.
Лайк де Флер — это как бы его фамилия. А кличка породистым собакам всегда дается на определенную букву. Когда я брал щенка в клубе, то там сказали, что у него она должна начинаться на «Б». Сначала я хотел назвать щенка Бимом, но потом вспомнил о трагической судьбе этой собаки и передумал. И тогда передо мной моментально всплыла еще одна кличка на эту же букву. А скажи-ка мне, пожалуйста, тебе самой слово «Банга» ни о чем не говорит?
Лешка, приподняв одно плечо, склонила к нему голову, подумала немножко и извиняюще улыбнулась.
Что-то знакомое, но не могу сейчас вспомнить.
Так звали собаку пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата, одного из главных персонажей «Мастера и Маргариты» Булгакова. Ты не читала эту книгу?
Девочка смутилась.
Нет еще.
Ничего страшного, у тебя еще все впереди, я тебе даже завидую, — улыбнулся Матвей Юрьевич. — Так вот, в этой великой философской книге очень зримо выписано единственное существо, к которому был по-настоящему привязан Понтий Пилат: это его любимый гигантский остроухий пес Банга. Вот я и записал в собачьи документы эту кличку. Но кричать на улице: «Банга, Банга!» с ударением на последнем слоге, согласись, не совсем удобно, как-то странно звучит, и потому мой друг из Банги превратился в Банга.
Теперь понятно, — сказала Лешка, а Матвей Юрьевич задумался, и улыбка вновь тронула его губы.
Видела бы ты, каким смешным и трогательным он был еще совсем недавно. Таким маленьким, что я и представить себе не мог, как скоро он вымахает в такого огромного пса. Когда я его выбирал из помета, ему всего месяц был. Забрался он ко мне под мышку и там тихонько запыхтел. И мы с Ариной сделали ему постель в детской ванночке. Но он уже через неделю стал из нее выскакивать, а еще дней через десять она стала для него тесна. Интересно, как моя дочь с ним управляется? — озабоченно произнес Матвей Юрьевич. — Постоянно мне твердит, что с ним все хорошо, но я ей почему-то не верю. Наверное, трудно ей с ним. Но Арина мне дочь, а вот утруждать чужих людей совсем неловко. Да, сколько мы с Бангом лишних хлопот людям прибавили!