– Петля. Андрюха Петля, но кличут Петлей. Это не кличка, а фамилия. От уголков глаз Петли разбегались морщинки человека, который привык смеяться много и с наслаждением.
– Артур, – ответил Смыслов и, встав, пожал руку Петле. Последний, закуривая, предложил Артуру, но тот отказался. Посмотрев в небо, важно сказал:
– Зима нынче будет суровая, снежная, снег устанем кидать. Артур кивал головой и думал о своем. Потом, глядя на густую ухоженную бороду Петли, спросил:
– Ночью кто-то выл, это волки? Странный вой, я такого раньше не слышал, будто душат кого.
– Да, волки, – безразлично ответил собеседник, выдув из легких большое никотиновое облако и затоптав бычок.
– А что вы их не истребляете?
– Истребляют, – с мрачным видом ответил Петля, делая ударение на «ют». С Битучар целая группа ездит. Пару годков назад столько выбили, что перебор вышел. Оленей и лосей в тайге развелось – тьма тьмущая. Вроде бы и хорошо, всегда мясо в деревне есть, но они все молодые деревья сожрали, больных много развелось, раненых. В общем, мор начался.
– А как тогда быть? – спросил Артур, заинтересовавшись разговором.
– Обычных лесных волков беречь надо, – философствовал Петля. – У них свое место в тайге. Они знают, на кого охотиться. Выбирают негодных – больных и слабых. Вот смотри, как они определяют, кто есть кто? Если олень побежал в гору, значит, он крепкий, если вниз – значит, хворый, за таким и гонятся. Лося тоже выбирают. Если крупный лось, встал как вкопанный и рога выставил, волки такого обойдут. Сохатый может ребра поломать или копытом убить. Петля задумался, глядя на тайгу. Тайга как будто слушала человека, ветер притих, стояла звенящая тишина.
– А сейчас волков много развелось, и разные они. Есть такие, что лучше не встречаться. Черт их побери! Пошел я, свидимся еще. Петля пошел догонять теленка, который с любопытством остановился и разглядывал колодец.
ГЛАВА 14
Игорю Школову снилось, будто он идет по дороге, которая покрыта мелкими камушками, от которых ярко и светло в ночи. Он не знал, зачем он идет и куда она его приведет. Вскоре оказался на распутье. В глухой лес шла заросшая темная тропа, по которой уже давно никто не ходил. Две остальные стежки были широкие и освещенные, не предвещающие беды.
И все-таки он почему-то пошел по первой тропинке, которая вела к боли и несчастьям. Его сопровождали невидимые существа. Из-за деревьев, что высились по обеим сторонам тропинки, до его ушей долетал едва слышный шепот на каком-то странном языке, который он, впрочем, отчасти понимал. И из этих обрывков он понял, что кто-то хочет сотворить с его плотью и душой нечто чудовищное.
Игорь проснулся резко, стер пот со лба и прислушался. В тишине, обеспокоенной только тиканьем часов и гулкими ударами сердца, он скорее почувствовал, чем услышал, как скрипнула дверь. Он включил старый торшер, стоящий на стуле возле кровати. Кто-то прокрался в комнату и приближался к нему, стараясь ступать бесшумно. Игорь присел, готовясь к схватке, его слух до крайности обострился, мышцы напряглись.
В свете лампы вышел ободранный кот. Засаленная шерсть свалялась на боках. Хрипло мяукнув, хвостатый уставился своим единственно уцелевшим глазом на Игоря. Школов знал этого кота. Его звали Шнурок, и он часто ночевал в его доме, но так поздно не приходил. По рассказам соседа, своего второго глаза кот лишился в ожесточенной схватке с сородичами из-за дохлой крысы год назад. Бой он проиграл, и сочную крысу унес более сильный противник.
– Шнурок? – угрожающе спросил Игорь. Кот замер и позже тихо мяукнул. – Прекращай пугать, тварь шерстяная, а то утоплю! – Шнурок прыгнул в ноги и тут же блаженно замурчал. Школов выключил свет и еще долго слушал приятное мурлыканье кота.
Проснувшись, Игорь Шнурка не нашел. Завтракать ему не хотелось, он быстро умылся прохладной водой и вышел на улицу. Небо превратилось в сплошной темно-серый отек, быстро наплывавший на поселок. Стало не по-утреннему темно. Рывками, слово разгоняясь, подул ветер.
Посередине улицы шел ребенок-идиот с довольно милым немного бульдожьим личиком. Проходя мимо, он помахал Школову пухлой рукой и улыбнулся, показывая несколько торчащих в разные стороны зубов. Одет он был в нелепую яркую куртку, спортивные штаны и большие сапоги. Несмотря на свой глупый вид, казалось, малыш понимал, куда и зачем идет.
Школов, не понимая почему, пошел за странным ребенком. Мальчик обернулся, увидел, что за ним идет Игорь, и звонко засмеялся. Смех был похож на рычание небольшой собаки. Встречающиеся люди почтительно здоровались с ребенком-инвалидом, а потом и с самим Школовым. На приветствие односельчан мальчик также отвечал помахиваем руки. Через сотню метров ребенок свернул в сторону и поднялся по ступенькам в дом, в котором никто не жил. Этот дом считался то ли церковью, то ли каким-то другим святилищем. Игорь в нерешительности остановился. Потоптавшись на месте, он подошел к окну дома и заглянул внутрь.
В большой комнате за грубым дощатым столом сидел человек и при свете свечи что-то читал. Это была большая книжка, потрепанная и старая. Читающий или плохо видел, или почерк в книге был неразборчив – он постоянно подносил книгу то к свече, то к своему лицу. На неотесанных стенах комнаты были изображены странные рисунки, в одном из которых он различил морду волка.
Присмотревшись, Школов увидел, что на столе кто-то лежит, а вокруг на скамейках сидят люди. Сидевшие, не отрываясь, смотрели на покойников, как будто хотели их запомнить на всю жизнь или ждали их пробуждения. Оба накрыты белой простыней, а под головой у них лежали небольшие подушечки. В голове у покойников, рядом с читавшим, он увидел ребенка, который стоял на стуле и сосредоточенно смотрел в закрытые глаза умерших. Игорь узнал в одном покойнике Григория, статного и сильного мужика, помощника Якова, а во втором – местного кузнеца Семена. Отчего он мог умереть, когда он гвозди в узел завязывал и неподъемной кувалдой махал как тросточкой? А Григорий недавно в Битучары за новой партией городских ездил – то ли за работягами, то ли за наркоманами. Тоже здоровый мужик, ломом не перешибешь.
Неожиданно ребенок поднял глаза на Игоря и громко засмеялся, показав редкие, как рис, зубы. Школов отпрянул от окна и тяжело задышал. Казалось, что его застали за чем-то постыдным и позорным.
Позже, идя по дороге к своему дому, Игорь уверился, что рядом обитает нечто поганое и злое, невероятное и мощное, иное от человеческой природы и сути. Что «это», он представить не мог, но совершенно четко понимал – ему предстоит с ним встретиться. Игорь чувствовал, что оно неумолимо приближалось, но с какой стороны – он не знал…
ГЛАВА 15
После схватки с волками-оборотнями в битве за скотину соседки Марины, Жора остался жив. После выстрела дуплетом гигантские волки с человеческими лицами быстро ушли через вырытый лаз. Причем ушли и те двое, которые получили смертельный заряд картечи, после которого они должны были сдохнуть на месте. Эти звери были не такие большие, по сравнению с тем, какого он видел, возвращаясь летом с лесоповала. Но с этими волками явно было что-то не так. Их глаза, уши и морда напоминали изувеченное человеческое лицо. Они были громадны и странно передвигались на четырех конечностях, как будто им было неудобно.
Менько, будучи решительным и любопытным человеком, решил разобраться с происходящим в тайге. У него был план. Он любил все планировать с детства, правда не всегда в его системе все срабатывало…
Забрав у Марины остатки недоеденной коровы, он их порубил и сложил в большой мешок с лямками. В тот же день он принялся готовить капканы. Вместо волчьих, он взял два больших медвежьих капкана, которыми давно не пользовался. Сначала он проверил их на срабатывание, а потом весь вечер крепил в ветках хвойных деревьев и листве.
Мать задавала вопросы, от которых Менько отмахивался, а поняв его замысел, начала его со слезами отговаривать от похода в лес. Сын отмахивался от матери. Умаявшись, сел на лавку, наблюдая за котами, которые вились вокруг миски с рыбьими головами, как поросята возле свиноматки. Они сосредоточенно жевали и прижимали уши к голове, время от времени рыча друг на друга. У них были острые лопатки и тощие впалые животы.
– Откуда столько котов? – пытаясь отвлечь мать от ее переживаний, спросил Жора.
– Полудикие, нарожают в заброшенных подвалах, никто не топит и не кормит – вот и вьются возле меня да Марины. Сын, не ходи в тайгу, видишь, что творится! Сгинешь не за копейку. Вообще, пора в Битучары переезжать, а то живем как лешие на болоте.
– Я на одну ночь. Схожу приваду разбросаю, посижу ночью в сторожке. Мам, не переживай, волков еще каких-то бояться! А весной переедем в город – обещаю. – Мать тяжело вздохнула и поняла, что спорить с сыном бесполезно, пошла готовить закваску для хлеба.
Выдвинуться в тайгу Жора решил завтра с раннего утра. Выйдя потемну, он взвалил на плечи поклажу и, перекрестившись, двинулся в путь. Дорога была дальняя и тяжелая. Импровизированный рюкзак с мясом натирал плечи, карабин через пять километров казался чугунной пушкой. Два медвежьих капкана тяжело били по ягодицам. Но крепкий Менько, сжав зубы, шел вперед, несмотря на сопротивляющийся лес и чавкающую грязь.
В лесу было необычно хорошо: пахнущий сосной воздух, нервный треск сороки, особенное спокойствие и нежное дыхание вечности. «Мир меняется, города строятся, люди рождаются и умирают, а тайга – она всегда одинаковая», – думал Жора.
Наконец-то он увидел через ветки небольшую приземистую избушку. Громко выдохнув, скинул с себя тяжелую поклажу. Раскидав порубленные куски говядины напротив окна, из которого он раньше стрелял кабанов, принялся устанавливать капканы. Потом по своим следам волоком протащил мясо и побрызгал специальным раствором пихты.
Притомившись, Менько зашел в срубленную им несколько лет назад охотничью сторожку. Обычно в таких зимовьях есть минимальный запас продуктов, спички и вообще все, что нужно для выживания. Можно пользоваться, чем хочешь, только не забыть оставить запасы и для следующих путников. Менько не возражал против таких гостей и, осмотревшись, понял, что недавно в сторожке кто-то был, но чужаки ничего не тронули. Пожевав на сухую бутербродов, он прилег отдохнуть на скамейке и тут же провалился в крепкий сон.