е принятого, самого лучшего. Когда же решение принято, никаких сомнений не допускается. Исполнить, проверить и доложить.
Вой настигающих вертолётов становился всё громче. Но и до укрытия оставалось совсем немного. Лёгкие с хрипом прокачивали кубометры воздуха. И всё было мало! В глазах начало темнеть, но он упрямо мчался к намеченной цели…
Ударная волна настигла его в момент завершения шага. Не удержав равновесия, Отто перелетел через голову, в падении развернулся и застыл на четвереньках: пылающий вертолёт под прямым углом ушёл в грунт, который, вопреки здравому смыслу плавно, будто нехотя, перед ним расступился, а потом так же лениво сомкнулся. На поверхность вырвался фонтан пара, почва под ногами заколыхалась, будто на волнах, и от вертолёта осталась только чёрная плешь, быстро затягивающаяся зелёным ковром…
Тем временем, второй вертолёт выпустил две ракеты по шаровидному аппарату, развернулся и, прижимаясь к траве, попытался спастись, но скорость шара была фантастической. Обе ракеты прошли мимо, и, оставляя за собой быстро тающие белесые полосы, умчались прочь, а шар уже крутился перед носом обречённой машины.
Раздался знакомый грохот…
"Дела тут у вас", — неодобрительно прошептал Отто.
Это шар взорвался.
Следующее мгновение заставило его сжаться: ещё один золотистый шар подлетал к месту сражения.
"А вот и второй шар. Впрочем, нет, — третий. Каждому шару по вертолёту. А этому вертолётов не хватило. Сейчас меня искать будет…"
Не дожидаясь падения второй машины, Отто выхватил нож и разрезал дёрн, — из-под лезвия встрепенулись-выплеснулись фонтанчики воды. Не раздумывая, Отто влез ногами в разрез, как в спальный мешок, потом погрузился полностью, оставив на поверхности только голову. Брюки с обувью оказались на высоте, а ткань куртки охотно пропустила к телу холодную воду. Холодную? Вода была не теплее льда!
Вертолёт рухнул в болото, но не погрузился полностью, и его хвост со всё ещё вращающимся винтом гигантским пальцем указывал в синее небо.
Отто, не выпуская из виду шар, который завис над местом падения второго вертолёта, попытался ногой нащупать дно, но это ему не удалось. То ли плавучесть герметичных брюк и ботинок не позволила опустить ноги глубже, то ли здесь и в самом деле было глубоко. Тогда он, цепко придерживаясь за края разреза, выровнял тело под травяным ковром и замер.
Шар с минуту висел рядом с мачтой хвоста упавшего вертолёта, затем по расширяющейся спирали закружил над местом схватки. Вблизи он казался тускло-жёлтым с необычным отливом, будто голубые пятна проступали к поверхности откуда-то изнутри, а потом растворялись в золотом сиянии. Через секунду Отто задержал дыхание и, отжавшись от дёрна, полностью погрузился в воду.
Когда он вынырнул, шара не было.
Стараясь не шуметь, Отто выбрался из воды. Он откатился от разреза, да так и остался лежать на спине, восстанавливая дыхание.
"На мне был радиомаяк, — решил он. — Иначе невозможно объяснить точность, с которой они на меня вышли". Он повернул голову и посмотрел на хвост сбитого вертолёта. На нём не было пропеллера.
"Зачем этой штуке пропеллер вертолёта? — подумал Отто и тут же себе ответил: — Как сувенир. На память о сбитом русском асе".
Ему было не по себе. Было холодно. Он замёрз.
"Стрекозы напоминают русские Ми-34. Только с ракетно-пусковыми установками. Интересно, насколько сильно их модифицировали. И всё из-за камешков"?
Отто поднялся. Сразу стало понятно, почему куртка пропускала воду: он забыл застегнуться.
Он снял куртку и рубашку, выкрутил их, несколько раз встряхнул и быстро надел. Стало ещё холоднее…
"Зато будет легче согреться", — подумал Отто.
Он недоверчиво покосился на хвост вертолёта: нет, это был не сон, металлическая труба по-прежнему торчала из травы.
Отто огляделся в поисках своих мешков. Он сориентировался по зеленеющей невдалеке роще, к которой мчался всего несколько минут назад, и побежал в противоположную сторону, внимательно всматриваясь в траву.
Следующая мысль заставила его перейти на шаг.
Получалось, что вся эта местность: трава, деревья, камни, разбросанные тут и там до самого горизонта, была гигантским болотом. Его окружало озеро, поверхность которого заросла травой, настолько прочной, что он шёл и бежал по ней, даже не подозревая о тёмных глубинах, от которых его отделял лишь тонкий, готовый в любое мгновение предать, слой травы. Воспоминание о том, что минуту назад он сам, по своей воле, полез в эту пучину, тоже не прибавило ему бодрости.
Отто с уважением оглядел горизонт: вот это масштабы!
И всё сплошная гидропоника!
"Стоп! А где мешки-то"?
Стараясь не впадать в панику, он ещё раз огляделся: всюду, насколько хватало глаз, равномерно зелёный цвет с оранжевыми россыпями незнакомых ягод.
Тогда он запетлял, отыскивая свои следы. И скоро их обнаружил. Примерив шаг, пришёл к выводу, что здесь он уже бежал, значит, мешки лежат где-то дальше. Оглянувшись на рощицу, удивился расстоянию: хвост вертолёта отсюда выглядел не толще вязальной спицы.
Вскоре он добрался до места, где трава была не так примята, а расстояние между сдавленными в кашицу побегами соответствовало ширине его нормального шага.
Вот только мешков не было. И это было обидно.
— Ну что ж, — проговорил он вслух. — Бог дал, Бог взял.
"Одного пропеллера показалось мало, и эта штука забрала мои мешки вместе с пропуском в счастливое будущее".
Отто выпрямился и поправил воротник, он никак не мог согреться.
— Пожалуй, самое время докладывать…
Он достал из кармана куртки телефон, набрал номер и с минуту рассматривал бегущих по дисплею человечков — зрительный аналог длинных гудков. Потом, к его удивлению, включился автоответчик:
— Вы набрали номер телефона директора фирмы "Новые услуги". К сожалению, у меня нет возможности сейчас вам ответить, перезвоните позже. Сотрудникам-полеводам набрать одиннадцать, Отто Пельтцу — двенадцать, Мичурину — тринадцать. Благодарю за внимание.
И всё…
"Всё?! Тебе этого мало? Вот это да, — потрясённо подумал Отто. — Он назвал меня по имени"!
Конец света Отто именно так себе и представлял: фотографии в газетах, интервью по телевизору, и своё имя в заголовках…
Он вызвал из памяти телефона ячейку номер "12", послал вызов и услышал запись жёсткого, скрипучего голоса Шефа: "Шарки, я тебя вычислил. Это ты их навёл! Сколько бы тебе не заплатили — не радуйся, я перевёл твой файл в открытую сеть. Так что, когда выберешься из пустоши, тебя уже будут ждать. Треть века отсидки я тебе гарантирую. Будь ты проклят, Отто Пельтц, брат сатаны. Не топтать тебе землю до конца дней твоих. Смерти будешь просить, как милости. До встречи в аду, сволочь"!
В проклятиях Шефа было столько ярости и силы, что Отто поёжился… Потом пожал плечами: азиатская вспыльчивость всегда невыгодно отличала русских от европейских, цивилизованных народов. Но, если Шеф не врёт, и файлы о "подвигах" и впрямь открыты для доступа, то остаток жизни лучше и в самом деле провести здесь, чем подкладывать голову под каток правосудия. Если некоторые "художества" подать в нужном ракурсе, то ему и в самом деле "светит" лет тридцать, не меньше. И хорошо ещё, если где-нибудь в Швейцарии, или в родной Австрии. А если здесь, в России? Тридцать лет расстрела! "Не топтать тебе землю…" — надо же такое придумать!
Оказывается, все мины уже заложены в нашем прошлом.
О чём-то думаешь, мечтаешь, выбиваешься из сил… А потом кто-то подносит к фитилю спичку, и все твои планы превращаются в пустые фантазии, утренний сон, тающий в пламени зари восходящего солнца…
"Сотрудникам — полеводам"?
Сейчас любая информация могла оказаться полезной. Отто дважды нажал на "единицу" и послал вызов.
Автомат ответил приятным женским голосом:
— Действие вашего контракта прервано на не определённый срок. В памяти компьютера зафиксирован ваш звонок, и с этого момента вы свободны от всех обязательств. Желаем удачи.
Отто недоверчиво посмотрел на телефонную трубку.
"Что же тут удивительного? — спросил он себя. — Если на мне был радиомаяк, то оппоненты "Новых услуг" первым делом посетили контору. Наши, видимо, какое-то время отбивались, иначе Шеф не успел бы "поздравить" меня с увольнением. Потом последовали за самолётом, завалили вертолёт и точнёхонько вышли на меня самого. И всё это время я был меченым. Как-то не очень удачно я разбогател… поперёк горла становится это богатство.
А начали они с того, что открыли сейф. Не поверили, что я успею…
Глупости!
Если это они открыли сейф, то почему сразу не забрали брюлики? Специально, чтобы разделаться с "Новыми услугами"? Какой же в этом смысл? Бриллианты по стоимости стократно превышают уровень Шефа. Нет. К сейфу отношения они не имеют. Выходит, есть ещё третья сторона? Может, сама Калима оставила сейф открытым? В порядке благодарности за приятные последние минуты? И ванну тоже она принимала?
…Не смешно. Калима ничего не знала о моих раскопках в подвале.
Гадать можно до бесконечности. В любом случае была только одна вещь, которая всё это время была со мной…"
Отто Пельтц, скрестив ноги, опустился на траву и замер, глядя перед собой. Он допустил серьёзную ошибку. Первым делом следовало избавиться от тары, в которой хранились ценности.
"А когда я мог от неё избавиться? — напомнил он себе. — Разве у меня была хоть одна секунда, чтобы сделать это? Или следовало сказать: "Подождите, шеф, у меня тут бриллианты, украденные у бывшей любовницы, ныне покойной. Теперь, вот, следы заметаю…"
Он вспомнил тяжёлые грузила на концах шнура, которым был завязан мешочек с алмазами. В одном — аккумулятор, в другом — передатчик, сам шнур — и антенна, и питающий кабель.
Так что третья часть плана уже выполнена: в "Новых услугах" о нём забыли. Нет больше "Новых услуг". Только и Отто Пельтца тоже нет. Имя и фамилию лучше всего забыть. Навсегда…
Если бы всё было так просто! Сегодня идентификация личности превратилась в науку, с математической точностью оперирующей сотней признаков, среди которых отпечатки пальцев занимают неприлично скромное место, по сравнению с тем, как обстояло дело лет десять назад.