– Ты мне скажи, – раздался голос Артема, – когда это нужно и на какой срок?
– Нужно сегодня часа через три-четыре. Пусть твои ребята подготовят комнату, ну, типа палаты, а я подъеду с больным. Хорошо? Не волнуйся, отблагодарю по-царски. В обиде не останешься. Отвечаю.
– Слушай, а с больным-то что? Сколько ему лет? Никаких последствий не будет?
– Никаких! – рассмеялся Антон Игоревич. – Здоров и молод!
– Опять какую-то аферу замутил? – спросил Артем.
– Все отлично! Не переживай. Только это… ты сделай там где-нибудь с краю, чтобы подальше от чужих глаз. Кстати, можешь даже на складе, ничего страшного, главное, чтобы комната-палата прилично смотрелась.
– Хорошо, договорились. Давай. Жду тебя…
Антон Игоревич отключил трубку и смахнул со лба пот.
– Что это за ветклиника? – спросила Ольга Семеновна.
– Это не клиника, Ольга Семеновна, – выдохнул доктор, – это роддом.
– Что? – вытаращила глаза женщина. – Что еще за роддом?
– Обыкновенный роддом, – пожал плечами Антон Игоревич.
– Для людей? – Ольга Семеновна раскрыла рот. – В смысле…
– Да-да-да! В этом смысле, – подтвердил доктор.
– И что, мы туда повезем собаку?
– А у вас есть другие варианты? – язвительно спросил Антон Игоревич. – У меня лично нет.
– А вы ведь своему приятелю не сказали, что везете собаку, – опомнилась вдруг Ольга Семеновна, – вы уверены, что, увидев Грина, он не передумает вам помогать.
– Уверен, – тихо ответил доктор.
– Тогда почему же вы сразу ему об этом не сказали?
– Ну, сразу… сразу могло бы и не получиться. А когда палата уже будет готова, как откажешь? Да и на месте мне будет легче ему все объяснить. Не по телефону же…
– Рискуете вы, Антон Игоревич, ох, рискуете.
– А что прикажете делать? – вспыхнул вдруг доктор. – Кто меня на все это подбил? «Рискуете». Конечно, рискую, но…
– Ладно, успокойтесь, – махнула рукой Ольга Семеновна. – Собирайтесь, поехали. Я приеду с Александром Михайловичем, по дороге подготовлю его к неожиданностям.
Через несколько часов меня привезли в роддом. Скажите честно, разве кто-то из вас мог предположить, что я когда-то окажусь в человеческом роддоме в качестве… пациента. Но не сразу меня там хотели принимать.
Увидев, как Антон Игоревич выводит меня из машины, Артем отчаянно замахал рукам и затарахтел:
– Ты куда? С ума, что ли, сошел? К нам с собакой нельзя, убирай ее немедленно. Давай пациента, а собака пусть ждет в машине.
– Погоди, – жестом остановил его наш доктор, – пошли, я потом тебе все объясню.
– Нет-нет, Тоша, убирай собаку. Я тебе серьезно говорю, нельзя, ну, пойми ты меня. Не дай бог узнают! Мне все простят, но собаку… Извини, брат, нельзя. Где твой пациент?
– Вот он! – Антон Игоревич кивнул на меня.
Я, склонив голову в сторону порезанного уха, жалобно посмотрел на врача Артема, дескать, пусти, дорогой, мы ненадолго. Отыграем сценку из спектакля «Гамлет» и уедем в свое поместье. Быть или не быть нам – теперь зависит только от тебя, уважаемый доктор Артем, извини, не знаю, как тебя по батюшке.
– Кто он? – брови Артема, как мне показалось, заскочили аж на затылок.
– Пациент, – прикусил нижнюю губу Антон Игоревич.
– В каком смысле? – Артем все никак не мог то ли сообразить, то ли поверить, что к нему, в палату возглавляемого им родильного дома привезли в качестве пациента собаку.
– В прямом, – криво улыбнулся Антон Игоревич. – Мы его засунем в кювез, покажем моему клиенту, что он там лежит, и все.
– Что все? – Артем сжал кулаки.
– И все, уедем.
– А твой клиент не спросит у тебя, что делает его собака в роддоме? Или ему это не интересно?
– Ты знаешь, – ухмыльнулся Антон Игоревич, – так и есть. Ему глубоко по барабану, где лечат его собаку.
Доктор Артем отошел в сторону и закурил. К нему направился наш врач.
– Тоха, ты почему мне сразу не сказал, что привезешь кобеля?
– Ну, что я тебе по телефону буду рассказывать всю эту дурацкую историю?
– Короче, – махнул рукой Артем, – с тебя десятка…
– Нет проблем, – перебив, радостно воскликнул Антон Игоревич, спасибо, друг…
– …зелени, – добавил врач.
– Я понял, договорились, – согласился Антон Игоревич и добавил: – Только я попрошу тебя, пусть там навключают всяких жужжалок, пищалок, приборов.
– Хорошо, не переживай, все будет как в Кремлевской больнице.
«Люди за деньги, наверное, если понадобится, и рожать меня тут заставят. Какой кошмар!»
Меня укутали в какие-то непонятные одежды. Обвязали проводами, снова нацепили какие-то прищепки, бантики, датчики и засунули в полустеклянную бочку. Вокруг что-то пикало, моргало. Свет был каким-то холодным, рядом с моим кювезом посадили симпатичную девушку. Она с таким видом смотрела на меня, что со стороны могло показаться, будто это мой самый близкий человек на всей планете.
И вот он – Александр Великий – Александр Михайлович. Принимал гостя Антон Игоревич. Артем наотрез отказался участвовать в этом спектакле.
– Ну, как тут мой собачонок поживает?
– На реабилитации, Алексанмихалыч!
– Все нормально с ним? – кивнул он на бочку.
– Конечно, – закивал в ответ Антон Игоревич. – Здесь врачи что надо.
– Да, кстати, а почему решили в людской больнице лечить?
– Вы знаете, Алексанмихалыч, – развел руками Антон Игоревич, – в ветеринарке и условия не те, и оборудования не хватает. Это все-таки, согласитесь, не обычная, как вам сказать, не совсем собачья операция, потому вот решили не рисковать…
– Все правильно, – кивнул босс. – Там одни коновалы сидят, угробят псину и не задумаются. Молодец, все правильно придумал.
Александр Михайлович наклонился и заглянул в кювез. Я моргнул ему одним глазом, чем привел шефа в восторг!
– Ага-га-га! – радостно закричал Александр Михайлович. – Видел? Ты видел, Антоха, он моргнул мне!
– Значит, на поправку идет, – поддакнул Антон Игоревич.
Тут в дело вмешалась проинструктированная заранее девушка-медсестра:
– Господа, извините, но здесь нельзя шуметь.
– Ой, прости, дорогая, – Александр Михайлович, порывшись в кармане, подошел к девушке и протянул стодолларовую купюру. – Возьми, красавица. Присматривай тут хорошенько за собачкой.
Девушка покраснела и, словно испугавшись, отпрянула от руки. Но тут вмешался Антон Игоревич:
– Берите-берите, уважаемая, не обижайте Александра Михайловича. Так положено.
Девушка повиновалась. Через несколько минут зритель и режиссер покинули подмостки нашего театра, а актера отправили обратно в деревню, где его ждали друзья Жорка с Маркизой и дымящиеся пельмешки с пирожками.
IV
Страх поселился в моей голове. А правильнее сказать, везде – и в голове, и в ушах, и в лапах, и даже в хвосте. Если бы я к каждой главе придумывал название, то эта точно называлась бы «Страх». Смеетесь? А как бы вы себя чувствовали на моем месте? Вы представляете, со дня на день произойдет встреча с хозяином. Но уже без всяких там забинтовываний, бочек-кювезов. То есть все по-настоящему. Алексанмихалыч Грозный встречает своего вылеченного Грина. Интересно, фотограф будет или все пройдет обыденно?
Люди, вообще-то, странные существа. Вот вбили себе в голову, что мы ничего не понимаем, и все тут. Да вы же хоть расскажите мне (или хоть поболтайте при мне), как вел себя мой соплеменник Грин, как встречал хозяина, скулил ли, прыгал ли, хвостом вилял ли, да мало ли чего. Ведь у каждой собаки, как и у человека, свой характер, свои привычки. Нет же! Сядут возле меня и болтают о чем угодно, только не о «часе Х» – в смысле, не о нашей предстоящей встрече с Александром Михайловичем. Смотрел я в зеркало на себя – не сказать, что сильно изменился. Ухо, правда, немного «подправленное», и еще люди у правого глаза подрисовали мне пару пятнышек. На левой лапе сделали какую-то блямбу. Иными словами превратили меня в Грина. И Ольга Семеновна, и Антон Игоревич, и их помощники-реставраторы, – все в один голос утверждают, что я вылитый Грин.
Кстати, со слов доктора я понял, что, если бы даже они меня укокошили, Грина не спасли бы – что-то там еще у него нашли. Так что затея с пересадкой печени – это была чья-то, можно сказать, фантазия. Антон Игоревич лишь принудительно-добровольно поддержал эту идею, хотя и был против нее. Но куда денешься – с шефом спорить он не любил, вот и согласился. Ну, да ладно уже, что теперь поделаешь. Грин давно на кладбище, я весь «исправленный-выправленный» жду встречи и дрожу. Если честно, то я больше боюсь не за себя. Если раскроется весь этот заговор, ну что хозяин сделает со мной? В крайнем случае выгонит на улицу или скажет отвезти туда, откуда меня взяли. Так это мне только на руку, вернее на лапу. Значит, не судьба поработать «диванно-прикроватной» собачкой. А вот что будет с Ольгой Семеновной и Антоном Игоревичем – это вопрос. Ольга Семеновна – жена Грозного, с ней тоже сильно не пошутишь. Скажет, хотела тебе угодить, или наоборот – не хотела тебя расстраивать, вот и придумала такой ход, мол, все из-за любви. А что скажет доктор Тоша? Все-таки шефа обманул. Такие действия не приветствуются. Впрочем, чего я гадаю? Скоро все узнаем.
И этот момент настал. Перед тем как отворилась дверь в кабинет, я крепко зажмурил глаза, а когда их раскрыл, на меня в упор смотрел Александр Михайлович и улыбался во весь рот.
– Гришка, здорово! – громко произнес хозяин.
«Недалеко и ушли от Тришки…»
– Саша, гулять пойдешь с ним? – спросила Ольга Семеновна. Это она привезла меня сюда.
– Конечно-конечно, Оленька, – закивал Александр Михайлович и, не отрывая от меня глаз, обратился ко мне: – Ну, как ты, мой родной? Что-то взгляд у тебя какой-то замученный.
– Саня, – рассмеялась супруга, – ну а как ты хотел, намучился он, бедняга.
– Слушай, ну, а сейчас-то уже все позади? – тихо спросил Александр Михайлович. – Не будет никаких осложнений?
– Все отлично, не переживай, – заверила Ольга Семеновна, – но, конечно, пока не давай сильных нагрузок. А то я знаю тебя – завтра же потащишь на охоту.