Ну что там может изменить Дэн? Живет в самом натуральном по американским меркам Волчехренске, на мировую политику не влияет, прогрессорством не занимается… вы же не принимаете за прогрессорство его вентиляторы? Их бы и без него изобрели, пусть и на пару лет позже.
А теперь представим мир, в котором пароход «Султана» не выловил из Миссисипи нечаянного попаданца.
Нет Дэна – Джейк не принимал живейшего участия в вынимании недоутопленника из реки, не пытался по его бессвязным репликам угадать, что он: поляк или венгр, сошел с ума или так просто, временно перевозбудился. А поэтому с того места, которое занимал от самого Виксберга, не ушел, и рухнувшая при взрыве котла труба убила его спящего.
Несколько человек из тех, кого в «нашей» реальности Джейк разбудил после взрыва, получили шанс спастись. А в реальности «без Дэна» они проснулись слишком поздно.
Девушке, прыгнувшей в воду в реальности «без Дэна», Джейк не помог забраться на доску, и она, побарахтавшись в мокрых юбках, вскоре ушла на дно.
Костер, который Дэн с Джейком разожгли на острове, стал маяком и тоже спас нескольких человек, которые в других обстоятельствах проплыли бы мимо, упустив шанс выбраться на сушу, или потеряли последнюю надежду и сдались, потому что сил держаться на воде уже не было.
Обессиленные люди, которых Джейк с Дэном собирали на берегу, перетаскивая к костру, к утру неминуемо погибли от переохлаждения, если б их оставили на месте. Они и у костра не все выжили, но без костра – погибли бы все.
Зато майор Грин в реальности «без Дэна» выжил бы. Некому было полоснуть его от души саблей, а Мэрфи, послонявшись около квартиры Дугласа, доложил бы, что журналист ночевать домой не пришел, и Грин нагрузил бы своего вестового другой задачей. Был у Мерфи примерно такой же талант, как и Фокса: стрелять без промаха, и Мэрфи, засев в кустах, преспокойно бы застрелил Дугласа там, около кладбища Элмвуд.
И Грин укатил бы в Луизиану, нашел бы дом на заброшенной плантации, а мозаичного дракона не нашел, потому уж очень мало осталось от того дракона, и потому похитил бы из городка Вернона Оливию Сент-Люк, чтобы она объяснила, что означает нарисованная бабушкой закорюка. Сами понимаете, жизнь Оливии, после того, как она догадалась о тайнике, уже больше ничего не стоила, и она умерла в мае 1865, приняв пулю в грудь как избавление от мучений и издевательств.
Немногим раньше Норман, получивший в Литл-Роке задание починить телеграфную линию, приближался к дому Поттса, по дороге обзаведясь подарочком в виде Фокса. Пока он ехал в Арканзас, на пароходе он не отвлекался на обучение телеграфным премудростям Дэна и Джейка, а потому «Квартеронку» дочитал, и в Литл-Роке купил ей на смену десятицентовую книжку, которую и забыл при ночлеге у Поттса, но возвращаться не стал, потому что книжка того не стоила. Так что когда во двор к Поттсам заявилась банда Дана, Норман как раз стоял у крыльца, демонстрируя всему окружающему миру свои офицерские синие штаны. Он схватился было за оружие, но его остановили несколько пуль.
Дэна не было, и у Мэрфи не было причин следить за командой телеграфистов, поэтому некому было застрелить из рощи Дана. И Фоксу прострелили руку, когда он потянулся за брошенным револьвером, а потом, когда его малость попинали сапогами, Фокса повесили, как это Дан и обещал. И мертвого уже Нормана повесили рядом, просто для компании.
Вот такие бабочки.
7
Если внимательно изучить карту США образца 1865 года, трудно найти большой город, более бесперспективный для организации производства, чем Форт-Смит. Правда, по тем временам большим городом считался населенный пункт, в котором более двух с половиной тысяч жителей, а на Юге особой необходимости в больших городах и не было: вся экономика была завязана на сельское хозяйство, а сельское хозяйство было чаще всего монокультурным: производили немного еды для населения, но в основном занимались выращиванием хлопка, или табака, или сахарного тростника – в зависимости от того, чем было выгоднее заниматься в данной местности. Для первичной переработки хлопка в каждом мало-мальски большом хозяйстве была джин-машина, а потом очищенный хлопок увязывали в тюки и отправляли в дальние края, поэтому большие города возникали в местах, где имелась возможность переправить груз дальше водным или железнодорожным транспортом до больших портов, до фабрик. Так что городки на Юге по большей части до звания большого города не дотягивали: церковь, магазин, почта, салун, несколько ремесленников, мастерящих нехитрую хозяйственную утварь для округи – и все, зачем городить больше? Однако в больших городах к инфраструктуре добавлялись какие-нибудь железнодорожные мастерские, судоремонтный заводик, а заодно уж места для увеселения окрестных плантаторов: театры, гостиницы, рестораны.
Форт-Смит вряд ли бы попал в категорию больших городов, если б его назначение сводилось только к нуждам окрестных хлопкоробов, однако здесь сошлись несколько транспортных потоков: здесь протекала река Арканзас, здесь проходила дорога из Техаса в Миссури, отсюда же можно было двигаться прямо за запад до Альбукерке… то есть, в городе, помимо местных, всегда был разный проезжий люд. Иные города в войну обезлюдели, Форт-Смит же, наоборот, в последние военные годы разбух так, что на всех хлеба не хватало. Если посчитать не только местных, а и беженцев, и ожидающих оказии переселенцев, да еще и военных приплюсовать, — получалось, что город завалил уже тысяч за пять.
Так что чисто теоретически работников для промышленного производства в городе найти было можно, тем более, что других рабочих мест в городе было маловато. Проблема, однако, состояла в том, что вывоз продукции был возможен в основном только по реке Арканзас, а река Арканзас в районе Форт-Смита была несудоходна три месяца в году, а для крупных пароходов – так и все шесть. В летние месяцы на нее было больно смотреть; арканзасские судоводители славились тем, что могут провести пароход там, где курица вброд реку перейдет, но и они спасовали, когда мест, удобных для куриных прогулок, становилось слишком много.
Как раз в летние месяцы спрос на наши вентиляторы поднимется, а Джонс с Шиллером будут сидеть на горе произведенных товаров, не имея возможности переправить их поближе к покупателям. Везти гужевым транспортом до ближайшего парохода или паровоза было слишком дорого. Железная дорога до Форт-Смита непременно доберется, но вряд ли в ближайшие несколько месяцев.
Обсуждая с Шиллером и Джонсом предстоящий нам маркетинговый кризис, мы от избытка чувств попинывали время от времени ящик с готовым изделием.
— Да тут половина воздуха! — в сердцах сказал я. — Если не больше… Мы торгуем не вентиляторами, а арканзасским воздухом!
— Ну что поделать… — сокрушенно молвил Шиллер. — Лопасти… противовес… Мы же не можем продавать товар в разобранном виде.
— Почему нет? — спросил я.
Шиллер и Джонс переглянулись.
— Квинта же сам подвешивает вентилятор при продаже, — сказал я. — Ну сделает лишнюю операцию – соберет вентилятор из присланного набора узлов. А мы во-первых, экономим на сборке, во вторых, экономим на упаковочных материалах, в третьих, экономим на транспортных расходах.
— На транспортных расходах не экономим, — возразил Джонс. — Мы платим перевозчику не за объем груза, а за вес.
— Все равно немного экономим, — отозвался Шиллер, — раз на упаковку меньше материалов пойдет.
— Зато мы, не отвлекаясь на сборку, можем до конца навигации произвести больше вентиляторов…
— Ненамного, — прикинул Джонс.
— Ну хоть на чуть, — согласился я. — Зато ящики меньшего объема будет легче сплавлять по реке в лодке, когда пароходы остановятся.
Живое лицо Джонса показало, что его мнение о моих логистических способностях колеблется где-то около нулевой отметки.
— Надо спросить Квинту, что он думает по этому поводу, — заключил Шиллер.
Спросили. В ответ получили телеграмму: «Согласен. Пришлите инструкцию сборки». Разумеется, инструкцию пришлось сочинять мне. «Вставьте шплинт А в отверстие Б», как-то так. Я вовремя вспомнил про шоаррский спам и испытал свою инструкцию на Дугласе. Дуглас, чертыхаясь и поминая мои писательские способности, собрал вентилятор по инструкции, заодно исправляя ошибки в моем тексте. Я попросил мисс Мелори переписать все набело и отослал инструкцию Квинте.
Пока Дуглас развлекался сборкой, я, наблюдая его мучения, помянул детскую игрушку «конструктор». Тут же выяснилось, что Дуглас такой игрушки не знает, так что я засел за чертежи, чтобы прикинуть, сколько и каких деталюшек понадобится, чтобы собрать хоть что-нибудь мало-мальски осмысленное. Самая первая мысль, когда думаешь об игрушечном конструкторе – это автомобиль… ну, по крайней мере, для меня это так. Однако я, пораскинув мозгами, решил изобразить подъемный кран. И изобразил. А потом долго и нудно сверлил в тонких кусочках фанеры дырочки, чтобы у меня был настоящий конструктор. Ясное дело, надо было бы все это из металла делать, но я, сразу признаюсь, работы по металлу не потянул бы. Нет уж, дырочки проще в дереве нарезать. Для образца сойдет, а там посмотрим.
Пока я возился с конструктором, в голове Дугласа постепенно утряслась мысль, что я из будущего, и он задался вопросом, что день грядущий нам готовит. И сразу же выяснилось, что я о предстоящих полутора столетиях знаю позорно мало. Особенно о первом полувеке.
— В 1866 году что происходило?
— Не знаю. Никогда не интересовался.
— В 1860-х?
— Да не знаю я! Гражданская война в США, отмена крепостного права в России. Все!
— В 1870-х?
— Не знаю!
— В 1880-х? В 1890-х? Да вообще о конце XIX века ты что-нибудь знаешь?
— Ты много знаешь о начале XVIII века? Что, где, когда? — встречно спросил я.
Дуглас прикинул, что он знает о начале XVIII века, а может быть, сообразил, как мало знает о событиях начала XVIII века Джейк, поэтому следующий вопрос стал менее категоричным: