– Он сейчас в Лондоне и, как выяснилось, серьезно докучает моей жене. Последний раз она его видела, когда ходила в школу, но этот располагающий к себе негодяй пытается вытянуть из нее деньги, а с этим я мириться не собираюсь. На сегодня в полдень я назначил ему встречу в его гостинице. На эту встречу прошу поехать вас. Сам я даже общаться с ним не хочу. Мы с ним никогда не встречались, о чем я совершенно не жалею; от встреч с ним хочу избавить и Розмари. Думаю, вопрос можно решить исключительно по-деловому, если действовать через третье лицо.
– Да, так оно всегда надежнее. И в чем, собственно, вопрос?
– Сто фунтов наличными и билет в Буэнос-Айрес. Деньги он получит на борту судна.
Рут улыбнулась.
– Понятно. Хотите знать с гарантией, что он благополучно уплыл.
– Вижу, вы все понимаете.
– Случай-то рядовой, – сказала она равнодушно.
– Да, типаж вполне известный, – Джордж помедлил. – Вам эта просьба не стоит поперек горла?
– Нет, конечно, – Рут даже удивилась. – Не сомневайтесь, уж как-нибудь справлюсь.
– Вы справитесь с чем угодно.
– А что с билетом? Как, кстати, его зовут?
– Виктор Дрейк. Вот билет. Я вчера позвонил в судоходную компанию. «Сан-Кристобаль» отплывает из Тилбери завтра.
Рут взяла билет, проверила дату и убрала в сумочку.
– Все ясно. Будет сделано. Завтра в полдень? Адрес?
– Отель «Руперт», возле Рассел-сквер.
Она записала в книжечку.
– Рут, дорогая, не представляю, что бы я без вас делал… – Джордж нежно положил руку ей на плечо, подобный жест он позволил себе впервые. – Вы ведь моя правая рука, мое второе «я».
Она вспыхнула от удовольствия.
– Я никогда об этом не говорил, словно все, что вы для меня делаете, само собой разумеется… но это не так. Я полагаюсь на вас буквально во всем. Во всем, – повторил он. – Для меня вы – самый добрый, дорогой и полезный человек в мире!
Чтобы скрыть удовольствие и смущение от услышанного, Рут рассмеялась:
– Так вы меня испортите.
– Я вполне серьезно. Вы – мотор моей компании. Без вас все бы остановилось.
Рут отправилась в путь, окрыленная его теплыми словами. С этим чувством она и вошла в гостиницу «Руперт».
Предстоящая миссия ее ничуть не смущала. Рут знала: эта задача ей вполне по плечу. Разные бедолаги со своими невзгодами не вызывали у нее жалости. И переживать по поводу Виктора Дрейка она не будет, выполнит поручение босса – и все.
Он оказался именно таким, каким она его себе и представляла, но чисто внешне – весьма привлекательным. Суть его она определила безошибочно: прохиндей и проныра. Расчетливый и хладнокровный, с виду благодушный, но коварный изнутри. Однако Рут не учла одну важную деталь – этот человек был опытным психологом и читал чужие души, как по писаному, умел легко сыграть на чувствах. Не исключено, что она переоценила и свои возможности – мол, как-нибудь устоим перед его обаянием. А тип был обаятельный.
Виктор встретил ее с восторженным удивлением.
– Вы эмиссар Джорджа? Какая прелесть! Вот это сюрприз!
Сухим и ровным голосом Рут изложила условия Джорджа. Виктор принял их самым добродушным образом.
– Сто фунтов? Совсем неплохо. Старина Джордж! Я бы согласился и на шестьдесят – но вы ему об этом не говорите! Условия: «не беспокоить красотку кузину Розмари, никакого пагубного влияния на невинную кузину Айрис, не ставить в нелепое положение весьма достойного Джорджа». Принимается по всем пунктам! Кто помашет мне ручкой, когда «Сан-Кристобаль» пустится в плавание? Вы, дорогая мисс Лессинг? Чудесно.
Виктор сморщил нос, сочувственно подмигнул ей темными глазами. Лицо загорелое, узкое, что-то от тореадора – романтический образ! Женщинам он нравился и прекрасно это знал!
– Вы на службе у Бартона давно, мисс Лессинг?
– Шесть лет.
– И, конечно, без вас он – никуда! Я все про это знаю. Да и про вас, мисс Лессинг, тоже.
– Интересно, откуда? – резко спросила Рут.
Виктор ухмыльнулся.
– От Розмари.
– Розмари? Но…
– Именно. Беспокоить ее я больше не буду, как договорились. Она и так ко мне с добрым сердцем и сочувствием. Выделила мне сотню, честно говоря.
– То есть вы…
Рут осеклась, а Виктор засмеялся, причем заразительно. Рут не удержалась и засмеялась тоже.
– Как нехорошо, господин Дрейк.
– Я дармоед, каких еще поискать. Навыки вымогательства доведены до совершенства. Матушка, к примеру, всегда протянет руку помощи, стоит мне прислать телеграмму и сказать, что я на грани самоубийства.
– И вам не стыдно?
– Вообще я отношусь к себе с крайним неодобрением. Совершенно недостойный тип, мисс Лессинг. Просто хочу вам показать, до какой степени недостойный.
– Зачем? – полюбопытствовала она.
– Сам не знаю. Вы не похожи на остальных. Моя обычная техника с вами не пройдет. У вас такие умные глаза, вас не проведешь. «Не столько грешник он, сколь жертва он греха»[3] – с вами этот вариант не пройдет. Вы не из жалостливых.
В лице ее появилась жесткость.
– Жалость я презираю.
– Вопреки вашему имени? Вы ведь Рут? А Руфь – это верная подруга… Забавно. А вы, значит, безжалостная.
– Слабости, – заметила она, – я не сочувствую.
– С чего вы взяли, что я слабак? Ошибаетесь, дорогая. Злодей, плут – куда ни шло. Но у меня есть смягчающее обстоятельство.
Она поджала губы. Сейчас начнет оправдываться.
– Какое?
– Я умею получать от жизни удовольствие. Да-да, – кивнул он, – и даже очень большое. Я поколесил по свету, Рут. Чем только не занимался… Был актером, продавцом в лавке, официантом, разнорабочим, носильщиком, администратором в цирке! Был простым матросом на грузовом судне. Даже баллотировался в президенты одной южноамериканской державы! Могу также сказать, чего я не делал никогда: никогда не вкалывал и никогда за себя не платил.
И, взглянув на нее, он рассмеялся. Казалось бы, отъявленный мерзавец. Но от Виктора Дрейка исходила какая-то дьявольская сила. И зло каким-то диковинным образом оборачивалось забавой. Он взглянул на нее так, словно видел ее насквозь, читал все ее мысли.
– Не стоит обливать меня презрением, Рут! Ваши нравственные устои не такие прочные, уверяю вас! Кредо вашей жизни – это успех. Вы из тех девушек, которые выходят замуж за своего босса. И вы бы с Джорджем были отличной парой. А он спелся с этой пустышкой Розмари… Ему надо было жениться на вас. Он бы от этого только выиграл, и немало.
– Может, обойдемся без оскорблений?
– Розмари всегда была дурочкой, была и есть. Хорошенькая, спору нет, но тупее кролика. Мужчины на таких падки, но терпеть ее рядом всю жизнь – увольте. А вы – это совсем другое дело. Господи, если кто-то вас полюбит, он не будет скучать никогда.
Виктор попал в точку. Рут воскликнула с неожиданной откровенностью:
– «Если»! Но он меня не полюбил!
– В смысле, Джордж? Ошибаетесь, Рут. Если что-то случится с Розмари, Джордж придет к вам на следующий день.
(Да, именно эта фраза. С нее все и началось.)
– Вы знаете это не хуже меня, – добавил Виктор, внимательно глядя на нее.
(Рука Джорджа на ее плече, его мягкий и теплый голос… Так оно и есть. Она ему нужна, он целиком на нее полагается…)
– Вам не хватает уверенности в себе, милая барышня, – добавил Виктор негромко. – Между тем вы легко сможете обвести Джорджа вокруг пальца. А что Розмари? Глупышка и пустышка.
«Он прав, – подумала Рут. – Не будь Розмари, я легко убедила бы его на мне жениться. И ему было бы со мной хорошо. Я бы все для него делала».
Ее словно окатило волной гнева – какая несправедливость! Виктор Дрейк не без удовольствия наблюдал за ней. Ему нравилось наводить людей на какие-то мысли. Или, как в данном случае, делать тайные мысли явными…
Да, с этого все и началось, со случайной встречи с человеком, который на следующий день отправлялся на другой конец света.
На работу Рут вернулась другим человеком, хотя в ее внешнем облике или манере поведения для стороннего глаза не изменилось ничего.
Через некоторое время ей позвонила Розмари Бартон.
– Господин Бартон на обеде. Что-то передать?
– Рут, это вы? Этот ужасный полковник Рейс прислал телеграмму – приехать к моей вечеринке он не успеет. Спросите Джорджа – кого он пригласит вместо Рейса? Нам ведь нужна замена. Женщин будет четверо: кошечка Айрис, Сандра Фарради… а кто же у нас четвертый? Забыла.
– Если не ошибаюсь – я. Вы сами меня любезно пригласили.
– Господи, конечно! Как я могла забыть вас!
Розмари звонко рассмеялась. Она не видела, как к щекам Рут Лессинг прилила кровь, как проступили желваки на скулах.
Да, она была приглашена на вечеринку Розмари – в порядке одолжения. Чтобы потрафить Джорджу. «Ну, давай пригласим эту твою Рут Лессинг. Ей будет приятно, а пользы от нее много. Да и выглядит она сносно».
В эту минуту Рут поняла, что ненавидит Розмари Бартон. Ненавидит за ее богатство, красоту, легковесность и отсутствие мозгов. Розмари не надо каждый день тянуть лямку в конторе, ей все радости жизни приносят на блюдечке с золотой каемочкой. Интрижки, преданный муж, и не надо работать, строить планы…
Мерзкая цаца, высокомерная безмозглая дрянь, даром что красотка…
«Чтоб ты сдохла», – негромко сказала Рут Лессинг отключившейся телефонной трубке.
Собственные слова испугали ее. Такое на нее было совсем не похоже. Бурные приступы ярости были ей совершенно несвойственны, ее всегда отличали хладнокровие, спокойствие и четкость.
«Что со мной?» – спросила она себя.
В тот день Рут Лессинг прониклась ненавистью к Розмари Бартон. И теперь, год спустя, она продолжала ее ненавидеть.
Наверное, когда-нибудь она сможет выкинуть Розмари Бартон из головы. Но пока этот день не наступил.
Она заставила себя вспомнить те ноябрьские дни. Вот она сидит и смотрит на телефон, а в сердце закипает ненависть…
Потом своим приятным и спокойным голосом Рут передала Джорджу суть звонка Розмари. Наверное, добавила она, раз такое дело, ей идти на вечеринку нет смысла. Пусть гости будут разбиты на пары. Но Джордж и слышать этого не хотел!