— Спасибо, ребята, только есть на ночь вредно. Я ведь просто так, к матери твоей пришла, а ее, оказывается, дома нет, — схитрила Зоя Нигматулловна и собралась идти домой. — Кто меня проводит?
Все стали дружно собираться.
На улице тотчас же разбрелись кто куда. Трое ребят вызвались проводить учительницу до дому. Когда шли узкой тропой по берегу, Миннигали, поотстав немного от учительницы, шепнул Гибади:
— Узнать бы, у кого язык такой длинный. Если бы Зоя-апай не знала, что мы собираемся, ни за что бы не пришла.
— Ты что, думаешь, что я привел ее?
— Кто-то наболтал! Собирались же раньше, никто не видал и не слыхал. А как у меня — так сразу и попались в капкан. Ну ладно, если родителям скажет. Они простят. А если директору? Тогда наши дела плохи, — горячился Миннигали.
— Зоя-апай не такая, — сказал Гибади тоненьким, как у девчонки, голоском.
— О чем секретничаете? — спросила учительница, обернувшись назад.,
— Не секретничаем, Зоя-апай. — Миннигали взбежал на пригорок и поднял руки вверх: — Посмотрите, как красиво! Эх, если бы я мог летать, как птица!
— Ну и что было бы? — поинтересовался Гибади.
— Полетел бы на Марс! На одно крыло посадил бы вас, па другое — Зою-апай и — на Марс! — воскликнул Миннп-гали и раскинул руки.
Учительница засмеялась:
— А что? Может быть, при вашей жизни человек полетит на Марс, — сказала она задумчиво.
— Скорей бы это время наступило, Зоя-апай!
Ребячьи мечты вызвали чувство гордости в душе молодой учительницы. Хорошая смена растет. У каждого из них свой характер, свои мечты и желания. «Надо почаще встречаться с ними в такой обстановке, быть поближе к ним. Ведь каждая такая встреча помогает воспитывать их», — думала она с радостью.
— Зоя-апай, мы, наверно, пойдем? — спросил Миннигали, когда ребята подошли к дому учительницы и остановились.
— Идите, идите, — ответила Зоя Нпгматулловна.
Распрощавшись с ребятами, учительница продолжала стоять у дома, зачарованная красотой тихой морозной лунной ночи.
Вспомнился ей последний разговор с директором школы Шаеховым…
Зоя Нигматулловна собиралась уже домой после уроков, когда в учительскую вошел директор.
— Домой торопитесь? — спросил он.
— У вас дело ко мне?
— Совет один хочу дать.
Зиганшина положила на стол стопку тетрадей, которую взяла домой.
— Слушаю, Салих-агай.
Директор, прихрамывая на одну ногу, прошел в глубину комнаты. Помолчал, словно затрудняясь, с чего начать разговор.
— Зоя Нигматулловна, некоторые ученики не умеют попользовать свободное время. Вы как молодая учительница не должны забывать о том, что обязанность учителя — не только давать ученику знания. Он прежде всего воспитатель. Для этого одних уроков недостаточно…
— Салих-агай, — Зоя Нигматулловна была обижена, — я своих учеников хорошо знаю.
— Знаете? А знаете о том, что они, эти мальчишки или девчонки, устраивают сборища чуть ли не каждый день «в чьем-нибудь свободном доме, когда там нет взрослых, готовят угощение, а потом ночуют вместе?
— Нет, об этом я не слышала, — сказала Зоя, покраснев.
— Я должен об этом сказать, Зоя Нигматулловна. Это дело сложное.
— Кто-нибудь что-нибудь натворил?
— Пока нет. Но если мы будем закрывать глаза на это явлепие, то действительно может произойти нехорошая история.
— Это верно, Салих-агай, — согласилась Зоя.
— Говорят, Губайдуллин Миннигали очень озорной мальчик, обижает своих товарищей и даже девочек. Так ли это?
— Бывало всякое. Но сейчас — нет!
— Что вы о нем думаете?
— Он, конечно, шалун, бойкий очень, прямой и даже резкий, горячий, но отходчивый. Если уж что поручишь ему, старательно исполняет. Честный, терпеть не может обманщиков; ловкачей.
— А как учится?
— Средне.
— Ну вот видите — средне, — сказал директор, — а мог бы, наверно, учиться только на «хорошо» и «очень хорошо», стало быть, уроки как следует не готовит, больше занят играми. Вы, Зоя Нигматулловна, не упускайте его из виду!
— Я не могу обижаться на Миннигали, Салих-агай. Он и в кружках участвует, и в пионерской работе, и стенгазету выпускает, заметки пишет. Старается все узнать, везде успеть. Очень любит природу, всяких зверушек, птичек, букашек. Много читает. Самые любимые его герои — Павел Корчагин, Чапаев… Много вопросов задает на уроках литературы. Именно он предложил организовать литературные вечера. Мы читаем книги русских, башкирских, татарских писателей. Обсуждаем стихи самих учеников…
— Говорят, он и сам пишет стихи?
— Пишет. Правда, ему еще далеко до мастерства, по он очень тонко чувствует. Больше любит писать о природе.
Директор школы улыбнулся:
— Вы, Зоя Нигматулловна, почему-то любите расхваливать своих учеников.
— Я же не в глаза хвалю, — возразила Зоя.
— Ранняя кукушка быстро откукует, говорят. Если захваливать ученика, не замечать его недостатков, снизить требовательность, можно ему же вред принести.
— Я это понимаю, Салих-агай, — сказала Зоя, чувствуя, что Шаехов не все договаривает.
После этого разговора Зоя потеряла покой, ломала голову над словами директора. Вот и сейчас, побывав в доме у Губайдуллиных, она подумала: «И все-то известно Салиху-агай, обо всем знает. Не зря предупреждал меня».
Наутро, придя в школу, Зоя Нигматулловна. ни с кем ни словом не обмолвилась о вчерашнем. Когда уроки закончились, она оставила ребят и по-дружески попросила их:
— У меня к вам большая просьба. Пожалуйста, впредь не собирайтесь одни по вечерам. Ведь запросто и пожар может случиться. Играйте на улице или приходите в школу. Договорились? Как вы думаете, что если нам организовать специальный отряд по борьбе с нарушителями порядка?
Это предложение всем понравилось.
— Мы согласны, Зоя-апай, согласны!
— Кого запишем в отряд?
Ребята стали наперебой выкрикивать фамилии.
— Губайдуллина! — крикнул Гибади.
— Раз его записали, и Кусканова не оставляйте! — заволновались мальчишки с Арьяка.
— Будь по-вашему, записала. Только не надо шуметь! — Учительница постучала по столу. — Кого сделаем командиром отряда?
— Кусканова!
— Нет, не его! Губайдуллина!..
После долгого спора и препирательств Губайдуллин был выбран командиром, Кусканов — заместителем командира организованного отряда.
— А теперь мы должны составить план внеклассной работы. Как нам ее оживить? У кого какие предложения?
Одновременно поднялись три-четыре руки:
— У меня!
— У меня тоже!..
IX
— Сегодня вечером идите в клуб!.. Из Киргиз-Мияков артисты приехали-и-и!.. — протяжно кричал кто-то на улице.
Услышав эти призывы, Миннигали выбежал на улицу, огляделся.
На лениво шагавшей лошади ехал Гибади, но почему-то он не обратил на Миннигали никакого внимания.
— Гибади?! — удивился Миннигали.
Гибади был в лохматой шапке, в тулупе, вывернутом мехом наружу, лицо его вымазано сажей. Он сделал вид, что не слышит Миннигали. Сел задом наперед ИГ продолжал кривляться, как клоун-.
— Э-э-эй, люди-и!.. Сегодня вечером идите в клуб!.. Посмотрите артистов из Киргпз-Мияков!.. Играйте, смейтесь, веселитесь!..
— Гибади; стой!
Но Гибади не обращал внимания. Миннигали догнал его и схватил сонную лошадь за узду.
— Отпусти! Отпусти, говорю! Я сегодня не буду в войну играть.
Но Миннигали не уступал. На повороте к переулку он стащил упиравшегося товарища с лошади и спросил командирским голосом:
— Ты что, забыл, что сегодня «белые» нападают?
— Сегодня не играем, в клуб все-идут!
— Кто сказал?
— Сам Шариф сказал, командир «белых».
— Врут они. Чтобы нас с толку сбить. С сегодняшнего дня у кого войско больше, тех будут называть «красными», у кого меньше — «белыми»? Помнишь?
— Не забыл, — сказал Гибади. — Давай лучше сегодня артистов посмотрим.
— А если бы настоящая война? — спросил Миннигали.
— Если война, другое дело… А у нас же игра!
— Чапаевцы не ноют. Игра или не игра, а раз договорились, отступать нельзя. Когда надо было, чапаевцы даже собой жертвовали. А ты из-за какого-то спектакля! Короче, вот что: если ты сегодня сорвешь игру, не соберешь всех наших, будем считать тебя дезертиром!
— Ты уж слишком! — Гибади обиделся: — Даже пошутить с тобой нельзя. Буду собирать взрослых в клуб, заодно и ребятам скажу. Где будем собираться? Здесь?
— Да. К шести часам.
— Ладно.
Гибади забрался на коня и хотел уже отъехать, но Миннигали остановил его:
— Я тебе что-то покажу, хочешь?
— Опять лисенка поймал, что ли?
— Нет.
— А что?
— Слезь сначала с лошади.
Гибади слез и последовал за Миннигали. Увидев целую груду самодельных винтовок, так похожих на настоящие, он был изумлен:
— Вот это да-а-а!.. Сколько здесь?
— Сорок три.
— Если все соберутся, не хватит.
— Хватит. Вон еще сколько оружия! — Миннигали показал под крыльцом целый арсенал наганов, шашек.
— Когда ты все успел? — восхищенно спрашивал Гибади, рассматривая винтовки и пистолеты. — Они же совсем как настоящие! Я сейчас же пойду соберу всех ребят!
— Иди, управляйся скорее с делами и собирай ребят. Только, чур, все, что ты здесь видел, — секрет.
— Ясно.
Гибади взобрался на лошадь.
— Э-э-эй, сегодня все в клу-у-уб!.. Артисты приехали!..
К шести часам на условленном месте стали собираться ребята с улицы Бирьяк.
В сторону «противника» выслали разведку. До возвращения разведчиков Миннигали выстроил свой вооруженный деревянными винтовками, пистолетами и саблями отряд и учил маршировать.
Ребята распевали военные песни, Миннигали запевал:
…Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!..
Вскоре вернулась с того берега разведка и донесла, что «белые» только еще собираются у себя, возле правления, не строятся и к боевым действиям, по всей видимости, еще не готовы. Самое время напасть на них.