Татьяна вздрогнула и открыла глаза. И только сейчас поняла, что так и стояла, зажмурившись, поддавшись мороку, играющему под веками. Жилой сектор Гиши был едва освещён. У дальней стены виднелась маленькая фигурка, закутанная в ткань по самые уши. Но Татьяна разглядела стелящиеся по полу из-под нижнего края ткани иглы, в которые превратилась свалявшаяся шерсть.
Духабути! Она подалась вперёд, чтобы разглядеть его лицо, почти скрытое покровом. Огромные глаза пришельца светились. Играли странным цветом — будто луну искупали в клюквенном соке.
Татьяна лихорадочно принялась нащупывать панель управления, желая открыть дверь и бежать отсюда, куда глаза глядят. И вдруг застыла, пронзённая внезапной догадкой. Духабути сказал четвертое имя! Не уничтож она морок раньше, что было бы? Какой была бы реакция?
Ответ на вопрос и слова духабути появились одновременно.
«Прямо противоположная. Полное подчинение».
— Сейчас вы выйдите из этого сектора, — пропищал голосок, — и отправитесь на шестую закрытую палубу. Найдете док 76-дрей, сядете в ожидающий вас корабль и отправитесь в путешествие. Мы доставим вас на Землю — ибо таково ваше желание. Но прежде вы отдадите мне СЭТ, туммер и грешер.
Сердце забилось, как сумасшедшее, накатила жаркая адреналиновая волна. «Откат» — говорил Артём. Страху больше некуда расти. Крайняя точка. Критическая масса.
Татьяна попыталась связаться с Э и поняла, что в сознании царит полная «эфирная» тишина. Духабути или те, кто стоял за ними, перерезали пуповину, связывающую её с Лазаретом. Туммер на запястье тоже не работал.
Духабути зашевелился недоуменно, следя, как она тыкает во все клавиши панели управления сектором и туммером, пытаясь связаться с кордисом, Ларрилом, Ту-Ропом, Ту-Ганном, ну хоть с кем-нибудь!
— На Земле, — снова заговорил голосок, и Татьяна поняла, что слышит слова прямо в сознании, а не наяву, — вы сможете слушать музыку так любимого вами Моцарта. Моцарт — великий композитор вашей расы. Если бы музыка могла убивать — одного Реквиема было бы достаточно для всей галактики!
— Повторение его имени ничего вам не даст! — сдавленно сказала Татьяна Викторовна и двинулась к духабути.
Снова перед глазами потемнело. На этот раз от ярости. Никогда ранее это чувство не охватывало её с такой силой. Она ощутила себя крысой, попавшей в лабиринт, из которого заведомо не было выхода. Её заперли. Свободное существо, обладающее разумом и милосердием, закрыли в клетке какие-то лупоглазые существа ростом ниже её талии!
Ярость тоже была частью «отката». Платой за страх, испытанный за порогом комнаты Гиши.
Глаза духабути вспыхнули ярче. Он вскинул перепончатые лапы и резко пролаял на межгалактическом коде:
— Стоять!
Но приказы на Татьяну не действовали. Морок был близко и даже коснулся туманным крылом, однако она справилась с ним, сломав все башни и замки враждебного замысла, словно Мюнгхаузен за волосы вытащив себя из того лабиринта, что некто понастроил в её разуме.
И снова отрывистый голос нарушил тишину.
— Взять!
Часть стены рядом с дверью отделилась тёмным пятном, по-змеиному вкрадчиво скользнувшим к Татьяне Викторовне. Жуткая боль пронзила её в районе почек. Пациенты, пережившие почечные колики, рассказывали о невыносимых страданиях. Сейчас она испытала это на себе. Теряя сознание, Татьяна вспомнила о Шуне, затаившемся на спине, и намеренно упала на бок, чтобы не раздавить тампа... Но это было последним осознанным действием. Черепная коробка заполнялась огненной болью, терпеть которую было невозможно. А затем боли стало слишком много. И наступила блаженная темнота...
— Командор, подойдите в ЦСП.
— Что-то случилось?
— Мне кажется, вам нужно это видеть. МОД Лазарета сектора Див только что отшвартовался от станции в направлении сектора Дох. Указаний отказать в вылете не поступало.
— Доктор Лу-Танни на борту?
— С МОД нет связи, командор. С Управляющим Разумом Лазарета тоже.
— Уже вышел к вам.
За огромными прозрачными переборками Центра слежения за пространством вокруг М-63 хорошо просматривались толпящиеся у врат корабли флота гоков. Чуть поодаль зависла в пустоте чёрная туша ганногана. Правее, в отдалении, нацелились на нее рогами крейсеры роидов в окружении кораблей Ассоциации. Маленький МОД Лазарета, ловко лавируя между попадающимися на пути судами, уходил влево, чтобы совершить разворот и отправиться мимо Юмбы в сторону «кипящего» сектора Дох.
— Командор, в жилом секторе доктора Лу-Танни!..
— Ту-Роп...
— Мак рек ма! Как она прошла мимо меня!..
— Ту-Роп!
— Наверное, в суматохе, когда все метнулись к боксу с Гиши...
— Ту-Роп!!!
— Да, командор.
— Вызови экспертов и отследи контур доктора Лу-Танни от выхода из клиники и далее. Мне нужно знать, села ли она в МОД или?..
Корабль Лазарета беззвучно вспыхнул и схлопнулся. Через мгновение только немногочисленные останки малого транспортника медленно расходились в стороны, словно круги по воде. К ним уже спешили роботы-мусорщики, перемаргиваясь сигнальными огнями.
— Командор! Ларрил?.. Ларрил?! Майрами! Диспетчер, отзовите мусорщиков, оцепите сектор, допуск только Службе безопасности. Бригаде экспертов — красный коридор.
Ларрил, больше похожий на изваяние, а не на живого проангела, смотрел на останки МОД, но их не видел. Голосили сирены экстренных вызовов, истерили экраны связи — из Координаторской Совета, с ганногана, с кораблей Ассоциации — он их не слышал. В это мгновение командор М-63 просто не существовал...
Боль ещё лизала поясницу горячим языком, когда Татьяна Викторовна очнулась. Застонала, скрючилась, подтянув колени к животу. Чьи-то руки приподняли и прижали её — к теплому телу.
— Не открывайте глаза, иначе будет тошнить, — прозвучал голос, показавшийся смутно знакомым. — И постарайтесь расслабиться.
— Транком по почкам — бррр... даже не могу себе представить! — раздался второй голос. — Наверняка они сделали это, чтобы обмануть Нюх!
— Нюх? — уточнил первый голос.
— Да. Станционную систему слежения за посетителями. Болевые импульсы сбивают частоту передачи нейросигналов, а это нарушает связь субъекта с личными устройствами. Например, с грэшэром.
Татьяна вздрогнула, и открыла глаза. Резкое движение, как и предсказывал незнакомец, вызвало приступ тошноты. Татьяну Викторовну вырвало желчью на блестящий, будто резиновый, пол неизвестного помещения.
— Гека, дайте воды.
— Сейчас.
Неясная фигура приблизилась, присела рядом на корточки, протягивая издающий характерный плеск сосуд с узким горлом. Холодное горлышко прижалось к Татьяниным губам, и в рот тонкой струйкой потекла вода. Она пила жадно, ощущая, как тугой жгут, свернувшийся во внутренностях, потихоньку разворачивается. Не к месту вспомнился клиир с застрявшим в нём детёнышем. Рубиновый свет из прошлого и ощущение тихой радости при виде трёх истаивающих фигур — двух больших и маленькой — принесло неожиданное облегчение. Татьяна судорожно задышала и села, вырвавшись из объятий держащего её человека. И первым делом посмотрела на него.
Тёмные, глубокие глаза... Спокойная улыбка, чуть отрешённая, словно незнакомец какой-то частью сознания находился не здесь и сейчас, а где-то там и непонятно когда... Он смотрел на неё и улыбался, будто не замечая царившего вокруг сумрака, резко пахнущей желчи на полу, Татьяниного испуганного лица.
— Ри... Ри-чи! — заикаясь, произнесла она.
— Он самый, — засмеялся тот. — Вот мы и встретились с вами, Танни! Правда, я предпочёл бы, чтобы это случилось при других обстоятельствах.
— Добро пожаловать в мышеловку! Хорошо, что теперь есть кому разбавить наше сугубо мужское общество! — бесцеремонно вмешался второй незнакомец.
Татьяна перевела на него взгляд. Тот так и сидел рядом на корточках, держа уже пустой сосуд из-под воды. Широкоплечий, русоволосый мужчина средних лет. Под глубоко посаженными глазами обозначились нездоровые круги, узкие губы кривились в привычной саркастической усмешке.
«Невротик, — машинально подумалось Татьяне. — Потенциальный язвенник, но не трезвенник».
— Зовите меня Гекой, — вполне дружелюбно улыбнулся «язвенник». — Вообще-то я Геннадий Васильевич Чекалов, но в просторах космоса лучше иметь короткие имена — они легче произносятся и быстрее забываются! — и он рассмеялся, явно приглашая присоединиться к нему.
Татьяна вежливо улыбнулась. Зрение оставалось чуть расфокусированным, отчего перспективы не было, и размеров помещения она установить не могла. Лишь лица собеседников различала достаточно ясно.
— Ричи! — она повернулась к «знакомому» незнакомцу. — Вы сказали — транк? На мне использовали транкастер?
— Мы так поняли из разговора адамитов, доставивших вас сюда.
— Ада... Как? — изумилась Татьяна Викторовна. О такой расе ей слышать не приходилось.
Ричи встал с пола и помог ей подняться.
— Пойдёмте в тот угол — там есть нечто вроде кровати. Вам надо поспать, Танни!
— Какой сон? — воскликнула Татьяна. — Вы хоть объясните мне, где я, и как здесь очутилась? Меня что, похитили?
— Вот именно, — мрачно заметил Гека. — Это корабль-ловушка, сборщик генетических образцов по всей галактике. Не знаю, зачем вы им... надеюсь, нас не заставят размножаться на глазах у хозяев этой кунсткамеры?
Ричи только головой покачал, взял Татьяну за руку и чуть ни силком потащил в угол помещения.
Там, действительно, стоял низкий лежак, больше похожий на шезлонг, длинный и узкий. Пожалуй, единственным его плюсом было то, что он чуть возвышался над уровнем пола.
— Ложитесь. И закрывайте глаза! — сказал Ричи совершенно спокойно, но Татьяна каким-то внутренним наитием поняла, что он в бешенстве.
Поняла, и испугалась за недалекого своего соотечественника Геку, видимо от страха несущего невесть что.