Исчез змей. Сидит мужик, ждёт: что-то будет?
Укусил змей в другую ногу царя. Занемог царь, день и ночь ревёт.
— Приведите, — молит царь, — приведите того, который меня лечил!
— В тюрьме, — говорят, — он сидит.
— За что в тюрьме?
Министр и отвечает:
— Да вот, отказался от вашего полцарства и царскую дочь не желает брать в жёны — за то и посадили и даже в бане не вымыли.
— Приведите его, приведите! — просит царь.
На тройке лошадей за мужиком пожаловали. Приходит к мужику в тюрьму сам министр, зовёт скорей в царский дворец. А мужик ему и говорит:
— Не привык я, ваше высочество, на тройках кататься. Хочу, чтобы ты положил на спину седло и сам вёз меня.
Нечего министру делать — стал на четвереньки перед лекарем. Взял мужик в руки нагайку да как начал пришпоривать министра — хлесть! да хлесть! — так и приехал перед царские окна.
А царь ждёт не дождётся. Смотрит в окно и спрашивает:
— За что же это мой зять министра главного так обижает?
— А вот за что, — говорит мужик, — в тюрьму меня посадил да теперь опять собирается.
Вылечил мужик царя.
Отдал царь приказ казнить министра. Вымыли мужика в бане, нарядили в царские одежды и спроворили свадьбу. Весёлая была свадьба. Царь-то пуще всех на ней отплясывал.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Как я горох сторожил⠀⠀ ⠀⠀
⠀На месте нашей деревни стояло в ту пору только пять дворов. И было мне тогда лет двенадцать, ростиком я был маленький, а весу имел и того меньше.
Посеяли мы горох на дальнем поле. Хороший уродился горох. Однажды пошли мы проведать его, а от гороха почти ничего не осталось. Весь он примят и поеден.
Посылает меня отец караулить горох, узнать, кто же его зорит. А чтобы не страшно было, дал он мне дедову винтовку, такую же мал-малопулечку, как и сам я.
Прихожу я на гороx и вижу: ходят по полю огромные длинноногие птицы. Стреляю — одна птица падает. Заряжаю ружьё, целюсь, бах! — вторая свалилась. Другие поднялись в небо и улетели.
Подхожу я поближе: журавли. Вот радость-то — двух птиц подстрелил! А что с ними делать, не знаю. Как их домой унести? В лузан не войдут — птицы большие.
Заталкиваю я их за пояс, волоку по земле, иду и вдруг слышу: ожили журавли, замахали за моей спиной крыльями. Замахали, вытянули шеи — и подняли меня над лесом. Полетели журавли, понесли меня всё дальше и дальше.
Достаю я ножик, разрезаю пояс — и падаю. Падаю и проваливаюсь в трухлявый широкий пень. Пытаюсь выбраться — и не могу: пень-то высок. Сижу я в дупле день, сижу другой и вдруг слышу: кто-то едет.
Подъехал мужик к дуплу и говорит:
— Вот это мне и надо. Хороший дымник из осинового дупла получится.
Значит, свалит мужик дуплистый пень, вытрясет из него труху, привезёт домой и сделает трубу, чтобы дым из избы выходил.
Взял мужик топор и начал подрубать пень. Поджал я ноги и не дышу. Обошёл мужик пень со всех сторон — закачалось дупло. Замахнулся мужик напоследок посильней, влетел топор в дупло — тут уж я не утерпел и закричал что было силы.
Испугался мужик, закрестился и убежал в лес. Я вылез из дупла, пошёл на свое гороховое поле, подобрал ружьё и отправился домой.
А дома меня уж потеряли. С ног все сбились — ищут. И в колокола звонили, и старосте говорили, и даже к земскому начальнику в город Чердынь гонца посылали. А я живёхонек-целёхонек.
Через несколько дней снова отправляет меня отец на дальнее поле. На поле всё спокойно. Иду обратно. Подхожу к дуплу. Оно уже свалено и привязано к волокушам: это две длинные оглобли. Лошадь в волокушах, а хозяина нету.
Жду-пожду — не идёт хозяин. Заморочало в лесу. Пошёл дождь. Забрался я в дупло, чтобы не вымокнуть. Лежу, долго ли, коротко ли, задремал и вдруг слышу: кто-то подходит к волокушам. Глядь — а это медведь. Медведь за лошадью пришёл. А она попятилась, вышла из хомута и убежала.
Ходит медведь, обнюхивает оглобли, я как рявкну — он рванул да и попал головой в хомут. Запрягся медведь, бежит по лесу. А я в дупле сижу, как в самолёте. Так и возил он меня по лесу, пока не приломал все оглобли.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Вот как я на медведе катался.
А кто не верит, может сходить в лес и посмотреть. То дупло и теперь на волокушах лежит. Да кому оно нужно? Трубы-то теперь у всех кирпичные.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Василий Каменский⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Между небом и землёй⠀⠀ ⠀⠀
Намедни я захватил топор, бечёвку и побрёл в сосняк устраивать себе ночную спалку. В землянке спать надоело. Выбрал самую высокущую сосну на опушке и взобрался на неё. В развилье двух громадных сучьев и принялся вить себе ночное гнездо. Сучья крепко переплёл ветвями, перевязал бечёвкой, настлал травы и — спалка готова. Чудесно.
Было немножко странно очутиться на высокой зыбке между небом и землёй. Пронёсся сыроватый ночной ветерок, и приятно закачало. Потом настала такая тишина, что казалось, будто всё кругом приготовилось кого-то внимательно слушать. Уж не меня ли?
Я смотрел на яркозвёздное небо, долго смотрел и улыбался одной звёздочке, что лучистее и больше была других подруг. Долго улыбался ей.
Словно мать, сосна заботливо покачивала меня на добрых руках, а тёмная ночь рассказывала колыбельную сказку:
— Ш-ш-ш… ш-ш-ш…
А я — хитрый — качался, слушал сказку и всё-таки не спал — всё смотрел на неё…
И вдруг с неба, откуда-то справа, упала яркая звезда. Я почему-то вздрогнул: стало жаль её, бедную… Немного погодя снова быстро скатилась с Млечного Пути другая звёздочка и как раз из того места, где сияла моя… Ах, нельзя же так!
А потом ещё блеснула одна. Что это такое? Я не выдержал и крикнул в небо:
— Эй, кто там бросается звёздами?
Эхо раскатилось гулко по лесу: «…а-ами». Крик как будто подействовал: больше никто не бросался звёздами, и я успокоился.
Словно мать, сосна заботливо покачивала меня на добрых руках.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Василий Климов⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Легостай⠀⠀ ⠀⠀
⠀Жили-были дед да баба. Была у них курочка ряба. Несла им в год по яичку, но по яичку не золотому, а простому.
Это присказка, а сказка впереди.
Было у стариков три сына: двое — добрые работники, а третий, меньший, — лентяй из лентяев. Его так и звали — Легостай, что значит ленивец.
Добрые работники пни корчуют, а Легостай лежит себе на печи да тараканов на нитку нанизывает. Всё чёрного метит поймать. Поймает одного, спрашивает:
— Конём хочешь быть? Будешь служить мне?
Смолчит таракан — не бывать ему живу, попадает на нитку.
Ругается дед, ругается баба:
— И в кого дурачина такой уродился? Ни в мать, ни в отца. Все люди как люди, ты один — Легостай: не сеешь, не жнёшь, а кривого счастья ждёшь.
Сопит Легостай, не спорит, а всё по-своему делает.
Скоро ли, долго ли охотился Легостай — высунулся из запечка большой чёрный таракан. Усища — что рога у быка. Ухватился за них Легостай, а таракан раком пятится, тащит ленивца в свою нору. У таракана из глаз искры сыплются, того и гляди стена вспыхнет.
— Погоди, — говорит Легостай, — я тебе рога обломаю.
А усач всё назад, всё назад. Вот-вот сорвётся Легостай в запечную дыру, слопает его тогда чёрное страшилище. Упёрся Легостай ногами в стену, в три погибели согнулся. Не стерпело страшилище, взмолилось:
— Твоя взяла, Легостай: хил я ноне. Пощади меня, большой выкуп дам.
Смекнул ленивец, что поживиться можно, и говорит:
— Пусти меня в твоё поганое царство, да чтобы мне подчинялась вся твоя нечисть.
— Чего хочешь возьми, а этого не требуй. Осилил ты меня, а с моим царством не управишься.
— Так и быть, — говорит Легостай, — не пойду в твоё царство. Дай мне трёх вороных да избу новую поставь. И чтобы я каждый день сыт был.
— Приходи в полночь, как первый петух прокричит, на крутояр, что у Чёртова озера. Свистнешь трижды — и жди моего выкупа.
Отпустил Легостай чёрного таракана, сам спать завалился. Проснулся в полночь, слез с печи. Страшно одному идти, разбудил братьев, рассказал им про всё. Рассердились братья, надавали Легостаю тумаков, дурнем обозвали и опять спать легли.
Подождал Легостай немного и снова братьев трясёт, по коню за услугу обещает. Очухались братья, сказали:
— Ладно, пойдём. Но коли ты, дурень, соврал, шкуру с тебя спустим.
Шли, шли — к озеру пришли, на крутояр взобрались.
Свистнул Легостай — волки завыли. У братьев мурашки по спине забегали. Второй раз свистнул — только лес застонал. Третий раз свистнул — ветер поднялся, земля загудела. Появился перед ними мохнатый карлик, такой маленький — чёрный сморчок да и только. Спросил карлик:
— Что вам угодно, люди?
— Пришли за обещанным, — ответил ленивец.
— Так возьмите его: вот оно, — сказал карлик и показал в сторону.
Обернулись братья, видят: два коня к дереву золотыми цепями привязаны. Не кони, а чистое загляденье.
Бросились старшие братья к вороным, распутали цепи золотые да поводья шелковые, сели верхом и — умчались.
Озирается Легостай, своего коня смекает, да нет его. Остался один жеребёнок; ни дать ни взять — вислоухая собачонка.
Загрустил Легостай: обманули его братья. Да делать нечего. Хоть бы жеребёночка-то взять, ан и узды на нём нет.
Только подумал так, а карлик ему говорит:
— Не печалься, Легостай. Вот тебе уздечка. Да смотри, не доверяй её никому, при себе держи. А теперь поезжай, братьев догоняй.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Не успел сказать это карлик — жеребёнок скок под Легостая и понёс, понёс. Едва удержался на коньке Легостай, хорошо — успел ухватиться за гриву.
В один миг прилетел Легостай домой. Воронка под крыльцо спрятал, уздечку на сеновал бросил, а сам на печку забрался.