— А как она сама-то? Очень переживает?
Алексея будто кто дернул за язык, и он коротко поведал о своих наблюдениях, дескать, показалось, что эта Войцеховская какая-то «дерганая», будто чего боится.
И снова банкир оживился: «Вот и хорошо. Леша, присмотри за ней, пожалуйста. Ну, кого-нибудь приставь, что ли»… А потом, словно угадав недоумение юриста, пояснил, мол Македонский был хорошим человеком и в память об этом «я просто обязан помочь его жене. А ты организуй что-нибудь. Последи там сам, телохранителя найди или контору какую-нибудь найми на недельку. В общем, думай сам, тем более, завтра у тебя выходной»…
Нертов, услышав про выходной, в который предстоит пахать, хмыкнул про себя, но вслух ничего не сказал, а, закончив разговор с банкиром, поехал к Арчи. В результате собака сыщика — ротвейлерша Мэй Квин Лаки Стар о’ Кэнел, а попросту Маша, втихаря сжевала задник у новой кроссовки, неосторожно оставленной визитером в прихожей. За то бывший оперативник пообещал задать своей псине приличную взбучку и, в качестве компенсации, помочь в наружном наблюдении. Уже на следующее утро Арчи свое обещание сдержал.
Нертов корил себя за то, что рассказал банкиру о мелочных сомнениях насчет поведения Марины — «просто сомнения, а теперь еще работы прибавилось». Потому он что-либо глобальное организовывать не стал, а с утра пораньше отправился к дому «объекта».
Войцеховская, выйдя из дома, все время озиралась, будто надеялась засечь «наружку», словно шпион в плохом кино. Когда же она выбралась из метро, Алексей, побоявшись попасться на глаза девушке, связался с Арчи. Тот, зачем-то прихватив свое прожорливое сокровище (что, впрочем, оказалось не напрасным), вскоре добрался до Таврического сада.
Марина выглядела крайне расстроенной и только полный отморозок не сообразил бы, что с ней происходит что-то не то. Нертов, сидя на трибуне в парке, пытался понять, кого же ожидает «объект» у памятника. Явно здесь была назначена встреча. Но версию о несчастной любви он сразу же отмел — это как-то не вязалось со вчерашним поведением Марины, с ее разговором о смерти Македонского. Дело, вероятно, было в чем-то другом. В результате Алексей решил, что раз судьбой девушки интересуется клиент, то для начальника службы безопасности первое дело — получше ее узнать. Убит сожитель этой Войцеховской, который, по словам Чеглокова, был его большим другом. Сомнения в причине убийства зародились даже у ничего не понимающей в сыске девицы. И кто может дать гарантию, что это убийство — последнее в некоей цепи? Кто гарантирует, что следующим звеном не окажется покушение на самого банкира? Или все это мелочи?..
Алексей знал, что мелочей в охране не бывает и потому Мариной следовало заняться более внимательно, тем более, что текст выкинутой в урну бумажки отнюдь не походил на любовное послание.
Этим же вечером Нертов снова заглянул к Марине, принеся с собой букет роз. Воспользовавшись моментом, когда она выходила на кухню обрезать и поставить в вазу цветы, Алексей быстро прикрепил к нижней поверхности стола миниатюрный микрофон. Второго «клопа» он вставил в телефонную трубку, выйдя в коридор под предлогом, что нужно срочно позвонить.
Разговор с хозяйкой не клеился. Алексею даже показалось, что она боится именно его. Когда же гость протянул девушке бумажку с адресом сыскного бюро, то Марина, как-то слишком быстро поблагодарив и даже не посмотрев на текст, положила записку на сервант. В общем, Нертову ничего не оставалось делать, как уйти, еще больше утвердившись в своих сомнениях.
…Алексей с трудом ухитрился удержаться на обледеневшем выступе цоколя дома. Хорошо еще, что Марина жила на первом этаже: ни лезть на второй, ни, тем более, падать с него удовольствия никакого. Старый фонд не «хрущобы», где успели совместить ванные с туалетом, но чуть-чуть не дотянули до соединения полов с потолками.
Тем не менее, в буквальном смысле лезть на стену Нертова заставила последняя фраза визитера Войцеховской, как нарочно, не слишком внятная. Спецы из службы безопасности припарковали напичканный аппаратурой микроавтобус в темном дворе дома на Петроградской лишь вечером. Но, включив «прослушку», сразу же насторожились: у «объекта» кто-то был в гостях.
— Алексей Юрьевич, послушайте, — спец включил внешний звук.
Сквозь слабое шипение динамиков до Нертова донеслось:
— … Только ты, лапочка, не волнуйся. Как обращаться с этой штукой — знаешь. Дело сделаешь — тут же бросаешь ствол. Читай и запоминай: улица… «ауди»… номер…»
Гость не назвал ни одного наименования, ни цифр — видимо они были записаны на бумажке. «Неужели он подозревает возможность прослушивания?» — Алексей выскочил из машины и направился к марининому окну. Но визитера увидеть не удалось: через небольшую щелочку в плотно задвинутых шторах был виден лишь угол комнаты и ссутулившаяся спина хозяйки.
Нертов быстро вернулся к микроавтобусу, чтобы послать кого-нибудь из его обитателей к парадной марининого дома, но оказалось, что один из «спецов» уже все сообразил сам и выскользнул на улицу еще до возвращения шефа. Через несколько минут и визитер покинул квартиру объекта. Алексей, выбираясь из микроавтобуса, успел услышать в динамике сдавленные рыдания и переместился поближе к парадной. Однако ни через минуту, ни через полчаса оттуда никто не вышел.
Тогда Алексей с одним из охранников решились проверить лестницу. Но единственное, что им удалось обнаружить — открытую чердачную дверь, висящую на одной петле. Визитер был явно не дурак. А люди Нертова, не рассчитывая на подобное развитие событий, даже не проверили заблаговременно возможные пути отхода, что было непростительной ошибкой.
Обрывки разговора заставляли предположить худшее: что же такое, с чем же умела обращаться Войцеховская, следовало сразу же бросать? — Дерево? — Фигушки. Речь в разговоре могла идти только об одном стволе — об оружейном. И о деньгах, притом о больших. По своему опыту Алексей знал, что за большинством заказных убийств стоят именно финансовые вопросы. Не политические противники, на козни которых всегда можно списать труп очередного братка-помощника депутата, лидера целой фракции или даже высокопоставленного чиновника, а именно денежные разборки.
Нертов вспомнил, как ловко Марина обращалась с «ремингтоном» на банкирской вилле и у него по коже пробежали мурашки. «А может прямо сейчас нанести визит этой барышне и вытрясти из нее все»? — Мелькнула шальная мысль, но Нертов тут же ее отогнал: а вдруг эта барышня сразу же не «расколется», а потом найдет способ сообщить «работодателю» о любопытствующей службе безопасности? Нет, за Войцеховской следовало для начала установить тщательное наблюдение, а уж дальше — решать по обстановке…
Но уже на следующий день эта «обстановка» круто изменилась. Нертов сидел в приемной банкира, когда мобильник заиграл полонез Огинского. Звонил Арчи, чьи люди должны были сегодня вести наружное наблюдение за Войцеховской. По голосу сыщика Алексей понял, что случилось несчастье, и не ошибся: выяснилось, что едва Марина вышла из дома, как ее сбил неизвестный мотоциклист, который тут же скрылся с места происшествия…
Нертов не стал слушать оправданий начальника сыскного бюро, лепетавшего, что наблюдение велось по всем правилам.
— Она жива?
— Да, сотрясение мозга, несколько ушибов. Сейчас находится в первом медицинском. Мои люди тоже там.
— Твои люди были и у квартиры «объекта», — зло бросил Алексей и отправился на доклад к Чеглокову, от которого, естественно получил хорошую выволочку.
Банкир что-то вещал о «хреновых спецах» из спецназов, «альф», «бэт» и «ГэБэт», кричал, что всех дармоедов давно следовало разогнать, да набрать других и прочая, прочая. Юрист молча слушал эту тираду и не стал раздражать клиента дополнительной информацией о визитере Войцеховской — Андрею Артуровичу явно хватило и доклада о ДТП — дорожно-транспортном происшествии. Но больше Нертова сейчас волновала судьба самой девушки и личность сбившего ее мотоциклиста.
Впрочем, с личностью все оказалось достаточно прозаично. Естественно, дознаватели из ГАИ никого искать не стали, но за то сработало расклеенное на всех ближайших столбах объявление: «Очевидцев просят позвонить… вознаграждение гарантируется». Уже через день в сыскную контору Николая Иванова-Арчи, которой Нертов поручил расследование, позвонила некая старушка. При визите к ней выяснилось, что для полного счастья очевидице недостает всего суммы пенсии, задерживаемой третий месяц. Когда же задержка была немедленно ликвидирована, словоохотливая бабуля поведала о некоем соседском шалопае Гришке, который заделался рокером и как сумасшедший гоняет по двору, вместо того, чтобы идти в армию.
Разыскать этого Гришку оказалось делом техники. Не многим сложнее было и расколоть его — парнишка так перепугался, что готов был хоть сейчас идти служить, только бы не сесть за наезд на пешехода.
«Ну и правильно, — юрист как можно грознее нахмурился, — если не уйдешь с ближайшим призывом этой же весной — будешь в клетке. А сразу не посадим только из сострадания к твоей матери». Гришка слезно поклялся, что сегодня же пойдет в военкомат, а Нертов, отправляясь к заведующему клиники, где лежала Марина, несколько успокоился: ДТП не было заказным, как предполагал банкир. Просто трагическая случайность, помноженная на разгильдяйство…
…Ну что, недельки три вам придется полежать, — лечащий врач был достаточно приветлив, — с головой шутить не стоит, в нее еще и есть придется (ха-ха!). А пока набирайтесь сил, отдыхайте…
«Легко сказать «отдыхайте», — Марина разглядывала длинные трещины на белом больничном потолке, — впрочем, может все и к лучшему».
Лечение позволяло хотя бы оттянуть выполнение приказа вчерашнего гостя. Визитер, оказавшийся не таким уж незнакомым, требовал лишь одного. Одного выстрела. Этакой «маленькой платы за большую услугу».
— Почему я?.. Отпустите меня, пожалуйста, — лепетала тогда Марина, — вы же сами можете сделать, что хотите. У вас профессионалы есть…