Мальчишки не заметили его, они были увлечены чем-то другим, и он видел только их спины и затылки.
— А ну, брысь отсюда! — раздался позади грозный рык Шарля.
На Марка воззрилась дюжина возбуждённых глаз, которая спустя мгновение стала испуганной, и мальчишки бросились наутёк, бросая свои палки и спеша убраться подальше от грозного всадника на высоком коне. Теперь Марк видел что-то белое, забившееся под карниз над водостоком. Он бы и не подумал спускаться с седла, если б не эта ослепительная белизна, столь неуместная на грязной улице. Он спрыгнул на брусчатку и, подойдя ближе, присел на корточки.
Вдоль стены по глиняному жёлобу бурным потоком текла грязная вода, а над ней, на каменном уступе под карнизом сжался в комок маленький белый зверёк. Он был мокрый и чумазый, и всё же его встрёпанная и местами запачканная шёрстка была искристо белой, а глаза необыкновенного бирюзового цвета с переливчатым опаловым зрачком. Это был не обычный щенок, хоть в его распахнутой розовой пасти и белели маленькие острые зубы, но мордочка была слишком узкой, а круглые ушки — стоячими. Его можно было бы принять за волчонка или лисёнка, если б не эта необычная масть.
Марк протянул руку и вытащил зверушку из укрытия. Та испуганно завизжала, извернулась и вцепилась ему в руку зубами, но они были слишком маленькими и слабыми, чтоб прокусить замшевую перчатку. Пока Марк с любопытством рассматривал щенка, тот пытался вырваться или грыз пальцы, и его визг иногда сменялся смешным рычанием. Наконец, Марк решил, что это щенок собаки очень редкой породы, сбежавший или украденный у какой-нибудь знатной особы. Что ж, подумал он, если хозяин не объявится, то его вполне можно оставить в доме, как игрушку для Валентина.
Расстегнув камзол, он сунул зверька за пазуху и вернулся в седло. Тот довольно быстро перестал визжать и рычать, пригревшись, поворочался, занимая наиболее удобное положение и, наконец, затих.
Приехав домой, Марк сразу же позвал Валентина и отдал ему щенка, велев заботится о нём, но Мадлен тут же забрала подарок и отправилась на кухню, чтоб отмыть его тёплой водой и душистым мылом, а заодно дать распоряжения слугам насчёт обеда для господина барона.
Когда Марк встал из-за стола, его уже ждал счастливый Валентин, прижимавший к груди свёрток из мягкого полотенца, из которого торчала умиротворённая мордочка белого найдёныша. Немного поговорив с мальчиком и поцеловав жену, светившуюся от благодарности за то, что он так добр к её сыну, барон снова с сожалением покинул дом. Сев на коня он отправился в обратный путь в сопровождении оруженосцев, но оставив дома Монсо, у которого было достаточно дел и без обязанности всюду следовать за хозяином.
Вернувшись в замок, Марк намеревался узнать, не приглашали ли его в Белую башню, но подойдя к двери своего кабинета заметил, что она приоткрыта. Войдя, он сразу увидел возле окна статную фигуру молодого человека. Его рост и разворот плеч напоминали короля Жоана, но на кружевной воротник струились белокурые волнистые локоны. Услышав его шаги, Филбертус обернулся.
— Простите, господин барон, что я вторгся без приглашения, — произнёс он, взглянув на хозяина кабинета лучистыми синими глазами.
— Думаю, что моё приглашение вы получили, ваше сиятельство, — заметил Марк и указал на деревянную шкатулку, стоящую на столе.
— Можно сказать и так, — кивнул маг. — Леди Белой башни была весьма заинтригована вашим посланием и поручила мне всё разузнать о нём, а также оказать вам посильную помощь, если она вам нужна.
— Очень нужна, господин граф.
Филбертус слегка помрачнел.
— Простите, ваша светлость, но не могли бы вы звать меня по имени. Титул графа Рошмора, дарованный мне королём Ричардом, слишком явно напоминает о моём не вполне благородном происхождении, поскольку его всегда носили бастарды Монморанси.
— Как вам будет угодно, — улыбнулся Марк, оценив его искренность, — но в таком случае, может, и вы вспомните те благословенные времена, когда обращались ко мне без особых церемоний, как к оруженосцу вашего кузена.
— Так действительно будет проще, — согласился Филбертус и сел на стул возле стола. — Итак, Марк, расскажите, как к вам в руки попали эти мрачные сувениры?
Барон сел напротив и подробно рассказал о событиях этого дня, начиная с того момента, когда граф Раймунд поручил ему разобраться в причинах смертей, вызвавших беспокойство короля. Пока он говорил, молодой маг открыл шкатулку и бестрепетной рукой доставал из неё сгоревшие сердца, поочерёдно рассматривая их.
— Всё ещё хуже, чем я предполагал, — задумчиво проговорил он, когда Марк закончил свой рассказ. — Дело в том, что такие вещицы иногда используются в ритуалах чёрной магии. С их помощью наводят порчу, закапывая их под порогом или под углом здания, и я думал, что кто-то в Сен-Марко решил торговать ими, и речь, таким образом, идёт разве что об осквернении трупов. Тоже, конечно, весьма предосудительное занятие, но то, что вы мне рассказали, ещё опаснее и страшнее.
— Магические убийства?
— Без сомнения. Меня тоже смутила эта рана на сердцах, но я решил, что их просто нанизали на остриё, чтоб сунуть в огонь. Выходит, в таком виде их извлекли из тел?
— Именно так.
— Это наводит на некоторые мысли… — он положил последний уголёк обратно в шкатулку и поднял глаза на собеседника. — Но мог бы я сперва взглянуть на тела?
— Конечно, — Марк поднялся.
Вдвоём они спустились в мертвецкую, и Филбертус тщательно осмотрел все четыре тела, поскольку из магистрата уже доставили останки девицы Лаваль. Марк тоже подошёл, чтоб взглянуть на неё. Она была неплохо сложена и обладала длинными густыми волосами золотистого цвета, хотя, скорее всего, они были крашеными. Её лицо так же было обезображено гримасой боли и крайнего испуга, но когда-то видимо имело вполне приятные, хотя и немного хищные черты.
Филбертус тем временем осматривал ногти покойников, заглядывал им в рот и за уши и внимательно изучал лица и шеи.
— Что ж, мой милый Марк, вынужден тебя огорчить, — озабоченно произнёс он, видимо, даже не заметив, как своим обращением нарушил границы, установленные между ними временем и условностями. — Это магическое убийство, совершённое через наведённое проклятие или, как его ещё называют, заклятие смерти. Я полагаю, что сам способ чрезвычайно прост, очень распространён и несложен. Он называется инвольтирование и представляет собой замену жертвы её подобием. Обычно заклинатель изготавливает вольт — небольшую куклу из воска или иного мягкого материала, их иногда даже шьют из тряпок. Этому вольту, насколько это возможно, придаются черты облика жертвы, нарекают её именем, а внутрь вкладываются какие-то части его тела. Как правило, это ногти или волосы, кусочки кожи или несколько капель крови на куске материи тоже сгодятся. Потом с соблюдением различных правил ритуала и нашёптыванием заклинаний в куклу втыкаются иглы, и предполагается, что именно та часть тела, куда вольту воткнули иглу и подвергается воздействию. Уколы в ноги могут причинять боль и хромоту, а в сердце — смерть.
— И это работает? — с сомнением спросил Марк.
— К счастью, довольно редко, — снисходительно усмехнулся Филбертус, — ибо столь простой способ не может опираться на условности ритуала, для этого нужна магическая сила. Тогда он становится оружием в руках воина. А в случае, когда его используют средней руки заклинатели, а то и вовсе дилетанты со скверным характером, он так и остаётся всего лишь игрой. Инвольтирование опасно, только если его применяет опытный маг.
— Как в этом случае?
— На этот раз нам не обязательно противостоит сильный заклинатель. К этому я и веду. Инвольтирование относительно безвредно, если в его арсенале всего лишь иглы или шило, но в данном случае… Припомните те раны, которые видны на этих печальных угольках, а теперь представьте, каковы они были в момент нанесения, когда сердце ещё было нормального размера.
Марк задумался.
— Это было тонкое, острое, но довольно широкое лезвие, скорее всего, двусторонней заточки. Кинжал, и не маленький.
— И к тому же магический, — кивнул Филбертус. — Маги, даже если это мужчины, редко применяют в таких целях боевое оружие, для этого есть магические инструменты. Но если в данном случае использован кинжал, то он, видимо, для этого и предназначен.
— То есть кому-то в руки попал чёрномагический артефакт, который может убить кого угодно? Даже если он в руках полнейшего профана?
— Вряд ли, всё-таки чтоб сделать вольт и связать его с жертвой, нужны определённые знания и навыки.
— Значит, мы ищем колдуна с магическим кинжалом?
— Именно так. И именно «мы», потому что в данном случае нарушены законы королевства о колдовстве, к тому же применена запретная магия. Контроль за подобными вещами возложен на королевских магов, и я по поручению Леди Белой башни буду участвовать в расследовании.
— Я рад этому, потому что сам ничего не смыслю в подобных делах. Насколько я понял, для этого колдовства нужны ногти, волосы или кровь? Я полагаю, мы сможем выяснить, через кого они попали к колдуну и кто пожелал их заполучить. Так же я продолжу искать связь между жертвами, если всё-таки заказчик один. Через него можно выйти на колдуна.
— Даже если заказчики разные, они всё равно приведут к исполнителю, — кивнул Филбертус. — Я понимаю, что вас, в отличие от меня, интересует не только тот, кто убил, но и тот, кто заказал убийство. Но именно через заказчика легче всего выйти на исполнителя. А я пока зайду с другой стороны: поинтересуюсь магическим кинжалом, а также тем, не появился ли в Сен-Марко кто-то, кто берёт заказы на такое убийство.
Они вышли из мертвецкой, и Марк увидел возле дверей у подножья крутой винтовой лестницы Эдама, тревожно озиравшегося по сторонам. Было видно, что оруженосцу здесь не по себе, а, увидев Филбертуса, он и вовсе оробел.
— Что-то случилось? — спросил барон, в то время как придворный маг с задумчивой улыбкой рассматривал смущённого юношу.