зацепок.
На следующий день сообщили результат химической экспертизы: целлофановый мешок изготовлен за границей. И еще: на мешке обнаружены цифры «112» и буквы «г» и «р». Они были оставлены шариковой ручкой, когда писали на бумаге, под которой был целлофановый мешок.
Нафиев привлек специалистов из торговли. Они быстро определили: в таких мешках были упакованы английские покрывала, изготовленные из синтетических волокон. Следователь выяснил на торговой базе, что покрывала были завезены в несколько городов Костромской области в первых числах июля. Продавались они в местном универмаге. «Народу было полно — чуть прилавок не свернули. И всех не упомнишь»,— заявила продавщица.
Следователь выписал названия населенных пунктов, где продавались эти дефицитные покрывала. А продавались они в Красном Селе, Нерехте и Мантурове. Но он вскоре понял: поиски убийцы только по покрывалу, по факту покупки мало что дадут. Во-первых, невозможно определить всех покупателей. Во-вторых, если бы и удалось это сделать, то кто из них сознается в убийстве?
И Нафиев начал разгадывать ребус с цифрами. Поначалу он полагал, что это конечные цифры номера телефона. В городе пятизначная телефонная система, которая начинается с «5» и «7». Сайфихан вместе с оперуполномоченным Волковым перебрал десятки телефонов и их адресатов, однако и это не дало желаемых результатов.
Подсказку принесли буквы «г» и «р». Когда кто-то пользуется автоматической камерой хранения, он записывает номер блока и ячейки. А вот код запоминает. В качестве кода часто берут первые либо последние цифры года рождения. Подобные камеры хранения установлены на железнодорожном вокзале и на пристани. Нафиев занялся камерой хранения на пристани, а Волков — на вокзале. Задача у них была одна: установить, кто пользовался в последнее время камерой и при этом записывал цифры на целлофановом мешке, внутри которого было покрывало голубого цвета.
Дежурившая в этот день работница дебаркадера сообщила, что неделю назад видела нечто подобное.
— Я еще спросила их, где это они купили такое красивое покрывало, — пояснила дежурная. — Дочка-то моя замуж собирается, приданое нужно. Оттого я их запомнила.
— Ну и что они ответили? — спросил Сайфихан Нафиев.
— Мужчина махнул рукой и буркнул: «Далеко, отсюда не видать». А женщина, обходительная такая, сказала, что… в другом городе. — Дежурная, напрягая память, посмотрела в окошко. — Кажись, то ли в Нерехте, то ли в Вохме. Нет, не помню точно…
Свидетельница не без труда описала внешность мужчины и женщины. По ее словам выходило: этой парочке лет по тридцать пять. Мужчина был одет в красивый темно-синий спортивный костюм с тремя белыми полосками на рукавах и брюках, похоже, фирмы «Адидас». А вот когда забрали вещи из камеры хранения, она не знала, не видела.
На запрос в областное управление милиции о случаях исчезновения людей за последний месяц пришел отрицательный ответ. «Значит, — размышлял Нафиев, — женщина была убита после ее выписки с места жительства, либо проживала в другой области. Возможно, убитая проживала в Нерехте? Ведь она там приобрела покрывало. Надо проверить».
Опрос команд теплоходов «Габдулла Тукай» и «Уфа» ничего не дал. А в следующие дни пришли ответы из Казани и Углича. Никто из туристов ни в Ярославле, ни в Плесе, ни в других населенных пунктах не исчезал и не прерывал свое путешествие. Таким образом, пароходную версию следует похоронить. Лопнул и нерехтский вариант: среди выехавших из этого города женщин не было погибших и исчезнувших…
Вечером вконец расстроенный Нафиев доложил о своих пустых хлопотах прокурору и отправился на Волгу. Он любил там бывать. Уже стоя на пристани, глядел с грустью на маслянистые круги в воде. Они быстро удалялись от дебаркадера. И вдруг следователь встрепенулся, хлопнул себя по лбу.
— Скажите, пожалуйста, — обратился он к дежурной, — был ли сброс воды на Рыбинском водохранилище в двадцатых числах?
— Они нас об этом не предупреждали, — ответила та.
Сайфихан поймал такси и помчался в прокуратуру. Оттуда позвонил в Рыбинск и Горький: там были шлюзы и плотины на Волге. Оказалось, что сброс воды производился с 18 по 24 июля в связи с дождями!
И опять гидрологи давали свое заключение, но уже с учетом сброса воды. Теперь, когда стало ясно, что скорость течений воды в этом случае увеличивается в два с половиной раза, он пришел к выводу: отрубленные руки в целлофановом мешке выброшены в воду с берега, недалеко от Ипатьевского монастыря! Нужно вызывать водолазов и милицию, чтобы просмотреть, прощупать каждый метр земли на той отмели, что выдвигалась к середине реки.
Водолазы обнаружили туловище и ноги жертвы, обмотанные веревкой, к концу которой были привязаны гантели. А вот руки убитой каким-то образом вырвались из пут и уплыли.
Нашли и голову несчастной: она была закопана на метровую глубину неподалеку от берега. По ней сделали фотографию и начали опрашивать жителей близлежащих домов. Нафиев решил: нужно немедленно установить лиц в этом микрорайоне, кто сдавал свои квартиры в июле. Поиски сузились. Вскоре фотографию признала одна из жительниц микрорайона Громова. Она сказала, что именно этой женщине и ее мужу сдавала квартиру на две недели — с 10 по 24 июля. Звали ее Лидия Павловна (фамилию не знает). С ней Громова познакомилась год назад на туристическом пароходе. Тогда Лидия Павловна представила своего мужа и сказала, что они выиграли друг друга по лотерее — по брачной газете, что издается в Риге.
— А как звали ее мужа?
— Валентин Алексеевич. А вот фамилию они не называли. Да и мне ни к чему. А что случилось-то?
— Убита ваша бывшая квартирантка. Видимо, в вашей квартире все это и произошло.
Громова всплеснула руками и бессильно плюхнулась в кресло.
Осмотр квартиры подтвердил предположение следователя: потерпевшая была убита и расчленена в ванной.
В тот же день полетел в Ригу Валентин Волков. Вскоре он установил фамилии новобрачных и сообщил их по телефону. Фамилия убитой была Преминова, ранее она проживала в Кинешме. Родители убитой опознали свою дочь. А ее муж — Канагин Валентин Алексеевич, проживавший ранее в Нерехте. Тут Нафиев понял свою ошибку: надо было брать на учет не только выехавших женщин, но и мужчин! Прошел, можно сказать, рядышком от цели. Теперь надо было найти этого Канагина. В картотеке ранее судимых он не значился. По словам Громовой, этот Валентин Алексеевич съехал с ее квартиры 24 июля, объяснив ей, что жена уехала погостить к родителям.
— Надо объявить всесоюзный розыск Канагина, — сказал Нафиев прокурору. — Хотя постой-ка… А может, этот прохиндей и не уезжал никуда?
Он набрал нужный номер телефона, назвал пароль и полное имя разыскиваемого. Потом бросил трубку на рычаг и живо объявил:
— А он, змей, преспокойненько живет здесь и греется на солнышке. На Советской, в общежитии живет. Вот адрес, — Нафиев подал бумажку начальнику уголовного розыска, — надо брать. — Он вопросительно глянул на прокурора. Тот утвердительно кивнул.
Но в общежитии Канагина не оказалось. И на работе последние два дня не показывался. Одним словом, исчез. Смутная догадка осенила Нафиева. Он прочел сводку происшествий за последние три дня и отправился в городской морг. Вчера ночью оттуда исчез труп неизвестного мужчины, накануне сбитого «Жигулями». Дежуривший санитар обрисовал внешность пострадавшего, пояснив, что тот был одет в спортивный костюм «Адидас». Следователь показал фотографию Канагина:
— Этот?
— Он! Он самый!
— А может, он не был мертвым? Может, симулировал, чтоб какие-нибудь грешки замести?
— Нет, нет, он был мертв. Да и дежурный врач засвидетельствовал.
Нафиев прочел заключение врача: «Смерть наступила от проникающей травмы черепа и разрыва печени».
Он связался с госавтоинспекцией и выяснил следующее: 29 июля в 12.30 ночи «Жигули», заехав на тротуар, сбили пешехода. Водитель остановился и пытался втащить потерпевшего в салон. Но увидев милицейскую машину, бросил потерпевшего, сел за руль и сумел уйти от погони. Пострадавший без признаков жизни был доставлен в городскую больницу.
— Хотел оказать помощь потерпевшему или… — Сайфихан вскочил, глянул на часы. — Если он похищает труп Канагина, то, конечно же, преступник заметает следы! Он умышленно, а не случайно убил Канагина!
Машина госавтоинспекции неслась по темным улицам. Когда добрались до общежития, Нафиев отпустил машину.
В вестибюле первого этажа сидела та же дежурная — строгая пожилая женщина с аскетическим лицом, которая требовала от всех без исключения посетителей документы. Да к тому же фамилии посетителей заносила в пухлую амбарную книгу. Вот ее-то, амбарную книгу, и попросил следователь у дежурной. Напротив номера комнаты, где проживал Канагин, значилась лишь одна фамилия — М. Ф. Гирзавов.
Пока Нафиев записывал фамилию, в вестибюле появился высокий мужчина средних лет. Сайфихан сразу же почувствовал недоброе. И когда мужчина неожиданно бросился на него с кнопочным ножом, он успел уклониться. Нож пригвоздил к столу журнал. Сайфихан ударил нападавшего в челюсть, но тот устоял. И, выставив вперед нож, пошел на Нафиева.
— Падла легавая! Выследил. Вынюхал и про Вальку. Ну теперь пойдешь в могилу за ним. Отбегался. Отнюхался.
Тем временем дежурная шмыгнула в свою комнату, заперлась и начала названивать в милицию. Нафиев же схватил за спинку стул, поднял его на уровень лица нападавшего и сделал резкий выпад. Сиденье стула уперлось в лицо бандита, и в ту же секунду следователь нанес удар ногой в пах. Нападавший скрючился, но нож не выронил. Потом вдруг, как пружина, резко выпрямился и рванулся вперед. Но лезвие ножа попало в сиденье. И снова Нафиев достал его ногой. И только после удара стулом по голове Сайфихан одолел своего противника. Связав его, следователь спросил:
— За что ты убил Канагина?
— Слишком много знал.
— А свою жену Канагин почему убил?
— Уши шибко длинные были.
В ту ночь при обыске в гараже Гирзавова обнаружили не только «Жигули» с вмятиной на радиаторе, но и несколько килограммов кокаина. О соучастии в контрабанде своего мужа Преминова узнала случайно. Это стоило ей жизни. Но когда Гирзавов почуял, что следствие вышло на его подручного, — убрал его. Потом, чтобы затруднить расследование, выкрал труп Канагина из морга и захоронил тайно ночью на кладбище в свежую могилу. Теперь оставалась только одна улика — журнал в общежитии. Но тут его опередили…