— Есть у меня такая комнатка для приезжающих, — обнадежил Коляша и отдал распоряжение троим: — Отведите гостя в приемную, а нам еще поговорить надо.
Коляша вывел Смирнова с Сырцовым по лесенке прямо из гаража в гостинную, оформленную соответственно Коляшиным вкусам. Главное, чтобы всего много было.
— Я пивка только, а вы? — спросил Коляша, открывая бар. — Работенка, как я понимаю, у вас сегодня непростая была.
— Стакан водки, ну, и занюхать что-нибудь, — решил для себя Смирнов.
— Коньячку хорошего граммов сто пятьдесят, — попросил Сырцов.
— Будет сделано, — заверил Коляша и незамедлительно занялся исполнением желаний. Налив все что надо, засомневался насчет закуски: — Под коньяк шоколадка пойдет, а вам чем закусить, Александр Иванович?
— Яблочком, — ответил Смирнов и, выбрав из вазы на низком столике яблочко порумянее, подкинул его и поймал.
Поставив заказанные напитки на столик, Коляша для себя выдвинул из-под дивана традиционную упаковку «Туборга».
Свои двести пятьдесят Смирнов принял, не отрываясь, и захрупал яблоком. Сырцов коньячок ополовинил, а Коляша, открыв три банки, выдул их подряд. Повздыхали, как бы огорчаясь.
— Мы здесь выпиваем, а он там ждет, — сказал вдруг Сырцов.
— Чем дольше ждет, тем страшнее ему становится, — сказал Коляша, открывая следующую серию из трех банок. — А чем больше испугается, тем разговорчивее будет. Александр Иванович, вам плеснуть?
— Потом, — решил Смирнов и накрыл ладонью стакан.
Сырцов допил свой коньяк, Коляша выдул пиво. Как бы в растерянности оглядели друг друга, и Сырцов предложил:
— Пойдем к нему?
— Кто с ним будет разговаривать? — тихо поинтересовался Коляша.
— Вопросы буду задавать я, — ответил Смирнов, — а ответы выбивать придется тебе, Коляша.
— Я знаю. Мне Саша сказал. Но как играться допрос будет?
— Ну, это в зависимости от состояния поганца. Во всяком случае, ты, как приятель Василия Федоровича, рассержен более всех, Жора настойчиво и беспрерывно требует связи и связников. Ну, а я буду ласково отвечать на возникающие у него вопросы и искать слабину в легенде, которую для начала он нам выдаст.
— Я все удивляюсь, как мой Александр разрешил вам так рисковать Василием Федоровичем. Ведь шибко необходимый ему партнер, — еще раз удивился Коляша.
— Он им не рисковал, Шерлок Холмс ты мой ховринский, наш вольт был единственным шансом спасения для необходимого партнера.
— А он и не знал, — вдруг понял Коляша.
— А он и не знал, — подтвердил Смирнов и предупредил: — И не должен знать.
— В крутую кашу влезли? — вопросом посочувствовал Коляша.
— Круче не бывает.
— На нас не отразится, если вы не выиграете?
— На всех отразится, если мы проиграем.
— Мы проиграем, если сейчас его не допросим, — изящно ввинтил Сырцов. Надо было идти, дело делать.
Комната, как комната, ярко выраженного целевого назначения: стена — нейтральная масляная краска, пол — пластик, металлическая скамейка у стены намертво закреплена, стол, три стула, табурет — напротив стола привинчен к полу. И, естественно, отсутствие окон.
Снайпер сидел на табурете, а трое молодцов (не тех, которых благодарил Смирнов) сидели на стульях.
При появлении Коляши, Смирнова и Сырцова трое молча встали со стульев и пересели на скамейку.
Коляша, даже из вежливости не предложив Смирнову центральный стул, смело уселся за главного. Смирнов — справа, Сырцов — слева. Чрезвычайная, можно считать, тройка.
Коляша сонно смотрел на снайпера. Долго-долго смотрел. Потом повернул голову к Сырцову, повернул голову к Смирнову, возвратил голову на место, чтобы продолжать сонно смотреть на снайпера, и спросил у своих коллег по столу:
— У кого первоочередные вопросы?
— У меня, — сказал Смирнов. — И не первоочередные тоже. Сразу же от печки: фамилия, имя, отчество, год рождения, прохождение воинской службы, липовая профессия. Истинная твоя профессия нам известна. Начинай. В связи с шоком можешь не торопиться.
— Шувалов, — не то шепотом, не то писком начал снайпер и тут же, откашлявшись, продолжил тенором: — Сергей Леонардович. Родился в 1947 году, в армии служил с шестьдесят шестого по семьдесят четвертый. С шестьдесят девятого сверхсрочно. Гражданская профессия — механик по холодильным установкам.
— А военная? — встрял Сырцов.
— Оружейник. Мастер-оружейник.
Смирнов обратил взор на троицу, сидевшую на скамейке, и спросил у них:
— Обыскивали?
— Так точно, — встав, по-солдатски отрапортовал один из них. Старший, видимо.
— И что там в ксивах?
— То, что он сказал.
— Липа, значит. Туфта, — вздохнув, понял Смирнов. — Ты правду говорить будешь, таракан?
— Я правду говорю, — быстро ответил снайпер. На «говорю» голос опять сорвался. Боялся.
— Пропустим пока это, — решил Смирнов. — Не хочешь с разгона — давай сразу в омут. Кто поручил тебе убрать Василия Федоровича Прахова?
— Не знаю.
— То есть? — потребовал расшифровки Смирнов.
— На мой абонементный ящик пришел пакет, в котором было описание задания, все необходимые исходные и аванс.
— Ну, допустим, с Василием Федоровичем твое объяснение в пределах возможного. А как же быть с Ходжаевым?
— С каким Ходжаевым? Не знаю никакого Ходжаева!
— Ну, не хочешь Ходжаева, бери Савкина.
На это формально можно было не отвечать, и снайпер молчал. Потерпев немного, взревел Николай Григорьевич, Коляша:
— Встать!
Снайпера подкинуло. Он замер по стойке смирно, дрожа от напряжения. Вежливо протиснувшись мимо Сырцова, Коляша подошел к нему. Странно они смотрелись рядом: высокий могучий в дорогом, на заказ, двубортном костюме процветающий бизнесмен из уголовников Николай Григорьевич и среднего росточка, худощавый, в заношенной штормовке, в дешевых джинсах удачливый до самого последнего момента наемный убийца из сверхсрочников. Коляша засунул руки в карманы брюк (чем испортил безукоризненный силуэт пиджака), покачал себя, перекатываясь с пяток на носки, и, глядя сверху вниз, попросил тихо-тихо:
— Давай связи, душегуб.
— Какие связи, какие связи? — не зная, что делать, и страшась до истерики, заныл убийца.
— А вот такие, — зачем-то сказал Коляша и носком твердого вечернего ботинка ударил по голени. Правой ногой по левой душегуба. Ударил очень сильно, потому что убийца незамедлительно рухнул на бок.
— Встать! — опять взревел Коляша.
— Вы можете немного подождать? — вежливо попросил Сырцов, вышел из-за стола, подняв убийцу, усадил на табуретку и задал конкретный вопрос:
— Кто тебя парашютировал в квартиру Ходжаева? — Сырцов еще раз критически оценил стати собеседника и решил: — Один ты путешествие с крыши на восьмой этаж ну никак не мог совершить!
— Какой Ходжаев? Какая крыша? — начал было душегуб.
Но нытье продолжить не успел. Опять же ногой Коляша нанес молниеносный удар по ребрам.
— А мне поднимать, — ворчал Сырцов, усаживая полубессознательного от дикой боли убийцу на ту же табуретку. — Так кто же тебя парашютировал.
— Двоих прислали, — в благодарность за хорошее обращение ответил Сырцову убийца.
— Кто прислал? — придерживая за плечо, чтобы лишний раз душегуб не упал, душевно спросил Сырцов.
— Не знаю.
— А ведь его еще ни разу не убивали! — радостно догадался Коляша. Он по-прежнему — руки в брюки — стоял перед убийцей. — Он-то убивал сразу до смерти, а его даже и не пытались ни разу убить!
— Николай Григорьевич, ты можешь меня не перебивать? — укорил Сырцов.
— Не могу! — искренне вскричал Коляша. — Я в изумлении.
— Как же они вместе с тобой оказались? — продолжил свое Сырцов.
— Присланы были все инструкции через абонементный ящик.
— С момента, когда они поняли, что Ходжаева надо ликвидировать, и до ликвидации прошло тридцать часов, — вступил в беседу Смирнов. — Быстро, номер телефона, по которому ты делаешь каждодневный контрольный звонок. И прекрати про ящик, а то я рассержусь.
— Он рассердится — это не так страшно. Он — добрый человек. — Охарактеризовал Коляша Смирнова и продолжил, кивком указав на сидящих у стены: — Вот если этим троим я позволю рассердиться, то тебе станет так больно, как никогда не было и не будет.
Не дождавшись команды, старший из троицы встал с железной скамейки, подошел к табурету, схватил снайпера за волосы, завалил его голову назад и сверху глянул в глаза, Насмотревшись, отпустил волосы, вытер правую руку о джинсы и доложил Коляше:
— Он сейчас все, что вам надо, расскажет.
— Расскажешь? — потребовал подтверждения Коляша.
— Расскажу, — без колебания подтвердил убийца.
— Вот и прекрасно, — отметил Сырцов. — Тогда приступим.
— Подробный рассказ потом, — командирски перебил Смирнов. — Для начала — контрольный звонок. Когда он должен быть сделан, таракан?
— Час двадцать тому назад. В двадцать два тридцать, — глянув на свои наручные часы, доложил убийца.
— Сейчас ты сделаешь его. Опоздание объяснишь неудачей: Прахова убить не удалось. Ну, допустим, в связи с непредсказуемым пикником неизвестной тебе компании рядом с подготовленной тобой огневой точкой. Потребуешь встречи, устроишь истерику, покажешь, что нервишки на нуле. Встреча, встреча! И как можно скорее. Задача ясна, таракан?
— Ясна.
— Исполнить без вранья сумеешь?
— Попытаюсь.
— Да… — Смирнов с сомнением оглядел клиента в который раз и перевел взгляд на скамейку. Встретился глазами с консультантом по состоянию подопечного: — Старшой, когда он по телефону будет разговаривать, ты его по головке гладь. Чтобы многое ощущал и ожидал. Я так думаю, что тогда он не соврет. И истерика будет, и нервишки на пределе, и интонация соответствующая. Будет все это, старшой?
— Будет, начальничек, будет! Не сомневайтесь, — старшой опять поднялся, готовый к выполнению любого задания.
— Будет? — уже проверочно спросил у душегуба Смирнов.
— Будет, — подтвердил тот, не отрывая взгляда от весельчака — старшего.