вы не сомневаетесь в ней. После этого я могу ожидать того дня, который возвратит мне доброе имя. О, миледи, не плачьте об этом, прошу вас, не плачьте!
В первый раз самообладание леди Лидиард покинуло ее. Мужество Изабеллы сделало ее еще дороже миледи. Она опустилась на стул и закрыла лицо платком. Мистер Трой внезапно отвернулся и принялся рассматривать японскую вазу, ни мало не заботясь о том, на что он смотрит. Леди Лидиард была в высшей степени несправедлива к нему, считая его бессердечным человеком.
Изабелла подошла к юристу и слегка прикоснулась к его руке, чтоб обратить его внимание.
– У меня есть одна родственница, сэр, тетка, которая примет меня, если я к ней отправлюсь, – сказала она просто. – Есть ли какое-нибудь препятствие к моему отъезду? Миледи даст вам мой адрес, если я буду нужна вам. Прошу вас, избавьте, насколько возможно, леди Лидиард от всяких хлопот и горя.
Наконец сердце юриста заявило о своем существовании.
– Вы благородное создание! – сказал он с восторженным порывом. – Я согласен с леди Лидиард и так же, как она, считаю вас невинною. И я не пожалею никаких усилий, чтобы доказать это.
Он снова отвернулся и принялся рассматривать японскую вазу.
Когда юрист не мог видеть его, Муди приблизился к Изабелле.
До сих пор он стоял в отдалении, наблюдая и слушая ее молча. Ни одного ее взгляда, но одного слова, которое она произнесла, не ускользнуло от его внимания. Бессознательно с ее стороны, бессознательно с его стороны, она произвела теперь на его натуру очищающее и облагораживающее влияние, которое воодушевило его новою жизнью. Все, что было себялюбивого и жестокого в его страсти к ней, оставило его навсегда. Беспримерная преданность, которую он впоследствии поверг к ее ногам, непоколебимое мужество, с каким он радостно решился на самопожертвование, когда того потребовали обстоятельства – зародились в нем именно теперь. Не стараясь скрывать слез, быстро бежавших по его щекам, напрасно пытаясь выразить те новые свои мысли, которые не поддавались выражению, он стоял перед нею, самый преданный друг и самый верный слуга, какого когда-либо имела женщина.
– Друг мой, сердце мое исстрадалось за вас. Позвольте мне помочь и послужить вам. Я уверен, что миледи со своею добротой разрешит мне это.
Он не мог сказать ничего более. Выразившийся в этих простых словах его сердечный порыв тронул ее.
– Простите меня, Роберт, – отвечала она с благодарностью, – если что-нибудь в моих словах огорчило вас, когда мы разговаривали несколько времени тому назад. Я не желала этого. – Она подала ему руку и смиренно взглянула через плечо на леди Лидиард. – Позвольте мне уйти, – сказала она тихим, надломленным голосом, – позвольте мне уйти.
Мистер Трой услыхал ее и приблизился, чтобы вмешаться, прежде чем леди Лидиард успела ответить. Человек этот теперь овладел собою, юрист выступил в нем на первый план.
– Вы не должны оставлять нас, друг мой, – сказал он Изабелле, – пока мистер Муди не ответит мне на вопрос, в котором вы заинтересованы. Не сохранилось ли у вас случайно номера пропавшего банкового билета? – спросил он, обращаясь к управляющему.
Муди подал ему клочок бумаги с записанным номером. Мистер Трой снял с него две копии, потом возвратил бумажку. Одну из копий он положил в свой карман, другую подал Изабелле.
– Сохраните это, – сказал он. – Ни вы, ни я не знаем, как скоро это может вам понадобиться.
Взяв от него бумагу, она машинально ощупала карман своего фартука, ища записную книжку. Она спрятала ее играя с собакой, но после того она страдала и еще продолжала страдать так сильно, что не была способна сделать усилие вспомнить. Ища случая помочь ей даже в малейших вещах, Муди догадался о случившемся.
– Вы играли с Томми, – сказал он, – не осталась ли она в другой комнате?
Собака чрез отворенную дверь услыхала свое имя. Через минуту она вбежала в гостиную, держа в зубах записную книжку Изабеллы. Это был сильный, хорошо выхоленный шотландский терьер крупной породы, с блестящими умными глазами и крупно-волнистою белою шерстью с двумя светло-коричневыми пятнами на спине. Добежав до средины комнаты и осмотрев одного за другим всех присутствующих, собака, со свойственною этой породе животных тонкою симпатией, поняла, что ее человеческие друзья в горе. Хвост ее опустился, она тихонько завизжала, подойдя к Изабелле, и положила книжку у ее ног.
Изабелла опустилась на колени, чтобы поднять книжку и приподняла товарища своих игр в лучшие дни, чтобы проститься с ним. Когда собака, отвечая на ее ласки, положила передние лапы к ней на плечи, у нее в первый раз выступили слезы.
– Как это глупо, – проговорила она слабым голосом, – плакать о собаке. Но я не могла удержаться. Прощай, Томми!
Опустив его тихонько на пол, она направилась к двери. Собака последовала за нею. Она во второй раз освободилась от нее. Но собака не уступала, она опять последовала за нею и ухватилась зубами за складки ее платья, как бы желая удержать ее. Роберт попытался высвободить платье, но собака ворчала и противилась всеми силами.
– Не будьте жестоки с нею, – сказала Изабелла. – Положите ее на колени к миледи, там она будет спокойна.
Роберт повиновался. Отдавая собаку, он сказал леди Лидиард несколько слов шепотом. Она, казалось, все еще не могла говорить и молча кивнула в знак согласия. Роберт поспешил догнать Изабеллу, прежде чем она успела выйти в дверь.
– Вы не уйдете одна! – сказал он умоляющим голосом. – Леди Лидиард разрешила. Позвольте мне проводить вас до дома вашей тетки.
Изабелла взглянула на него и уступила.
– Да, – сказала она тихо, – чтобы загладить то, что я говорила вам, когда была безрассудна и счастлива! – она подождала несколько времени чтобы собраться с силами, прежде чем обратиться с прощальными словами к леди Лидиард. – Прощайте, миледи. Доброта ваша не была обращена на неблагодарную девушку. Я вас люблю и благодарна вам от всего сердца.
Леди Лидиард встала, положив собаку на свое кресло. Казалось, она состарилась на несколько лет в немногие минуты, которые прошли с тех пор, как она закрыла свое лицо.
– Я не могу перенести этого! – воскликнула она сиплым надорванным голосом. – Изабелла! Изабелла! Умоляю вас, не покидайте меня!
Только один человек мог решиться удержать ее. Этот человек был мистер Трой, и мистер Трой знал это.
– Успокойтесь, – сказал он ей шепотом, – девушка поступает так, как всего лучше и приличнее в ее положении, и делает это с изумительным терпением и мужеством! Она будет находиться под покровительством ближайшей родственницы, пока не будет восстановлено ее доброе имя, и ее положение в вашем деле будет вне всяких сомнений. Время ли теперь противиться ей в этом? Будьте достойны себя, леди Лидиард, и подумайте о том дне, когда она вернется свободная от всякой тени подозрения!
Невозможно было спорить с ним – справедливость его слов была слишком очевидна. Леди Лидиард уступила, с терпением, которое вполне было достойно ее, она скрыла мучительное состояние, в которое повергло ее собственное решение. Обняв Изабеллу, она поцеловала ее с горячностью любви и горя.
– Бедная, милая девочка! Дочка моя дорогая! Не думай, что это был прощальный поцелуй! Мы опять увидимся, я буду часто-часто навещать тебя у тетки!
Мастер Трой сделал знак. Роберт взял Изабеллу под руку и увел ее. Томми, следивший за нею со своего кресла, приподнял свою белую мордочку, когда подруга его игр оглянулась, выходя в дверь. Протяжный, грустный прощальный вой собаки был последним звуком, который слышала Изабелла Миллер, выходя из дома.
Часть втораяНаходка
Глава VIII
На другой день после того, как Изабелла оставила дом леди Лидиард, мистер Трой отправился в главное полицейское управление в Уайтхолл, чтобы посоветоваться по вопросу о пропавших деньгах. Предварительно он послал извещение о краже в Английский Банк и напечатал в газетах объявления об утрате банкового билета.
Воздух был так приятен, солнце светило так ярко, что он решил пройти пешком. Едва он потерял из виду свою контору, как встретил приятеля, который шел также в направления Уайтхолла. Этот джентльмен обладал в значительной степени житейскою мудростью и опытностью, в качестве официального лица он участвовал в процессах о важных преступлениях, в которых правительство оказывало содействие к разысканию и преследованию преступников.
Мнение такого человека могло иметь весьма важное значение для мистера Троя, практика которого как солиситора[6] никогда еще до сего времени не приводила его в столкновение с ворами и таинственными обстоятельствами. Вследствие этого он решил, в интересах Изабеллы, сообщить своему другу по какого рода делу он шел в полицию. Не называя имен, но, не скрывая ничего другого, он рассказал, что случилось накануне в доме леди Лидиард, и затем предложил своему спутнику прямой вопрос:
– Как бы вы поступили на моем месте?
– На вашем месте, – спокойно отвечал его друг, – я не стал бы тратить ни времени, ни денег на сношения с полицией.
– Не обращаться в полицию! – воскликнул мистер Трой в изумлении. – Вероятно, я не ясно выразился. Я иду в главное управление, у меня есть рекомендательное письмо к главному инспектору следственного департамента. Боюсь, что я забыл упомянуть об этом.
– Это не делает разницы, – продолжал его друг также равнодушно. – Вы спрашивали моего совета, и я дал вам совет. Изорвите ваше рекомендательное письмо и не делайте более ни шагу по направлению Уайтхолла.
Мистер Трой начал понимать.
– Вы не доверяете следственной полиции? – сказал он.
– Кто из читающих газеты и помнящих, что он читал, может доверять ей? – возразил его друг. – К счастью для следственной полиции, публика обыкновенно забывает, что читает. Отправьтесь в свой клуб и пересмотрите в газетах отчеты о современных уголовных процессах. Всякое преступление есть более или менее тайна. Вы увидите, что тайны, которые раскрывает следственная полиция, почти без исключения, такого рода, что их мог бы раскрыть человек с самыми ограниченными способностями благодаря необычайной глупости, с какою виновные обыкновенно принимают меры к сокрытию преступления. С другой стороны, пусть преступник или преступница будут люди умные и энергичные, способные надлежащим