.
Я аж подпрыгнул. Журавская и латынь?
– Пока ты отсыпался, я почитала кое-что о неандертальцах.
– Ты? – удивился я.
– Ага. Интересно же, что нас ждёт в этот раз. Вот ты что-то слышал о них?
– Ну, в общих чертах, – признался я. – Что там?
– О, там интересно… – Журавская достала свою тетрадку. – Я тут себе схему нарисовала, чтобы не запутаться. Но сначала, Мика, скажи мне вот что…
На этот раз я решил пропустить Мику мимо ушей:
– Что?
– Вот мы с тобой – Homo sapiens. А неандертальцы – они как с нами связаны?
Я начал вспоминать всё, что мне известно о неандертальцах, и не вспомнил ничего выдающегося.
– Я читал, что у нас два процента неандертальских генов, – сказал я. – Но я особо не вникал.
– Да! – торжествующе кивнула Журавская. – Молодец! У всех неафриканцев есть небольшое количество неандертальских генов. А теперь – смотри!
Журавская открыла тетрадку. Рисовала она, кстати сказать, хорошо. Но значения этому не придавала. Она скопировала в тетрадь Африку и кусочек Европы – довольно похоже. Из Африки в Европу тянулись стрелки – синие и красные.
– Человек появился в Африке, – важно сказала Журавская, явно гордясь своими новоприобретёнными знаниями.
– Шок, сенсация, – не удержался я.
– Из Африки человек расселился по всей планете. Расселялся он в несколько этапов. Синие стрелочки – это предки неандертальцев. Они переселились в Европу 700–800 тысяч лет назад. И жили там себе спокойно сотни тысяч лет.
– Ой, как интересно! – воскликнула мама, заходя на кухню. – Можно я тоже послушаю?
Деваться было некуда.
– Давай, – вздохнул я.
Мама села за стол. Журавская приосанилась:
– А предки будущих сапиенсов тем временем тусили в Африке и знать не знали, что есть какая-то Европа и кто-то в ней живёт.
– Ага, – сказала мама. – То есть когда-то и предки неандертальцев, и предки сапиенсов жили в Африке все вместе?..
– Совершенно верно! Миллион лет назад мы с неандертальцами были одним видом! Этот вид назывался Homo erectus – человек прямоходящий. Вот! – Она протянула маме свою тетрадку. – Я его нарисовала даже.
– Довольно милый, – сказала мама.
– А 800 тысяч лет назад часть этих самых эректусов из Африки перебралась в Европу! И за полмиллиона лет они превратились в отдельный вид. В Homo neanderthalensis.
– А мы? – спросила мама.
– А мы всё это время торчали в Африке и эволюционировали в Homo sapiens. А потом тоже пошли себе в Европу.
– А когда это было?
– Сейчас! – Журавская сунула нос в свои записи. – Примерно 50 тысяч лет назад наши предки сапиенсы начали заселять Европу. Видите, красные стрелочки?.. – Журавская потыкала в тетрадь. – Пришли они в Европу – а там живут другие люди! Вообще на сапиенсов не похожие! Здоровенные, тяжёлые, крепкие. Со светлой кожей! А мы-то из Африки, темнокожие! Представляете, как сапиенсы обалдели!
– Оля, какая ты начитанная, разносторонняя девочка! – восхитилась мама. – Миша! Бери пример!
Я развёл руками, мол, куда мне. Журавская просияла.
– Это ещё что! – продолжила она. – Вы вот знали, что наши предки и неандертальцы жили рядом целых 10 тысяч лет? Тогда они и генами обменялись! А потом уж неандертальцы вымерли. Будет здорово сегодня их увидеть… – Брякнув это, Журавская в ужасе вытаращила глаза и закрыла рот рукой.
– Кого? – засмеялась мама. – Неандертальцев?
– Ну да, мам! – Я лихорадочно придумывал отмазку. – Оля имела в виду, что мы сегодня идём в музей…
– Для проекта!
– И там мы увидим неандертальцев своими глазами. Не живых, конечно…
– Да, я имела в виду – скелеты! – воодушевлённо закивала Журавская. – Откуда тут взяться живым неандертальцам! Мы ведь все – сапиенсы!
– Ну, за редким исключением, – добавил я и сурово посмотрел на Журавскую.
Всю дорогу до музея она слушала c телефона очередную лекцию по антропологии и молчала. Надеюсь, это было виноватое молчание.
Глава двенадцатая, в которой я пытаюсь поднять неандертальский топор
– Так и будете за мной таскаться по всему прошлому?
– Тебе хорошо, – отрезала Журавская, – тебя, если что, просто в тюрьму посадят. А у нас завуч математику заменяет.
Семён укоризненно посмотрел на Олю. Надеялся телепатически воздействовать на её совесть. Но Журавская продолжила жаловаться на жизнь:
– У неё к детям никакого подхода. Я хочу вернуть АИ как можно скорее!.. Жива ли она вообще?
Журавская пригорюнилась.
– А ты бы этим раньше озаботилась, – сказал Семён, отвернувшись к монитору. – Когда на кнопки стабилизатора нажимала.
– Слушайте, – спросил я, чтобы замять разгорающийся скандал, – а мы в какое примерно время отправляемся?
– Мы сейчас окажемся за 60 тысяч лет до сегодня.
– И как там было? Неандертальцы людей уже не ели?
– Да как тебе сказать… – туманно сказал Семён. – Они за полмил-лиона лет прекрасно адаптировались к Европе. Научились охотиться на крупного зверя. Зачем им ваша небольшая и не очень калорийная учительница?..
Журавская хмыкнула:
– Ну, вот в сегодняшней лекции сказали, что каннибализм у неандертальцев…
– Ловите коннекторы, – перебил её Семён. – Всё, начинаю поиск окна, сидите спокойно.
Семён уселся на пол рядом с нами. Положил рядом тяжёлый свёрток – что-то длинное, обёрнутое куском старого ковра. Любопытно.
– Чего там у тебя? – спросил я.
И подумал, что сам не заметил, как перешёл с Семёном на ты. Когда это было?
– Оружие взял, – хмуро сказал Семён и потёр след от копья. – Держите.
Он развернул свёрток.
– Ой, маленькое копьё! – обрадовалась Журавская. – Можно мне?
– Это неандертальский дротик, – объяснил Семён. – На.
– А давайте нормальные мечи возьмём! Или шпаги! Как три мушкетёра?
– Нельзя. До железного века ещё глаза вылупишь. Мы не можем тащить в каменный век ни ружья, ни шпаги. Ни перцовые баллончики. Так, Миша, ещё есть каменный топор… Поднимешь?
Я обеими руками взялся за рубило: тяжёлое. Хотя я вроде бы спортивный, борьбой занимаюсь.
– Какой же это топор? – возмутился я. – А рукоятка где? Что я, топоров в кино не видел?
– В кино ты видел глупости, – ответил Семён. – Каменный топор – это вот что: каплевидной формы камень с острыми краями. За круглую часть держали, острой – резали или ударяли. Приделать камень к рукоятке – это вообще-то технологический прорыв, до него ещё дожить надо!..
– В моей лекции, – вступила вдруг Журавская, – только что говорили, что 60 тысяч лет назад у неандертальцев уже были составные орудия. Из камня и рукоятки.
Семен присвистнул:
– Ничего себе! Ты уже лучше меня в хронологии разобралась!
Журавская довольно улыбнулась.
– Садовский, а дай подержать топор! Ой, тяжёленький!
– Не знаю, рассказали ли в твоей лекции, что анатомически неандертальцы заметно от нас отличались, – хмыкнул Семен, отбирая у нее топор. – Они были очень сильные ребята – гораздо мощнее нас, сапиенсов.
– А почему? – спросила Журавская.
– Потому что они больше полумиллиона лет жили в Европе. Там было холодно. Выживали люди, наиболее приспособленные к климату ледникового периода.
– Это какие? – спросил я.
– Ну, такие… Невысокие, широкие, массивные, способные выносить холод. У них мышечной массы было на 40 процентов больше, чем у нас.
– Какие-то бодибилдеры просто! – воскликнула Журавская.
– Тяжелоатлеты! – добавил я.
– Ну. Поэтому и топоры у них такие тяжёлые. Миша, тогда дротик возьми.
– А ты?
– Я всё-таки возьму топор. Человек с топором вызывает уважение. Хотя я вряд ли смогу кого-то им треснуть. С непривычки можно самому себе по голове заехать.
Раздался уже знакомый нам БАБАХ, и мы начали своё падение к неандертальцам.
Глава тринадцатая, в которой мы вплотную знакомимся с технологиями неандертальцев
– До чего острый! Это что за камень такой?
– Это кремень. Неандертальцы находили большой камень и отбивали от него плоские кусочки. Заготовки для лезвий.
– А чем отбивали?
– Другим камнем. Это очень непросто – отколоть от кремня скол нужной формы. Я пробовал: пять часов возился…
– И как?
– Да никак, только пальцы отбил.
– А камень?
– Камень раскололся на кривые-косые куски, и всё. А вот неандертальцы это всё умели. Смотрите, – Семён взял у меня моё оружие, – наконечник у этого дротика сделан из треугольного кусочка кремня. То есть дядька-неандерталец намеренно откалывал заготовку под остриё, понимаете?
– А что, заготовки разные бывали?
– Да я же говорил уже – разные! Были отщепы – короткие и широкие сколы, были…
– Не так быстро, я же записываю! – возмутилась Журавская, которая и правда строчила в своей тетрадке при свете телефона.
– А! – Семён начал диктовать медленнее: – Были треугольные острия… Были длинные и узкие пластины – заготовки для ножей… Потом сколы обрабатывали – убирали слишком острые края… Успеваешь?
– Ага.
– Слушай, Семён, – сказал я, – я так понял, что у неандертальцев достаточно орудий, чтобы нас убить…
– Не говоря уже о том, что они с лёгкостью убьют нас и голыми руками, – заметила Журавская.
– А насколько они были агрессивные? Они реально ели друг друга? – продолжил я. – Нам их надо бояться?
– Ну… как тебе сказать…
– Понял, – сказал я. – Ели. Надо.
И мы приземлились в какие-то колючки.
Глава четырнадцатая, в которой Журавская встречает знакомого из интернета
– Мда, – сказал Семен. – И тут её нет. Антонины вашей. Опять мимо. Зря вооружались.
– Осмотримся? – предложила Журавская.
– А смысл?
– Смысл?! – воскликнули мы хором. Возмущённо.
– Ладно, десять минут. И домой. Тут дикого зверья полно.
Мы, ступая как по стеклу, осторожно шли по далёкому прошлому. В Сунгире мы даже не успели осознать, что мы находимся в палеолите, потому что нас постоянно лупили и толкали. А тут!.. Тишина, только вдалеке пасётся какое-то стадо – вроде бы олени. Только птицы щебечут!.. Ой, нет, из-под земли доносятся какие-то завывания!