На какой-то миг Тони даже показалось, что этот парень из «магазина на диване» задрал голову к потолку и завыл, как голодный степной волк. Однако возвращаться к обдумыванию этой мысли он не стал — в голове еще не все стало на свои места.
Напрасно тролли ломились в металлические стенки «заколдованной комнаты», нажимали на кнопки, толкались в двери, орали страшные заклинания и звали на помощь папу. Все было бесполезно.
— Вспоминая наше прошлое, я скажу, что это худшее из заклятий, с которыми мы сталкивались, — сжимая и разжимая кулаки сказала Ягодка. Ее и без того большие ноздри раздувались от ярости как у быка на корриде.
— У нас случались неудачи, но только не такие, — отозвался Детина и с силой ударил по двери. — Она оказалась могучей ведьмой. Эта девчонка!
— Мне кажется, — озираясь по сторонам шепотом сказал их братец, — мы угодили ей в карман. Я думаю, она нас уменьшила и засунула в коробок спичек в своем кармане…
С минуту Ягодка и Детина обдумывали странную версию Колокольчика. Задумчиво смотрели на стены и потолок лифта.
— Не смеши меня! — Рявкнул Детина и отвесил младшему братцу звонкий подзатыльник. — Ты пал духом! Как мы могли попасть в коробок, идиот? Где же тогда тут спички?
Тони протянул ладонь, и Волк вложил в нее волшебный боб.
Боб был ссохшийся, черный и подпрыгивал на ладони, как будто внутри его оболочки скакали блохи.
— Что делает эта чертовщина? — спросил Тони. Этот прыгающий боб явно не внушал ему доверия.
— Шесть… сокровенных… желаний, — таинственно ответил гость. — Представь все, о чем ты мечтаешь. Глядя на твое… хм… скромное жилище, я уверен ты многое хотел бы изменить.
— Это ведь шутка? — засомневался хозяин скромного жилища.
«Ну вот! Люди уже разучились верить в волшебство!» — Волк начал раздражаться и где-то в голове мелькнула шальная мысль: а не съесть ли мне этого дурачка? Но тогда он потратит уйму времени пока выйдет на следы собаки и девушки. Здесь столько запахов и следов в этом городе!.. Да и троллей нельзя списывать со счетов. Тупицы редкостные, но его, великого охотника и ищейку, все же опередили.
— Это не шутка. Обычная сделка с несколькими желаниями, — пояснил Волк и достал из кармана длинный свиток, испещренный старинными буквами. — Все просто! Ты съедаешь боб и загадываешь шесть желаний. Нельзя повторять загаданное, нельзя загадывать пять желаний или тысячу… Ну, давай! Это честная сделка. Говори, где твоя любимая дочь?
Тони взял из рук незнакомца бумагу и ручку:
— А что тебе от нее нужно?
— Всего лишь вернуть мою собачку, которую она нашла. И еще я хочу вручить ей подарок.
Тони Льюис с большим недоверием смотрел в эти большие черные глаза, где вместо зрачков плясали желтые огоньки. Что задумал этот проходимец? Но перспектива шести желаний, точнее огромное любопытство пересилили отцовскую осторожность, и Тони не вчитываясь в текст свитка подписал его авторучкой.
— Если она не работе, — сказал он, когда с бумагой было покончено. — Значит, она у моей тещи. Та всегда старается настроить Вирджинию против меня.
— А твоя теща любит цветы?
— Она любит деньги. Это единственное, что она ценит.
— Хорошо. Адрес, пожалуйста.
Тони накарябал его на обороте свитка и вручил Волку.
Одарив обладателя волшебного боба и самой желанной девушки в мире своей фирменной улыбочкой, Волк поспешил удалится.
— Эй, подожди! — окликнул его у разбитой двери Тони. — А долго это действует?
— Не волнуйся. Тяжело только первые три часа.
— Говоришь, любое желание? — спросил Тони, но Волка и след простыл. Он повертел боб на свету, сжал его пару раз пальцами и потом проглотил.
Поначалу боб встал у него поперек горла, причиняя боль гортани, но Тони напрягся и как следует сглотнул, проталкивая его вперед. Боб заскользил по глотке и упал в желудок. Ничего, терпимо.
— Первое мое желание, — громко сказал Тони, но назвать желание не сумел. Его желудок так скрутило, что слезы брызнули из глаз. Тут не до желаний. Скрутившись три погибели, Тони бросился в туалет.
Бабушка Вирджинии жила в центре города. Она снимала неплохую квартиру, выдержанную в старинном стиле. За окном мог бурлить двадцать первый век, а здесь царил дух антиквариата. Тяжелые хрустальные люстры, портреты, внушительные портьеры и стулья с гнутыми спинками и резными ножками.
У Вирджинии был свой ключ, поэтому она не стала напрягать старую родственницу и открыла дверь. Пес послушно зашел за нею следом.
— Это я, бабушка, — громко сказала Вирджиния, чтобы своим внезапным появлением не спровоцировать удар или приступ старушки, чей возраст равнялся возрасту ее мебели.
Она знала, где в этот час можно найти бабулю. Сейчас она лежит в постели с бокалом шампанского и чешет перед сном за ушком своего белого пуделя. Вековые традиции.
— Привет! — сказала Вирджиния, открывая дверь спальни. Так оно и есть.
Бабушка в пеньюаре, пудель рядом с ней. В одной руке бокал, в другой — сигарета в мундштуке. Ничего в этом доме не меняется из года в год.
— Я решила, что это пришла твоя мать, — заметила бабушка и захлопала фальшивыми ресницами.
Обычная история. Она всегда так говорит. Кто бы к ней не пришел, она надеется, что эта ее дочь:
— Прости, что разочаровала тебя… Можно мне переночевать у тебя сегодня?
— Знаешь, когда-нибудь она вернется. Вот так же, как ты влетит в дом без звонка… Как ты думаешь, может она в Альпах? Она всегда любила снег.
— Мне кажется, она бы уже вернулась, — вздохнула Вирджиния и присела на краешек бабушкиного ложа. — Четырнадцать лет — слишком большой срок для катания на лыжах.
— Не будь мелочной, дорогуша, — сказала бабушка и одарила внучку блеском вставных зубов. Она встала к столику, намереваясь допить шампанское, как вдруг спальню с розами в каждом углу оглушил собачий лай. Бабушка вздрогнула и чуть не разбила бокал. Это еще что?
Когда она обернулась на звуки, ее место среди атласных подушек и подушечек занимала здоровенная псина.
— Это бездомный пес, которого я подобрала в парке, — поспешила рассказать Вирджиния.
— Держи его подальше от Роланда! — велела бабушка. — У него наверняка блохи.
Пес послушно спрыгнул на пол.
Роланд, возмущенный внезапный вторжением на его территорию чужой собаки, изошелся в истеричном тявканье. На что Принц не обратил ни малейшего внимания.
В бутылке не оказалось больше вина и бабушка, махнув рукой, мол, всегда шампанское заканчивается не вовремя, вернулась в постель.
— Знаешь, — вдруг оживилась она, поправляя на шее жемчужные бусы, — ты еще можешь занять приличное место в обществе. У меня сохранились связи.
Вирджиния устало вздохнула. Начались нотации, поучания уму-разуму и обвинения отца во всех смертных грехах.
— Дебют твоей матери в Риц-Карлтоне стал триумфом, — мечтательно продолжала она. — В девятнадцать лет она могла заполучить любого холостяка в Нью-Йорке, а кого она выбрала?
— Папу, — отозвалась внучка.
— Папу, — язвительно повторила бабушка и стряхнула пепел. — Не загуби свою жизнь, как это сделала она. Я вижу, что все повторяется снова. Ты официантка… Какой кошмар! А с кем ты встречаешься? Небось, с каким-нибудь помощником повара.
Вирджиния только улыбнулась в ответ. Спорить с бабушкой было просто бесполезно.
Позвольте оставить описания приключений Тони в туалете… Там не происходило ничего приятного….
Едва Тони оправился от побочного действия волшебного боба, как в дверь постучали. Застегивая на ходу комбинезон, он вышел посмотреть, кого на сей раз принесла нелегкая.
Несчастья, как известно, поодиночке не приходят.
В дверях стоял и сально улыбался мистер Мюррей.
— Разумеется, ты так и не починил водопровод, как обещал, — без лишнего предисловия сказал управляющий. При этом его пухлые щечки рдели и колыхались от возмущения. — Я этого и ожидал. Но устроить такое!
— Я все объясню. Я объясню все, что здесь произошло. И сейчас же займусь водопроводом, мистер Мюррей!
— Нет, это я сейчас же этим займусь! — заорал он. — Я хочу, чтобы ты и твоя дочь сегодня же освободили квартиру! Ты уволен, голубчик!
— Я уволен?! — поразился Тони. — Пожалуйста, мистер Мюррей!
Толстячок, обозначая конец разговора, развернулся и пошел к себе.
И тут горе-водопроводчик заметил, что изо рта у него вместо дыхания вылетают зеленые клубы дыма. Боб! Как же он мог про него забыть?!
Так родилось первое желание Тони Льюиса:
— Хочу, чтобы ты и твое семейство целовали мне задницу! И стали моими вечными рабами!
Мистер Мюррей не поверил своим ушам. Вот мерзавец! Да как он смеет! Он обернулся и даже подобрал всеуничтожающее слово, но произнести его не смог. Его гневно перекошенное личико расплылось в сладчайшей улыбке. Глаза засветились любовью и почтением, а язык произнес:
— Хозяин…
«Действует!» — обрадовался Тони, взял Мюррея за галстук и повел в комнату, для того, чтобы проверить, будет ли этот червяк лизать ему задницу.
— Сколько может действовать это заклятие? — спросил Детина.
Устав впустую бороться со стенами лифта, тролли расселись по углам своей новой темницы и в таком состоянии встретили новое утро.
— Думаю, что недолго, — отозвалась Ягодка.
— Лет сто? — предположил братец Колокольчик.
— Не больше! Может быть, пятьдесят…
— Тогда нам надо смирится с нашим заключением, — сказал старший брат. — И постараться друг друга не съесть.
— Правильно, — приободрилась сестрица. — Надо подождать сто лет и если нам повезет — мы выйдем отсюда…
«Кого это могло принести в такую рань?» — задавалась вопросом бабушка Вирджинии, открывая дверь. В глазок ей рассмотреть никого не удалось. Все, что мог выхватить глазок — это букет цветов. Синих