— А кто был в доме? — осведомился следователь, обращаясь к невольным пожарным. — Успели ли выскочить?
— Видели какого-то молодого человека, — сказал мужчина, хватая пустое ведро. — Он выпрыгнул в окно. И сразу же растворился в темноте.
— Мы даже не успели его разглядеть, а не то что с ним перекинуться словом, — подал голос другой мужчина, начиная крушить топором горящий забор.
Шарафетдинов обошел горящий дом, пытаясь определить: что же здесь произошло до пожара. Но ни к чему определенному он так и не пришел. И немного постояв среди зевак, вдруг заторопился:
— Срочно выезжаем!
— Что-нибудь надыбал? — поинтересовался лейтенант Раисов, усаживаясь в машину.
— Похоже, кроме нас еще кто-то охотится на Гирзавова. — Шарафетдинов положил в рот жевательную резинку и медленно задвигал челюстью. — Пожар — дело их рук. Цель? Либо отвлечь нас на время от поиска. Видимо, мешаем им. Либо решили мстить Гирзавову, одновременно ограничивая его в местожительстве. А если так, то эти люди будут поджидать Гирзавова у его квартиры. Не исключено: они хотят поселиться в его квартире, чтоб засаду устроить. Кому сейчас придет в голову, что они ночью опять попытаются проникнуть в квартиру. Они, видимо, предполагают, что мы будем обнюхивать головешки до утра.
— А как же они так быстро разыскали Гирзавова и опередили нас? — спросил Раисов.
— Они имели времени несколько больше, чем мы. Ты же слышал, о чем говорила соседка: их тоже интересовала загородная фазенда Гирзавова. Значит — тоже искали. А мы, видимо, их подтолкнули…
— Неужели мы уже попали в поле зрения местной криминальной братии?
— Не исключено. — Шарафетдинов открыл боковое окно и выплюнул жевательную резинку, и вмиг поток прохладного воздуха заполнил брезентовый салон, изгоняя из него запах бензина. — Гони, давай, Славик, к областной больнице, — обратился он к водителю газика.
Через полчаса прибыли на место. Машину оставили на Вольной улице, за квартал от дома, куда направлялись. Шли дворами.
Когда миновали спортплощадку школы № 18, лейтенант Раисов вдруг остановился, вглядываясь в темноту. Ему последовал и старшина милиции Тихонов, что сопровождал их. Оба заметили: в тени деревьев стояли двое мужчин и курили.
— Надо проверить их, — прошептал Шарафетдинов. — Похоже, они кого-то ждут.
— Или стоят на шухере, — добавил старшина, вытаскивая пистолет из кобуры.
Осторожно, неслышно ступая, они направились к незнакомцам. Когда осталось метров десять, один из ночных странников заметил приближающихся к ним людей.
— Менты, — коротко проронил он своему напарнику. — Не дергайся! — цыкнул, заметив, как его кореш судорожно сунул руку в карман.
Это движение заметили и работники милиции.
— Мужики! Не видели здесь девчушку лет девяти? — спросил Раисов. — Ищем весь вечер. Дочка-то председателя райсполкома.
— Не видели, — угрюмо ответил один из мужчин, отступив назад дальше в тень деревьев.
И когда сыщики подошли к ним вплотную, лейтенант снова заговорил:
— Ребятушки, а может, все-таки вы умыкнули девчонку-то? — будничным спокойным голосом продолжил лейтенант с шутливой ноткой. — Уж вы, родимые, уважьте, документики-то покажите.
По тому как высокий мужчина стремительно сунул руку в карман пиджака, лейтенант Раисов мгновенно сообразил: «Сейчас будет стрелять», и в ту же секунду ударил ребром ладони (той, что разбивал кирпичи) по болевой точке руки, что находится выше локтя. Зная, что в этом случае рука безвольно повисает плетью, он проворно выхватил из кармана подозреваемого пистолет «ТТ».
Другой мужчина оказался более проворным: выбил из рук старшины пистолет, ударил ногой в живот следователя Шарафетдинова и бросился за ближайшее дерево. И как только он достиг его — выстрел разорвал тишину ночи, и гулкое эхо отозвалось со стороны бывшего старинного кладбища, снесенного коммунистами под парк отдыха. В это время Раисов свалил на землю своего «подопечного» и, уже падая сам, несколько раз пальнул из «трофейного» ТТ в сторону вспышек выстрелов. Спрятавшийся за деревом бандит беспрерывно ухал из своего необычно многозарядного оружия, судя по всему, пистолета Стечкина.
Вскоре к этому грохоту выстрелов присоединились и выстрелы старшины, которому удалось в темноте найти свое табельное оружие. Он лежа перекатился, как на учениях, на несколько метров в сторону и произвел выстрелы.
Бандит перестал стрелять и попытался бежать. Но пули старшины достали его. Беглец упал и захрипел.
— Готов, — сказал старшина и включил фонарик, направив луч в сторону лежащего бандита.
— Скорее туда, — прохрипел согнувшийся Шарафетдинов, держась за живот. — Скорее в квартиру Гирзавова.
— Ты не ранен? — с тревогой в голосе спросил его лейтенант.
— Слава Богу, нет. Вот живот еще не проходит… — побледневшее лицо следователя исказилось от боли. И превозмогая острую боль в солнечном сплетении, он медленно побрел к дому, где по мысли его должна находиться засада уголовников на хозяина квартиры.
Второй преступник был ранен в плечо своим же корешом. Вскоре прибывший на место происшествия наряд милиции доставил его в больницу.
Тем временем старшина Тихонов, забрав у убитого им преступника оружие, заспешил к подъезду дома, где проживал Гирзавов.
Когда следователь Шарафетдинов и старшина поднялись на второй этаж, где располагалась эта квартира, их встретила мертвая тишина: ничто не говорило, что здесь что-то произошло и кроется какая-то загадка. Тусклая лампочка под потолком, покрытая толстым слоем пыли, источала ровный желтоватый свет, достаточный, чтобы рассмотреть, целы замки на двери или нет.
Старшина жестами попросил Шарафетдинова отойти от двери: из комнаты могли выстрелить прямо через дверь. Следователь, отойдя за дверной косяк, присел на корточки и начал внимательно рассматривать замки. Вдруг он напрягся и нервно провел тыльной стороной ладони по лбу. Он заметил: металлическая пластинка, прикрывающая по краям замочную скважину, сдвинута, кто-то открутил шуруп. Ведь еще вчера при осмотре замков этого не было. Следователь прокуратуры знал психологию домушников: они начинают «колдовать» над тем замком, который легче им поддается. Судя по прошлому осмотру, самый легкий замок для них — верхний, английский, который продается во всех магазинах. Он-то и был, как помнится, вчера открыт. Коль добрались до третьего, сложного замка, уже со вторым-то замком, схожим с первым, точно управились. Отсюда следователь и сделал вывод: преступники проникли в квартиру и скорее всего находятся там. Иначе кого же прикрывали их сообщники.
И тут следователя осенила простая догадка: если дверь заперта — бандитская засада находится еще там, если дверь не заперта, значит преступники, услышав стрельбу на улице, ретировались.
Шарафетдинов вытащил пистолет, словно вспомнив о нем, когда увидел в руках старшины Тихонова черный вороненый пистолет Макарова, в который только что вставил новую обойму, жестами объяснил своему товарищу, что он будет делать дальше. Держа наготове свое оружие, он, прячась за косяк, левой рукой толкнул дверь. Она лишь едва бесшумно подалась, но тут же его оглушил выстрел, грохнувший в квартире у самой двери. Щепки с бешеной скоростью вырвались из пулевого отверстия, как будто выдуло их оттуда гигантским напором воздуха, создаваемого мощным компрессором. Еще несколько струй из щепы вырвалось из деревянной двери, сопровождаемых грохотом выстрелов.
Оба искателя инстинктивно отпрянули от двери, но тут же почти одновременно по разу пальнули в дверь, и стрельба из квартиры прекратилась. Напрягая слух, Шарафетдинов придвинулся к двери. Там стояла, как казалось, мертвая тишина. Он пытался понять следующий ход бандитов.
То, что они теперь там не будут сидеть и ждать, покуда не подъедет подмога осаждающим, было ясно как день. Но следователь прекрасно понимал и другое — преступники сейчас гадают: окружен дом или нет. Стало быть, следующий их ход — это узнать: ждут их под окнами, что выходят на противоположную сторону, на проспект Мира, или нет.
— Дружище, — шепотом обратился Шарафетдинов к старшине, — давай скорее на улицу, под окна. Они будут сигать со второго этажа. А я буду держать их с этой стороны.
Он хотел было еще сказать ему, что если Раисов уже освободился от своего подопечного, то пусть идет туда же. Но зная Раисова, его инициативность и решительность, посчитал подобное напутствие излишним.
Вскоре на улице захлопали выстрелы.
«Успел, видимо», — подумал Шарафетдинов, присаживаясь на корточки и опуская пистолет. «Молодец, толковый человек». Живот еще болел и стоять было трудно.
Неожиданно мгновенно распахнулась дверь, изрешеченная пулями, и просунувшаяся рука с пистолетом дважды оглушительно ахнула пламенем над самой головой. И в ту же секунду, как акробат, вылетел из дверей крепко сбитый парень, в один миг оказавшийся на ступеньках лестницы. Следующим прыжком он уже был на лестничной площадке между первым и вторым этажами и, вскинув пистолет, не целясь-, еще раз пальнул в сторону Шарафетдинова. Пуля ударила в металлическую стойку перил, и сноп искр, как из-под точильного бешенно вращающегося круга, к которому прислонили стальную болванку, осыпал площадку и Шарафетдинова.
— Стой! Стрелять буду! — крикнул ему вслед Шарафетдинов скорее от досады, чем от искорки надежды, что матерый бандит послушается его.
Следователь выскочил во двор, но темень остановила его: не было видно не зги. И он заметался, не зная, в какую сторону побежал преступник. Затем он посчитал лучшим вернуться назад, в квартиру Гирзавова.
В подъезде он подобрал «народный» пистолет «ТТ», принадлежавший преступнику, и поднялся на второй этаж. Из распахнутой двери квартиры Гирзавова веяло могильной прохладой. Это сквозняк тянул через пыльную комнату влажный ночной воздух из распахнутого окна. «И квартиры, в которых долго не живут, обретают дух склепов»,— подумал Шарафетдинов, входя в прихожую.
Пока он осматривал три комнаты квартиры, прибыл наряд милиции, а вместе с ними оперуполномоченный Раисов и старшина Тихонов.