— Ага, — сказал Дуглас, увидев меня. — Очень хорошо. Подожди пару минут, я сейчас допишу.
Я положил сумку на нары и пристроился постоять рядом с провостом. Подождать пришлось и в самом деле несколько минут, потом Дуглас передал мне стопку исписанных страниц:
— Найдешь мистера Делла, думаю, сейчас он уже дома. Вот тут верхняя страница – письмо для него, а остальное надо бы к утру отпечатать. Поможешь там, если что понадобится, а утром принесешь листовки сюда.
Я подался было на выход, но тут в камеру ввалился Джейк: в одной руке большое ведро с водой, в другой – широкий таз.
— О, — сказал Дуглас. — А Дэн уже смену белья доставил. Помоги Фоксу помыться, а мы пойдем, пожалуй, — он убрал нож в карман и встал.
— Я и сам могу помыться, — негромко сказал Фокс.
— Не сомневаюсь, — согласился Дуглас. — Но как бы не пришлось после твоего мытья перемывать шею и уши. Сам был такой в твои годы. Так что пусть Джейк присмотрит, мне спокойнее будет. Утром ты должен быть чист, как ангел.
Джейк молча закатывал рукава рубахи.
— Ничего, — утешил я Фокса. — Вообрази себя миллионером. В богатых банях специальные люди есть – банщики. И помоют, и массаж сделают, и пивка поднесут.
— Пиво запрещено, — равнодушно проронил провост.
— А массаж я тебе потом сделаю, как от виселицы отмажем, — пообещал Фоксу Джейк. — Дэн рассказывал, у них в России в бане массаж розгами делают.
— Какими еще розгами? — возмутился я. — Вениками из веток.
— Ой, большая разница, одним прутом или связкой, голым или с листьями? — возразил Джейк. — Давай, Фокс, раздевайся, пока вода не остыла. Не строй из себя барышню.
И мы покинули камеру, оставив несчастного Фокса на позор и поругание. Уж если Джейк за что-то взялся – так он все сделает как надо.
— Не потеряешься? — насмешливо спросил меня Дуглас.
— Обидеть пытаешься? — хмыкнул я и пошел вперед. Несколько шагов спустя я оглянулся. Дуглас исчез, как будто растворился в чернильной тьме. Ну да, на такие дела он тоже мастер.
Мистера Делла, редактора газеты «Новая Эра», дома не оказалось: он был в редакции. Мне выделили в провожатые малолетнего члена семьи, чтобы я не обходил квартал по улице, а прошел дворами, по короткому маршруту. Ох, лучше бы я пошел в обход, потому что это только днем кажется, что так короче, а ночью то и дело во что-нибудь врубаешься. Мой провожатый знал тут каждую штакетину, он обошелся без потерь, а я разок хорошо вломился в какую-то деревяшку плечом и перед Валентином Деллом предстал слегка помятым.
С Деллом, похоже, Дуглас договорился заранее, потому что редактор, прочитав письмо, кивнул и принялся на работу. Я постоял-посмотрел, как он набирает текст, посматривая в листочки Дугласа, а потом сказал, что если буду нужен, меня можно позвать. Делл кивнул, не отрываясь от дела, и я завалился спать на каких-то пыльных ящиках, вместо простыней подостлав старые газеты.
Думаю, Делл решил, что ему проще самому все сделать, чем вводить в курс работы меня, потому что проснулся я утром от того, что вчерашний юнец, входя, громко стукнул дверью. Он поставил на стол кувшин с кофе и миску с оладьями.
— Поднимайтесь, мистер Миллер, позавтракаем – и пойдем в форт, — бодро сказал Делл. На нем ночной недосып сказался мало, разве что глаза покраснели, а так он был так же бодр и энергичен, как обычно.
— Доброе утро, — пробормотал я. — А не опоздаем?
— Не опоздаем, есть еще время, — ответил мне Делл, а отроку, который сунул нос в только что отпечатанные листки, сказал: – Потом почитаешь, живо принеси воды умыться. Почему тебе всегда напоминать надо?
Юнец подхватил ведро и ненадолго исчез, а я, пока он бегал за водой, вытряхнул пиджак. Вот вроде по пыльным чуланам не шлялся и на ящики газетки подстилал, а все равно, нашлось пыли на небольшое облачко.
Позавтракав, мы с Деллом пошли в форт, неся в руках стопки заказанных Дугласом листовок. Дробовик я оставил в типографии: таскаться с ним по городу мне показалось неуместным.
Линчевательные настроения вроде немного притихли, а может быть, народ еще толком не проснулся и как следует не разогрелся. Все же заметная агрессивность чувствовалась, и, возможно потому, военные власти решили проводить суд не при закрытых дверях, а в присутствии зрителей. Поскольку помещений, которые могли вместить столько народу, в городе не было, залом заседания стал двор форта. Для главных действующих лиц на широкой веранде офицерской казармы поставили столы и стулья, для особо уважаемых зрителей тоже принесли стулья, а остальные пристроились кто как. Нам с мистером Деллом достались сидячие места: мы, может быть, и не были особо уважаемыми, но определенно являлись заметными фигурами в здешнем обществе. Норман сидел рядом с нами, а Джейк сел прямо на землю в проходе между стульями и приготовился слушать, а пока активно участвовал в обсуждении проблемы бушвакерства в Арканзасе и окрестностях.
Суд начался. Председательствовал полковник Миликен, обвинителем стал капитан Картер, а в качестве защитника представили «агента департамента внутренних дел капитана Маклауда». Нет, вы слыхали? Не просто агент, а еще и капитан! И хотя здесь в Штатах порой создается впечатление, что любой может прицепить к своему имени офицерское звание, не отучившись в Вест-Пойнте, все же то, что Дуглас своим званием мало где козыряет, наводило меня на мысль: Дуглас у нас не индейский агент, а какой-нибудь секретный. Фэбээровец под прикрытием. Хотя ФБР, кажется, еще не учредили…
Привели Фокса. Джейк в роли банщика постарался на славу: в такой степени отмытости Фокса я еще не видал. Золотистые волосы слегка распушились, синие глаза засияли ярче – словом, хоть сейчас рисуй с него ангела. На свои девятнадцать с небольшим Фокс не выглядел: никак не больше семнадцати. Дитё.
У него спросили имя.
— Эдвин Фокс Льюис, — ломким голосом ответил подсудимый.
— Здесь в Арканзасе вы известны как Фокс Льюис?
— Да, сэр.
Фокс коротко, без всяких лирических отступлений отвечал на вопросы обвинителя: родился в Кентукки; да, воевал на стороне Конфедерации; да, в мае этого года убил лейтенанта Ричарда Такмана; да, вчера убил Джозефа и Сэмуэла Такманов.
После этого обвинитель сообщил, что есть свидетели всех трех убийств, но поскольку обвиняемый эти деяния не отрицает, нет смысла отнимать у суда лишнее время. На этом он счел свои обязанности выполненными, и к делу приступил Дуглас.
Прежде всего он пригласил в качестве свидетеля Нормана.
Норман под присягой сообщил, что упомянутый Фокс Льюис был нанят в «Вестерн Континентал» в мае этого года для работы с лошадьми, за месяцы работы проявил себя добросовестным и честным работником, с готовностью изучал новые профессиональные навыки и в настоящее время может исполнять обязанности телеграфного оператора и помощника монтера. Летом вместе с мистером Шерманом проделал сложнейший маршрут от переправы Кольбера на Ред-ривер до Форт-Доджа в Канзасе, а поскольку мистера Шермана недалеко от Форт-Доджа ранили, прошел маршрут до Форт-Флетчера самостоятельно.
— Да ну, — сказали из «зала». — Кто подтвердит?
— Я, — сказал Дуглас. — От Доджа до Флетчера он со мной шел.
Зал загудел. Тут было много тертого народа, который хорошо представлял, что такое маршрут по западному Канзасу в последнюю пару лет, когда в тех краях начались волнения среди индейских племен.
— Господа, — воззвал полковник Миликен, стукнув молотком по столу. — Соблюдайте тишину, а то прикажу провост-сержанту очистить зал суда.
— Последние недели, — дополнил Норман, — мы вместе с обвиняемым составляли проект телеграфной линии до Форт-Гибсона и в Форт-Смит вернулись только вчера вечером.
Дуглас спросил, не было ли разногласий между обвиняемым и работниками «Вестерн Континентал» на политической почве, не высказывал ли обвиняемый ненависти в адрес работников фирмы, которые в войну служили на стороне Союза.
— Нет, никогда. И по другим поводам никаких разногласий не было. Льюис – исполнительный и не склонный к пререканиям работник.
— Благодарю вас, — сказал Дуглас. — Теперь, если позволит суд, я бы хотел опросить свидетелей обвинения. Мистер Дэвис был свидетелем двойного убийства на городской пристани…
— Да многие были свидетелями!
— Господа!.. — напомнил полковник Миликен.
Мистер Дэвис был приведен к присяге и рассказал, где находился в момент убийства: стоял в пяти шагах позади обвиняемого (это если смотреть со стороны подходящих от Первой улицы Такманов) и ждал, когда подъедет его экипаж. Поэтому он видел одновременно и Такманов, и обвиняемого, который стоял около наемной повозки и ждал, когда грузчик перенесет вещи с плота. Смотрел обвиняемый в сторону реки, на плот. Того, что сзади подходят будущие жертвы, обвиняемый не видел, признал свидетель. До самого момента, когда один из Такманов не закричал: «Ну, Льюис, тебе конец!».
— То есть, сначала Сэмюэл Такман крикнул: «Льюис, тебе конец!», — уточнил Дуглас, — а только после этого обвиняемый обернулся и увидел Такманов?
— Да, сэр, — подтвердил мистер Дэвис. — У меня еще мысль мелькнула, что сейчас стрельба начнется, и меня пристрелят, как пить дать.
— То есть, сначала обвиняемый услышал угрозу, а только потом выстрелил?
— Да, сэр.
Дуглас поблагодарил этого свидетеля и вызвал следующего.
Сержант Верман был свидетелем того, как в мае этого года обвиняемый застрелил Ричарда Такмана.
— Прежде чем мы перейдем к обстоятельствам смерти Ричарда Такмана, — сказал Дуглас, — мне бы хотелось спросить вас, не слыхали ли вы от Ричарда Такмана до того дня каких-либо слов о присутствующем здесь Фоксе Льюисе или о каких-либо других людях с фамилией Льюис.
— Да, сэр, — ответил сержант. — До того дня, как лейтенанта Такмана убили, он неоднократно заявлял, что будет уничтожать всех Льюисов на свете, потому что у них, Такманов, с Льюисами кровная вражда.
— Всех Льюисов? В том числе и солдат армии Союза?
— Доказательств нет, сэр, если о наших Льюисах, — доложил Верман. — Поэтому утверждать ничего не буду. А что конфедератских Льюисов убивал – да, я это видел.