– Дыра на доисторическую Клязьму, – добавил я. – Ну надо же. А какой там год будет? – И понял, что сказал глупость. Конечно же, в палеолите ещё не было ни письменности, ни летоисчисления.
– Мы отправляемся на 30–35 тысяч лет назад. Если ваша Антонина Ивановна попала именно туда, то она, возможно, ещё жива.
– А что там было? Ну, на Клязьме 30 тысяч лет назад? Уже ведь не динозавры, правильно?
Мы с Семёном внимательно посмотрели на Журавскую. Она ни капли не смутилась:
– А что не так?
Семён вздохнул:
– Всё не так, девочка Оля. У тебя тетрадка в клеточку есть?
– Есть.
– Доставай. И ручку давай.
Журавская начала рыться в рюкзаке. Гудел и щёлкал стабилизатор. Мигали лампочки. Вообще-то было довольно уютно.
– Итак, – начал Семён, – открывай, нам нужен целый разворот. Ставь жирную точку справа. Подписывай сверху – это «сегодня». Теперь из этой точки откладываем отрезок влево. Две клеточки. Нарисовала?
– Ага!
– Отлично. В конце отрезка ставь точку и подписывай: 10 миллионов лет назад.
– Так?
– Да. Теперь раздели этот отрезок пополам. Каждая клеточка – пять миллионов лет. Это ясно?
– Ясно.
– Правую клеточку дели на пять частей. По миллиметру.
– Блин! – застонала Журавская.
– Не блин. Каждый миллиметр – это миллион лет. Вот в самом правом миллиметре наш вид и появился. И то – ближе к концу.
Журавская разозлилась:
– А динозавры-то где были?
– Ещё один отрезок влево откладывай. Влево! Тоже две клеточки. Подписывай – 20 миллионов лет назад. Потом третий отрезок…
– И долго ещё так?
– Всего двадцать три отрезка. По десять миллионов лет каждый.
– Ёлки!
– Ничего-ничего, – хмуро сказал Семён. – Зато в хронологии разберёшься. Я такое невежество в прошлое не потащу.
Я засмеялся, представив Журавскую в окружении древних людей. Таких же тёмных и необразованных, как она.
– А-а! – зловеще сказала Журавская. – Ты у нас самый умный, Мика. Ну давай, расскажи мне, что это?
И она сунула мне под нос тетрадку со схемой.
– Во-первых, я тебе не Мика. Во-вторых, 230 миллионов лет назад у нас на планете появились динозавры.
– Откуда появились? Взяли и просто появились?
– Нет, они эволюционировали из других животных.
– А потом?
– А потом бо́льшая часть динозавров вымерла. А часть эволюционировала.
– Да-а? – ехидно спросила Журавская. – Неужели в обезьян, а потом и в людей?
– Я сейчас упаду в обморок, – слабым голосом сказал Семён. – Стабилизатор, забери меня отсюда! Оля, а чем ты в школе занималась?
– Я как все – сопротивлялась насилию над личностью, – заявила Журавская. – Система школьного образования прогнила насквозь. Учителя не в состоянии заинтересовать детей!..
Я уставился на Семёна, ожидая страшного. Семён закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Значит, так, – отчеканил он. – Слушай меня внимательно. Первое. Запоминать и записывать, что я рассказываю.
Журавская поняла, что дело серьёзное, и включила умную зайку.
– Второе. Дома, по дороге в школу, в метро и перед сном слушать лекции. Пока твои мозги не превратились в кисель окончательно. Поняла?
– Поняла! – закивала Журавская. – И незачем так орать. Вообще-то я ещё вчера скачала себе лекции Дробышевского.
– Чего?? – поразились мы. – Ты скачала лекции?
– А что такого-то? Решила разобраться в антропологии. Но там про динозавров ничего не было.
– Так, давай тетрадку! Запоминай. – Семён поставил чёрточку между 60 и 70 миллионами лет. – В это время прилетел Чиксулубский метеорит. Шмякнулся в районе Мексики. И примерно тогда началось вымирание динозавров.
– А Мика сказал, что они не все вымерли, – вставила мстительная Журавская.
– Кое-какие остались, да. Эволюционировали в кур и волнистых попугайчиков. Но нам это не важно! – отмахнулся Семён. – Важно, что, когда динозавры вымерли, начали развиваться мелкие млекопитающие. В их числе были и наши супердалёкие предки.
– А как назывались эти млекопитающие? – спросил я.
А Журавская в это же время потыкала пальцем в метку «66 млн л.н.» и сказала:
– Ага… значит, динозавры в это время уже закончились, а люди ещё не появились…
– До людей оставалось ещё 59,5 миллиона лет, угу, – буркнул Семён и застучал по клавиатуре. – А до появления нашего вида – и того…
И тут – БАБАХНУЛО.
Глава седьмая, в которой я получаю по уху
После оглушительного БАБАХ нас окутало подвижной, упругой, почти живой темнотой. По ощущениям было похоже на бесконечное падение в воздушную яму.
У Семёна на коленях по-прежнему лежала клавиатура, и он какое-то время по инерции продолжал печатать.
– Это мы что? – сказала Журавская, потрогав плотную темноту. – Летим? В прошлое?
– Похоже на то.
– Что-то долго, – заявила она.
– Да? – удивился Семён. – Ну, выйди на ближайшей остановке.
Журавская пожала плечами и воткнула наушники. Мы падали, и падали, и падали, сидя при этом на лавочке.
Мы с Семёном молчали. Я не дёргал его вопросами. Потом спрошу. Когда вернёмся в наше время.
– Юрамайя, – внезапно сказала Журавская.
Я аж подпрыгнул от неожиданности:
– Что?
– Юрамайя – это первое плацентарное млекопитающее на Земле. В лекции только что сказали. Ты же сам спрашивал.
– А! Спасибо тебе, Журавская. Оля, в смысле.
– Она была размером с мышку, – сообщила Журавская, – и жила 160 миллионов лет назад. Путалась у динозавров под ногами.
Она достала свою тетрадку с хронологической линейкой, пририсовала туда юрамайю, и внезапно стало светло.
Мы стояли – вернее, сидели на лавочке, – а вокруг падал снег. Редкие пушистые хлопья. Пахло свежестью, откуда-то тянуло дымком. Дым! Дым – значит, люди, так?!
– Так, – сказал Семён. – Ну, вот мы и в прошлом, и вашей Антонины тут нет.
В этот момент я услышал визг Журавской и получил такую оплеуху, что, кажется, потерял сознание.
Глава восьмая, в которой мы попадаем на похороны (возможно, на свои собственные)
Неподвижный Семён валялся у стены. А стена, кстати, шевелилась. Где это мы? Я приподнялся на локте и стал осматриваться.
Мы находились внутри тесного полутёмного строения. Потрогал стену: мягкая. Это что, палатка, что ли?
– Это шкуры, – зашептала мне на ухо Журавская. – А это, – она ткнула в балки, подпирающие потолок, – кости! Прикинь, у них дом из шкур и костей. Это ведь не человеческие кости, а?
– Это мамонт, – слабо сказал Семён и попробовал сесть. – Какой же я дурак, что взял вас с собой.
В этот момент снаружи раздались крики.
– На каком языке они говорят? – поразился я.
– На верхнепалеолитическом, – ответил Семён со вздохом. – Мы с ними никогда не договоримся. Я просто идиот, зачем я…
И тут в нашу палатку вошёл настоящий доисторический человек! Здоровенный чернокожий бородач в кожаных штанах и кожаной безрукавке. На шее какие-то зубы. На запястьях браслеты. Типичный байкер, только мотоцикла не хватает.
– Здравствуйте! – сказал я вежливо.
А Журавская добавила:
– Мы пришли с миром.
В ответ на это байкер молча взял Семёна за шиворот и потащил вон как щенка. Мы бросились за ним. Снег ослепил своей белизной – ненадолго, потому что нас немедленно затолкали обратно. Байкер рявкнул что-то резкое и ушёл (вместе с волочащимся по снегу молодым учёным).
Журавская протянула руки над очагом и с интересом спросила:
– Садовский, слушай. А мы вообще знаем, как попасть домой? Ну, в случае, если Семён не вернётся.
Я молчал. Думал о том, что я дурак. Хоть и умный. Мне даже в голову не пришло, что нас могут разлучить.
– Он ведь объяснил, как пользоваться этим, как его… коннектором? Да? – не унималась Журавская.
Семён ничего не объяснил. Всё случилось слишком быстро. Но я попробую разобраться, если что.
В этот момент в палатку головой вперёд влетел Семён.
– Ура! – запрыгала Журавская. – Живой! Живой!
– Так, тихо! – Семён подполз к нам на четвереньках. – Валим отсюда. Давайте руки, я запущу ваши коннекторы. Быстро, ну!
– Да погоди, – потирая распухшее ухо, сказал я, – они же нас не убили, правда? Хотя могли. Вдруг мы сможем наладить с ними отношения?
– Тише ты, – шикнул на меня Семён. – Дай руку! – Он начал щёлкать кнопками на моем коннекторе.
– Да что такое-то?
– А то, что они что-то там мутят! Они уже выкопали здоровенную могилу. И я в ней даже полежал немного.
Журавская ахнула:
– И как?
– Ну, мне она оказалась велика…
– Но они же тебя не убили? – сказал я. – Может, просто пугали? И может, это даже никакая не могила?
– Могила, могила. – Теперь Семён настраивал свой коннектор. – И ещё какая! Я всё понял, пока в ней лежал! Я о ней читал – у нас, в настоящем!
– Это как?
– А вот так. Я понял, где мы. Это Сунгирь, есть такое место под Владимиром. Там была большая стоянка древних охотников. Примерно 30 тысяч лет тому назад. Может, чуть больше. – Семён с жалостью посмотрел на нас. – В наше время эту стоянку раскопали. И нашли там могилу взрослого и двойное детское погребение!..
Мы с Журавской сказали:
– Ага. И что?
– Как что? Я притащил двух детей! Туда, где уже готова могила! Для двойного! Детского! Погребения!
– А тебя зачем в могилу клали?
– А я откуда знаю! Моего скелета при раскопках не нашли! Зато нашли два прекрасных подростковых скелетика. Захороненных под очагом хижины.
– А зачем держать трупы в хижине? – поразилась Журавская.
– Ну, мы толком не знаем, что там за верования были. Может, мертвецы защищали хозяев от вторжения злых духов. Типа сигнализации от воров, знаете?
Журавская хмыкнула.
– Причём это захоронение – такое необычное! – продолжил Сёмен, увлекаясь. – Детей уложили голова к голове в праздничной одежде, украшенной бусинами из кости мамонта. С ними нашли двухметровые костяные копья! Из распрямлённого бивня мамонта! А ещё – дротики и каменные наконечники для стрел. Всё в замечательной сохранности! – закончил он воодушевлённо.