— Жаль, — иронично произнёс Генрих.
— Тоже мне шутник нашёлся, — скривилась Хильда. — За нами вообще-то Конгрегация следит.
— И мы не якшаемся с Той Стороной, — вставила Вилли. — Это непреложный запрет.
— Исследователи природы Дара Заклинателей с вами не согласны, — заметила Валконен. — Считаются, что ваш Дар как раз-таки очень плотно связан с Той Стороной.
— Это какие ещё исследователи? — Хильда оскалилась. — «Кодекс палачей» которые сочинили, что ли?
— А что с ним не так?
— Ммм… Примерно всё? Его написал жалкий враль.
— Между прочим, исследования профессора Крамера пользуются авторитетом…
— Ты хотела сказать — авторитетом в Средневековье? Так сидел бы и дальше изучал теормаг и не лез туда, в чём не соображает. Он же просто собрал кучу баек и суеверий и обозвал это научной работой. Да его «Хексенхаммер» и то более адекватен, хотя там и описывается как по наличию родинок определить, что человека коснулась сила Той Стороны…
— Похоже, что для начала придётся провести лекцию по ликвидации безграмотности… — вздохнул я. — Нужно?
Анна, как всегда, сделала вид, что ей неинтересно… Хотя, я уже понял, что кошка-оборотень наоборот — была весьма любознательной. Генрих тоже отделался вечным непроницаемо-ироничным выражением лица, Эльмира разглядывала лепнину под потолком, и только Ольга с Эйлом немедленно закивали — им действительно было интересно, и они не стеснялись этого показать.
— Добро. Тогда — приступим.
Я для солидности подошёл к висящей позади грифельной доске, взял кусочек мела и начал быстро накидывать схемы.
— Общеизвестно, что Дар Заклинателей считается одним из старейших, чьё описание встречается не только в летописях человеческих цивилизаций, но и в письменах Древних. Также общеизвестно, что Заклинатели специализируются на борьбе с тварями, а их главным оружием является Голос.
— Пока что ничего нового, — иронично заметил Генрих.
— Уж простите. И ещё раз простите — заранее — я не буду пересказывать все байки и фантазии на тему Заклинателей. Почти все из них бред — когда забавный, а когда нет. Отмечу лишь несколько основных моментов. Во-первых, Голос влияет на тварей и только на тварей — заклинатели не умеют гипнотизировать или зачаровываться обычных людей или магов. По сути своей, это последовательность звуков, заданная енохианским числом, способная убивать или подчинять тварей и только тварей.
Ну, тут я, конечно, несколько покривил душой… Голос был способен влиять и на людей. Но подобные случаи из прошлого чаще всего были обычными байками, а доподлинно известно об этом станет только в будущем… И то, насколько я помнил, Пакт предпочитал не модуляторы голоса, а чисто механические подобия «шарманок». Да и эффект от них был не сказать чтобы впечатляющим…
— Во-вторых, — продолжил я, — все силы и способности Заклинателей не имеют никакого отношения к Той Стороне. Это истина, даже не подлежащая обсуждению. Аксиома, можно сказать. Заклинатель способен воззвать к Той Стороне, но ровно в той же степени, что и обычный маг. Или даже не маг.
И снова лукавлю. Не в той же степени. Носители Старших Даров чаще всего рождаются и живут в древних Домах, имея доступ к знаниям, которые не всем известны.
А ещё — с них куда выше спрос.
Именно поэтому тётя Ингеборга и угодила в Тетраграмматон — Заклинатели всегда считались очень лояльными к Церкви и Светлой стороне, несмотря на мрачную славу. Поэтому разрушить такую репутацию оказалось немыслимо и об Ингеборге решили забыть, начисто стерев её из памяти мира.
— И наконец — почему нам приписывается поклонение Той Стороне, — я указал на схемы. Сначала на ту, где были изображены две перекрывающиеся окружности. — Знаете, что это?
— Простейшая иллюстрация принципа мироустройства, — сказала Эйла, поправляя очки. — Существует наш мир и существует Та Сторона. Кое-где происходят пересечения.
— Но это схема неточна, — продолжил я. — Наш мир и Та Сторона нигде прямо не пересекаются. И слава Ормузду! Потому что Прорывы демонических сил — это именно что прорывы разделяющей нас границы. И каждый зафиксированный случай имеет катастрофические последствия, если его вовремя не купировать. Та Сторона — это не другой материк или мир, это измерение абсолютно чуждой нам реальности. Это измерение хаоса, боли и разрушения — измерение зла, как бы высокопарно это не звучало. Никто не знает была ли Та Сторона всегда, или однажды она появилась и проявилась, но с её существованием приходится мириться. Общеизвестно, что на Той Стороне существуют разумные сущности. С ними можно вести переговоры, с ними можно заключать договоры — это Герцоги и Короли. Некоторые по незнанию или намеренно наделяют их человеческими чертами, но это огромная ошибка — для Той Стороны наш мир всего лишь огромный пиршественный зал. А с едой не заключают договоры. Клятвы, данные обречённым смертникам, не нужно держать. Вы можете дать муравью слово, а затем с лёгкостью заберёте его, потому что ну где вы и где муравей?
— И снова вы говорите очевидные и общеизвестные вещи, барон Винтер, — с ехидцей заметил Генрих.
— Аналогия с муравьями забавна, — фыркнула Югай. — Если бы в моей комнате муравьи начали водить хоровод в виде пентаграммы, я бы, как минимум, заинтересовалась. И… вероятно, учинила бы истребление и перебила бы их.
— Если развить эту теорию, то можно объяснить необходимость знания Истинного Имени и правильного ритуала вызова, — серьёзно произнесла Валконен. — Одно дело, когда муравьи водят хоровод в виде человеческой задницы и выкрикивают матерные ругательства, а другое — когда они делают аккуратное построение и начинают скандировать конкретно твоё имя.
— Я бы всё равно учинила истребление. Потому что это эти муравьиные хороводы всё равно бы выглядели, ну… жутко?
— Ты рассуждаешь с позиции человека, понимающего, что о некоторых силах даже лучше не знать — не что призывать их, — заметила Эйла. — А теперь представь кого-нибудь… менее образованного. В случае же с потусторонними сущностями это будет означать, вероятнее всего, хаотичность. Сиюминутно они могут и выполнить просьбу. Возвращаясь к аналогии с муравьями — вот что может пожелать муравей? «Дай мне богатства»? Насыпаешь ему горсть сахара, и он счастлив. «Убей врагов моих»? Берёшь палку и сносишь соседний муравейник.
— Ага, а потом один из муравьёв просит что-то вроде «мне нравится вон та муравьиха, но она совсем не обращает на меня внимания… Сделай так, чтобы я стал для неё особенным», — фыркнула Анна. — И ты думаешь «да как это, мать его, сделать?», приходишь в ярость и убиваешь всех муравьёв кроме тех двоих.
— Или однажды обнаруживаешь муравья у себя в кружке, приходишь в ярость и решаешь вытравить в своём доме их всех, — вставила Хильда. — Ключевое тут — приходишь в ярость. Потусторонние силы — это злобные ублюдки, которые сегодня насыпают тебе пригоршню сахара, а завтра прихлопывают тапком, просто потому что им так захотелось. С такими лучше не связываться. Вот просто не связываться и всё.
— Извините что отвлекаю господ мирмикологов, но я продолжу, — с ехидцей произнёс я, обращая внимание остальных на следующую схему. — Вот это куда ближе к истинной картине мира. Есть наш мир, есть Та Сторона, а есть прослойка между ними.
— Это спорное и ничем неподтверждённое утверждение, — сходу заявила Эйла. — За сотни лет не было получено доказательств существования Пограничья.
— Тем не менее, оно существует, и мы в нём регулярно бываем, — весело парировал я.
Вообще, в своё время, то есть в будущем, это стало для меня поразительным открытием.
Оказывается, методика Заклинателей по развитию собственной «клетки», кёфиш или же внутренней энергопроводящей структуры — являлась уникальной. То есть, все остальные просто входили в транс или медитацию, но ни в какие загадочные и бескрайние чёрные пространства Камделире не проваливались. А самостоятельно туда попасть обычному магу было невозможно — первый раз в Чертог пустоты тебя с собой должен был взять кто-то из побывавших там. При этом секрет этот довольно ревностно охранялся… Но лично я не видел в этом особого смысла. Уже. Потому что потеря монополии на улучшенное, хотя и сопряжённое с опасностью, развитие — это дело долгое. А Война — близко. А чем ещё купить мага, как не шансом на увеличение его силы?
— Мы называем это Чертогом пустоты, — продолжил я. — Место без конца и края, погружённое во тьму и залитое водой. Туда нельзя найти путь самому — тебе его должны указать.
— Поэтично, — ядовито прокомментировала Югай. — Но что нам с этого Чертога?
— Как вы оцениваете мою магическую силу? — вместо ответа спросил я. — У кого какие предположения?
— Девятый? — предположила Анна.
— Восьмой, — уверенно заявила Эйла.
— Больше, — не согласилась Ольга. — Не меньше седьмого.
— Седьмой? В шестнадцать лет? Абсурд.
— Или наш Конрад — будущий архимаг, — ехидно вставила Мина.
— Разброс от девятого до седьмого, — иронично произнёс Генрих. — Я напомню, что вообще-то нормой для нашего возраста считается десятый, в редких случаях девятый ранг. Лично у меня десятый ранг.
— У меня восьмой ранг, — наконец озвучил я.
— Тогда у тебя что-то не то с клеткой, — покачала головой Ольга. — Какая-то аномально огромная ёмкость. Или чудовищно высокая скорость восполнения. У себя в Волыни мне устраивали тренировочные бои с дружинниками разных рангов — вплоть до пятого. Там я, конечно, продержалась всего несколько секунд… С шестым я дралась почти полминуты — пока хватало магии. Потом магия кончилась и меня выкинули из круга. Во время экзамена я схлестнулась с доппелем — не своим, доппелем Конрада, и вот там были очень похожие ощущения. Он меня просто гвоздил подряд заклятьями без передышки — я еле успела сбежать. Или та же дуэль, точнее — пять дуэлей подряд. Лично я бы так не смогла, а я не слабачка, у меня девятый ранг.
Ольга была права. При формальном восьмом ранге по возможностям у меня скорее как раз именно шестой.