Доктор извлек из кармана флягу и приложился к ней.
– Что завертелось? – нетерпеливо спросил Корсаков.
– Мы начали замечать проблемы со снабжением. Не хватало патронов, обмундирования, продовольствия, медикаментов. Мы с Паниным провели ревизию и вскрылось, что мы недополучаем выделенные полку средства. Сердецкому было доложено… – Красовский глубоко вздохнул, собираясь с силами. – Виктор, человек, которого мы почитали за друга, который был практически нашим братом, торговал полковым имуществом. Вскрылись случаи контрабанды, концессионерства, даже контактов с османами. Приближалась зима, турки готовились перейти в наступление… Понимаете, у нас не было другого выхода!
– Понятно, – кивнул Корсаков. – Шеляпин был разжалован в рядовые и пущен сквозь строй, верно?
– Истинно так, – по пухлому лицу доктора потекли слезы. – Самое тяжелое решение в нашей жизни. И самая страшная картина, которую мне доводилось видеть.
– Теперь Шеляпин вернулся, чтобы отомстить, – пробормотал под нос Владимир. – Черт, зачем я только гонялся за этим «призрачным юнкером», только терял время…
– Но как он мог вернуться?! – вскричал Красовский. – Он умер! Я сам засвидетельствовал его смерть двадцать семь лет назад!
– Смерть, знаете ли, останавливает не всех… – хмуро пояснил Корсаков. – Но почему именно здесь и сейчас? И кто ему помогает?
– О чем вы? – пораженно спросил Красовский.
– Пока не важно! – отрезал Корсаков. – Если все так, как вы говорите, то мы знаем следующую жертву. Надо срочно увезти вас отсюда. Идемте!
В холле к Чагину присоединился вахмистр Белов в теплом тулупе. Вернувшихся Корсакова и врача он встретил взволнованным взглядом.
– Это правда? Полковник Панин убит?
– Боюсь, что так! А куда вы дели Свойского?
– Отправил его к юнкерам. Чем я могу помочь?
– Нам нужно как можно быстрее покинуть училище. Всем. Но в первую очередь – удалить отсюда доктора Красовского.
– Владимир Николаевич, да как же это сделать! – сокрушенно покачал головой каптенармус. – Видали, какая буря налетела? Мы околеем прежде, чем доберемся до города!
– А если на санях? Или верхом?
– Дороги не видно, собьемся с пути!
– Боюсь, у нас нет другого выбора! Сможете запрячь сани и оседлать лошадей?
– Слушаюсь! – кивнул Белов, хотя уверенности в его голосе не добавилось. Он запахнул поплотнее тулуп, с видимым усилием открыл входную дверь (столь сильным был ветер) и вышел в пургу.
– Простите, что вмешиваюсь, господа, – вступил в разговор Чагин. – Из здесь присутствующих я лучший наездник. Погода, безусловно, отвратительная, но я справлюсь. Доберусь до Лефортовской части и вернусь с полицейскими.
– Не стоит, ротмистр, – сказал Владимир, стараясь не выдать голосом своих подозрений. – Вы отвечаете за юнкеров. Пожалуйста, убедитесь в их безопасности и подготовьте их к отъезду.
– Будет исполнено, – ротмистр щелкнул каблуками и отправился на второй этаж. Он даже не подумал перечить или обратить внимание, что приказания ему отдает штатский – настолько Владимир был окружен аурой спокойной уверенности.
– А что делать мне? – спросил Красовский.
– Держаться поближе ко мне и честно отвечать на вопросы, – велел Корсаков.
XIV
Телеграфная лента
ТЕЛЕГРАММА
ПЕТЕРБУРГ, УПР. ГРАДОНАЧАЛЬСТВА, НОРАЕВУ
ПРОШУ СВЕДЕНИЙ О ШЕЛЯПИН ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ, ШЕЛЯПИНА НАТАЛЬЯ ЮРЬЕВНА ТОЧКА ПОСТОЛЬСКИЙ
ТЕЛЕГРАММА
МОСКВА, ЛЕФОРТОВСКАЯ ПОЛ.ЧАСТЬ, ПОСТОЛЬСКОМУ
ШЕЛЯПИН ОБВИНЕН В 275 319 ТОЧКА ПРЕДАН ВОЕННОМУ СУДУ 1853 В ЧЕТАТИ ВАЛАХИЯ ТОЧКА СКОНЧАЛСЯ
ШЕЛЯПИНА ТОЧКА СУПРУГА ТОЧКА ОБВИНИЛА СЕРДЕЦКОГО В ИЗМЕНЕ И УБИЙСТВЕ МУЖА ТОЧКА УМЕРЛА РОДАМИ 1853
ТЕЛЕГРАММА
ПЕТЕРБУРГ, УПР. ГРАДОНАЧАЛЬСТВА, НОРАЕВУ
ШЕЛЯПИНА ФАМИЛИЯ В ДЕВИЧЕСТВЕ
ТЕЛЕГРАММА
МОСКВА, ЛЕФОРТОВСКАЯ ПОЛ.ЧАСТЬ, ПОСТОЛЬСКОМУ
КРАСОВСКАЯ
XV
24 декабря 1880 года, пятница, вечер, Дмитриевское военное училище, Москва
Голова Владимира раскалывалась от боли, но к разгадке он так и не приблизился. Красовский исправно отвечал на все вопросы, которые придумывал Корсаков, но ни один из них не мог пролить свет на причину возвращения Шеляпина. С момента гибели прошло чуть больше 27 лет – число не круглое. Дата смерти тоже не совпадала – адъютант подвергся наказанию и умер в октябре. Несмотря на свой проступок, Шеляпин был похоронен по христианскому обычаю недалеко от Четати.
– Так в чем же дело… – мерил шагами холл Корсаков. – Воинские почести он хотел что ли? Считал наказание несправедливым? Но почему сейчас, черт возьми?! Почему здесь и сейчас?
– Но вы не объяснили, как возможно, что Шеляпин вернулся? – Красовский встряхнул свою флягу, но она оказалась пустой.
– Ваш Шеляпин – это неупокоенный мертвец. Злой дух, если пожелаете.
– Но это невозможно!
– Невозможно незаметно нанести полковнику Панину несколько тысяч ударов шпицрутенами меньше, чем за полчаса. Это просто математика! Tout simple!20 Здесь должно быть что-то, что притягивает Шеляпина! Или кто-то…
Красовский открыл рот, чтобы что-то сказать, но Владимир уже отвлекся на шаги со стороны лестницы. В холл спустился Чагин в сопровождении утеплившихся юнкеров. Они совсем не походили на самоуверенных юнцов, менее часа назад отмечавших удачную шутку над заезжим учителем. Владимир машинально отметил, что четверо юнкеров, включая свойского, явно держались вместе, а вот «майор» Зернов оказался исключен из их компании.
Двери холла распахнулись, впустив снег и завывание ветра. Внутрь ввалился вахмистр Белов. Тулуп его был в нескольких местах заляпан чем-то темно-красным, а на лице застыло выражение страха и растерянности.
– Кто-то убил всех коней, – не своим голосом сообщил он. – Они лежат там, мертвые. Похоже, отравили. Забиты только два – Верный и Зоркий, на котором вернулись юнкера. У них голов нет! Там сабля лежит… Я… – он осмотрел свой тулуп все тем же пораженно-невидящим взглядом. – Кажется, я поскользнулся на их крови…
Корсаков заскрипел зубами от злости, обводя глазами собравшихся вокруг него военных. Ни один из них до конца не понимал всю серьезность нависшей над ними опасности. Но каждый мог выбирать цели для мести Шеляпина. Более того – кони! Юнкера божились, что те были живы, когда воспитанники покинули конюшни. Была у них возможность отравить коней? Да. Но отрубить им головы? Вряд ли. Красовский? Мог, у него было время и на то, и на другое. Чагин? Аналогично. Белов? Вполне мог это сделать только что. Получалось, что доверять сейчас он мог только юнкерам, да и спасать нужно было в первую очередь их и Красовского, который явно должен стать следующей жертвой.
– Господа! – принял решение Владимир. – Боюсь, что мы все в опасности. Сейчас я не имею времени и возможности раскрыть все обстоятельства угрозы, но поверьте мне – она значительная. Поэтому прошу проследовать за мной, – он увидел, как Чагин открыл рот чтобы возразить или что-то спросить. – Прошу, пока без вопросов. Я был прислан сюда от жандармского отделения расследовать убийство генерала Сердецкого. Все объяснения – потом!
Совместными усилиями Белов и Чагин вновь распахнули дверь в снежную непогоду. Вахмистр по указанию Корсакова, несмотря на слепящий снег и постоянно растущие сугробы, провел цепочку людей к учебному корпусу. Внутри они поднялись в след за Владимиром в его комнату, по прежнему защищенную оберегающими фигурами по периметру.
– Господа, прошу вас оставаться здесь и не выходить из комнаты ни при каких обстоятельствах! – обратился он к юнкерам.
– Владимир Николаевич, – выступил вперед бледный, но уверенный Карпов, который после молчаливого остракизма Зернова принял на себя роль старшего среди воспитанников. – Мы будущие офицеры. Если нам угрожает опасность – мы готовы встретить её лицом к лицу. У вахмистра в цейхгаузе есть шашки, которыми можно вооружиться. Если убийца генерала и полковника Панина здесь, мы поможем вам его найти!
– Благодарю за предложение и храбрость! – несмотря на собранность, Корсаков нашел в себе силы добавить в голос теплоты. – Но убийца крайне хитер. Если мы устроим поиски, то сыграем ему только на руку. По одному он нас перебьет, а держась вместе мы никогда не обыщем училище. У меня есть план, но для успешного его воплощения я должен быть один. Ротмистр, вахмистр, – он обернулся к Чагину и Белову. – Прошу остаться с юнкерами и проследить за их безопасностью. Доктор Красовский, на два слова!
Он вышел в коридор, дождался врача и плотно затворил дверь.
– Алексей Юрьевич, подумайте хорошенько, – понизив голос обратился он к Красовскому. – В училище должна остаться какая-то вещь, принадлежавшая Шеляпину. Без неё призвать его дух невозможно. Что это может быть?
– Я не зна… – начал было доктор, но внезапно остановился. На его лице отразилась напряженная работа мысли. – Если только… У Володи… У генерала Сердецкого оставалось обручальное кольцо Шеляпина. Он хотел отдать его супруге Виктора, но Наташа… – он перевел дух. – Но она была на девятом месяце. Известие об измене Виктора разбило ей сердце и вызвало преждевременные роды. Она умерла… Насколько я знаю, кольцо так и осталось у Володи.
– Где оно может быть? – нетерпеливо спросил Корсаков. – В его кабинете?
– Нет, это личное, – покачал головой Красовский. – Если Володя его не потерял, то хранится оно во флигеле.
XVI
24 декабря 1880 года, пятница, ночь, Дмитриевское военное училище, Москва
Пробираясь сквозь пургу к генеральскому флигелю, Корсаков поймал себя на том, что в голове у него роятся какие-то совсем уж глупые и неуместные мысли. Например, стоило перед выходом поспорить с офицерами, что случится быстрее: его сдует и унесет ветром? Засыпет снегом так, что он замерзнет насмерть, не пройдя и ста шагов? Или его убьет поваленным деревом? Делайте ставки, господа! Желательно все-таки на бедного упорного Корсакова – Владимир был уверен, что если он не уничтожит источник проклятия, которое притягивает к Шеляпина к училищу, то никакие охранные фигуры не спасут следующую жертву от мстительного духа. Казненный шпицрутенами адъютант явится и не уйдет, пока не сдерет заживо кожу с очередного несчастного. Поэтому главное – найти кольцо. С помощником Шеляпина из мира живых, который сейчас сидит в комнате с юнкерами и другими офицерами придется разбираться потом. В обществе семи человек и без поддержки своего призрачного сообщника он явно не решится напасть на свою жертву.