Орден геноцида-4. Демоны внутри
Глава 1
— Что ж, — сказал я, непроизвольно кладя руку на револьвер в кобуре. — Я подозревал, что всё не может быть так замечательно…
Ну, а напрячься и правда было с чего.
Осмотр новопожалованных владений я в долгий ящик откладывать не стал, тем более, что князь Долгорукий любезно вызвался сам меня отвезти на неделе. Чего уж тут отказываться-то?
Правда, что сразу же насторожило — просил, чтобы для начала съездил я один. Не требовал — упаси Ормузд! Но — просил.
А когда власть имущие просят это, как правило, мало отличается от приказа. Так что…
Взял револьвер, обвешался амулетами и оберегами, выслушал причитания сестёр, какой я мерзкий, что их с собой не беру, ну и отправился.
Новополученные земли Винтеров располагались на западной окраине Москвы, в одной из излучин Москвы-реки же. Места, конечно, живописные — густой сосновый бор, река, даже дичь водилась, как понял…
Но, как всегда, существовало одно Но. Одно, но большое такое и очень неприятное…
Помимо сотни десятин князь великодушно пожаловал мне и усадьбу с содержанием. И вот в ней-то и была проблема…
— Зрелище, конечно, не самое вдохновляющее, — с энтузиазмом произнёс Фёдор Владимирович Долгорукий. — Но! Друг мой, думаю, вам это не доставит особых затруднений…
Я сей энтузиазм не разделял. Категорически. Почему? Ну, как бы сказать… Усадьба — да, и правда была хороша. Солидная — аж три этажа, два флигеля, сад… Живи да радуйся, как говорится. Тут не то что вчетвером — тут в четыре семьи можно жить и ещё место под пару рот солдат останется…
Одна беда — усадьба выглядела будто бы оплот нечисти из дешёвого романа ужасов.
Выбитые окна, черный камень облицовки и фундамента, острые башенки, будто зубы исполина… От дома за версту веяло мрачностью и чем-то нехорошим. И нет, это не было голословным утверждением — я отчётливо различал не самые хорошие эманации, исходящие от усадьбы.
— Ваше высочество, если честно, будь моя воля — я бы снёс это место воздушной бомбардировкой или бронеходами, — как на духу сказал я. — Нехорошее оно…
— Друг мой, ну что вы, право слово, как дремучий крестьянин… — укоризненно покачал головой князь. — Нехорошее… Ну что за мракобесие!
— Ваше высочество, я это вам как потомственный борец с монстрами и прочей дрянью говорю. Место — нехорошее. Тут не что жить — сюда заходить-то лишний раз не стоит, если жизнь дорога…
— Значит, не по нраву пришёлся мой дар? — печально произнёс Долгорукий. — Значит — отказываетесь, да?
Вот же… поросёнок. Знает же на что давить.
— Этого я не говорил… — я вздохнул. — Фёдор Владимирович, вы же сами прекрасно понимаете — ну кто в здравом уме откажется от земли, титула и денег? Но давайте тогда начистоту — мне нужна полная картина, чтобы… вступить во владение, так сказать.
— Чудесно! — немедленно просиял князь. — Ну, тогда слушайте, мой юный друг…
Что ж, рассказ Долгорукого немного прояснил ситуацию.
Собственно, история, в целом, была вполне банальная — усадьбу князь унаследовал со всем прочим состоянием и поначалу особого внимания не придал. Долгорукие в Москве сидели крепко, пустив корни во все стороны, если так можно сказать — сколько недвижимости им принадлежит в городе и княжестве не знал, наверное, и сам Фёдор Владимирович.
— Я на самом деле не большой поклонник отдыха на природе, — сообщил мне князь. — Ну, где я и где природа? Мне с детства ближе было вкусно отобедать да посидеть в кресле с хорошей книгой, чем куда-то за город ехать на охоту…
— Довольно неожиданное заявление от вас, — слегка иронично произнёс я. — Учитывая вашу военную карьеру я смел предполагать, что природа вашему высочеству будет как-то привычнее и роднее…
— Природа, знаешь ли, смердит, друг мой Конрад, — вздохнул Долгорукий. — И как раз потому, что я немало времени провёл, так сказать, в поле мне стал как-то ближе городской комфорт. А с возрастом — так особенно. Так что ко всем этим загородным усадьбам я относился с изрядной долей прохладцей… Но — однажды пришлось мне всё-таки посетить сие владение и только представьте себе моё удивление, когда я увидел сие строение!..
— Могу представить…
— Мне, знаете ли, сразу на ум пришли родовые поместья Данешти, — Долгорукий поморщился. — А я бы их, ну право слово — сколько лет не видел, да и слава пресветлому Ормузду, и дальше бы не видеть.
— Приходилось сталкиваться?
— Семиградье, 1907 год, если вам это о чём-то говорит.
— Да, вполне, — кивнул я.
Трансильванское крестьянское восстание, перекинувшееся в том числе и на конфедеративную Валахию, захватившее Нитру и Аварский каганат. Сам я, естественно, к этому никакого отношения не имел, потому как в то время ещё пешком под стол ходил, но историю знал.
Ситуация была абсолютная типичная — местная аристократия настолько замордовала крестьян, что те решили поднял господарей на вилы. Довольно удачно, нужно сказать. Дружины частично разбежались, частично перешли на сторону восставших, а маги против толпы долго не продержались.
— Господарь Кароль нанял наш отряд, когда крестьянское войско перешло границу Валахии, — продолжил князь. — Сам он со своей дружиной в это время был на Ближнем Востоке, гарнизонные части княжества ушли в Болгарию, а то Византия что-то опасно зашевелилась… Ну, мы мятежников выбили за границу — не самое сложное мероприятие, я скажу. Да, крестьян было больше, зато у нас были пулемёты. Ну, а потом на плечах отступающих и по Трансильвании прошлись немного…
Долгорукий поморщился.
— Скажу честно, друг мой — будь я семиградским крестьянином, сам бы восстал. У меня в княжестве тоже, чай, не молочные реки в кисельных берегах текут, но там… Совсем уж всё плохо было. Да и сейчас вряд ли лучше. Да и господари Семиградья — это я скажу…
— Данешти, — кивнул я. — Маги крови.
— Кровопийцы, — скривился князь. — Давайте уже скажем как есть — кровопийцы и демонопоклонники. И вот сия усадьба как раз в духе их родовых гнёзд — всё какое-то тёмное, злое и какое-то… острое, что ли. Неприятное.
Да, про трансильванских Данешти я кое-что помнил ещё из той — будущей жизни. Их родовой Дар — Магия Крови. Ну, точнее — один из, потому как самые известные из них довольно-таки различаются. Как по силе, так и по некоторым другим… особенностям.
Ротерморген, Алое Утро — это как у меня, самое простое. Я могу создавать из крови оружие — до короткого меча включительно. Ничего сложного, разумеется — револьвер или винтовку не сделать. Точнее, нет — сделать можно. Но по они будут просто цельными болванками. Создавать можно только сплошные поверхности — колющее и режущее оружие, например.
Ещё — что-то вроде собачьего чутья, если можно так выразиться. Могу идти по следу, могу почуять человека без заклинания поиска, могу многое определить по крови. Могу даже воспроизвести, что делали люди какое-то время назад, если на этом месте пролилась их кровь.
Скромненько, в принципе. Но зато очень даже полезно, если ты охотник и в первую очередь — охотник на людей. И кровь здесь — всего лишь предмет, с которым возможно взаимодействовать, но не более того.
Следующая стадия — Ротертаг, Алый День соответственно. Это, например — Батори, это — те же Данешти. Кровь становится первоэлементом, как в случае со стихийными магами — там, где кровь, там и сила. Такие маги крови могут обходиться без Праха, если кругом льётся кровь — и неважно, своя ли, чужая. Но свою они проливать не любят, конечно.
Такие маги крови становятся быстрее, сильнее, кровь становится их оружием. Их сложнее убить, они дольше живут, они могут черпать силы в чужих смертях и страданиях, и…
Очевидно, что владеющие таким Даром аристократы частенько становятся извергами и жестокими убийцами. Прожить чуть подольше, просто запытав до смерти десяток-другой крестьян? Да запросто!
И если Батори после пары случаев в своей истории выработали своеобразный кодекс мучительства, то вот Данешти никто не ограничивал. И они в своём познании запретного настолько преисполнились, что решили обратиться к Той Стороне в поисках ещё большей силы и могущества. Потому как это в средние века они себя прекрасно чувствовали на поле боя, но молниеносная реакция и способность порвать противника голыми руками не сильно помогают против артиллерии и пулемётов.
В будущем Пакт быстро прошёлся по Прикарпатью — Авария ещё до войны перешла под крыло алеманцев, и именно с её плацдарма они ударили сначала по Валахии, а потом и по Болгарии. Данешти в своей Трансильвании немедленно возомнили, что наконец-то пришло их время подгрести под себя всех соседей… Но, как только Пакт разобрался с русскими княжествами, то немедленно развернул вектор раздачи тумаков уже против Семиградья, почти полностью вырезав всех Данешти. Похоже, что герцогиня Гённегау имела на них изрядный зуб.
Впрочем, она имела его на каждого, кто так или иначе был уличён в попытках заручиться поддержкой Той Стороны.
— Исторический экскурс — это, конечно, хорошо, — сказал я. — Но, может, всё-таки вернёмся к усадьбе?
— Если честно, то там и рассказывать нечего, — досадливо махнул рукой Долгорукий. — Поместье принадлежало брату моей бабки, точнее жены моего деда — Глебу Шуйскому. Второй сын, не наследник, занимался изысканиями в магических науках, поместье выстроили по его проекту…
Ну, отлично. Именно так обычно и начинаются истории о том, как некоторые чрезмерно… увлечённые личности начинают читать книги, которые не стоит читать, и звать тех, кого звать не стоит ни при каких обстоятельствах.
— Дайте-ка угадаю… — вздохнул я. — Умер. Причём, не от старости.
— Апоплексический удар, — кивнул Долгорукий. — Официально.
— А неофициально?
— Повесился в своём кабинете.
Тааак…
— Возраст на момент смерти?
— Тридцать три года.
— Дети были?
— Дочь и сын.
— Кто был наследником?
— Дочь, старший ребёнок.