— Ты ведь знаешь, я много лет занимался тем, что наносил ущерб корпорациям, попирал авторское право, помогал людям обходить рекламу… — Он лежал на спине, заложив руку за голову. — Моя последняя работа рекламу отключает полностью… Правда, — добавил он, — нужна полноценная нейросеть… Пролетариям, с их базовым чипом моя программа не поможет…
— Конечно, знаю, милый, — Рина повернулась на бок и влажно чмокнула Макса в висок.
— Сегодня, когда Рахиль сказала о том, что служба обязала её спать с ним… я подумал: а ведь это всё — мышиная возня… Все эти программки — жалкие потуги сделать наше существование чуточку комфортнее, не более того. Ну, избавился ты от рекламы, ну, помог избавиться желающим… Ну, потряс карманы двух-трёх богатеньких упырей, увёл где-то информацию… Но ведь всё это — мелочи! — Макс повернул лицо к Рине и погладил её пальцами по животу. — Мелочи, — немного помолчав, повторил он. — Мы все — рабы корпораций. Наш мир ими полностью контролируется. Все эти разделения на уровни… Корпорации позволяют имеющим уровни повыше паразитировать на тех, кто трудится: одним — чуть больше, другим — чуть меньше… Но все эти разделения… По сути, есть два класса. Один класс — это седьмые с шестыми, другой — с пятого по первый. Вся моя… гм… помощь… все мои программки, по большей части, доступны лишь тем, у кого есть нейросеть — в основном, представителям пятого и четвертого уровней: инженерам, программистам, врачам, научным работникам — когнитариям… ну, ещё полицейским. В общем — меньшинству, довольному положением вещей, стремящемуся повысить личный уровень с пятого на четвёртый и с четвёртого на третий… До второго мало кто вообще доходит… Мало кто из них считает корпорации личным врагом. Седьмые и шестые, разве что, могут с помощью моих программ получить доступ к книгам, на чтение которых у них всё равно нет времени… к музыке и фильмам, пользы от которых — ноль… — Макс смотрел на Рину погрустневшими глазами.
— Теперь всё изменится, — сказала она и снова поцеловала его; влажные губы коснулись его лба.
— Я не хочу больше писать свои программы, — сказал тогда Макс. — От них нет проку — они лишь смазывают цепи кучке привилегированных рабов, делают ношение этих цепей более комфортным.
— А ты хотел бы разорвать сами цепи? — спросила его Рина.
— Да! — не раздумывая, ответил ей Макс. — Но я не знаю, как! Программками здесь не обойтись…
— Одними программками, конечно, нет. Для этого и нужна организация…
— Ты говоришь о Подполье? Но, что сможет Подполье против армии полицейских, против спецслужб, против спецназа, против корпоративных войск?
— Ты ещё очень многого не знаешь, милый Макс, — ответила ему Рина и нежно коснулась ладонью его щеки. — Подполье — только верхушка айсберга — внешняя организация, оболочка… В Мировом Правительстве знают… и это закрытая для СМИ информация… что в Подполье сегодня состоят сотни миллионов пролетариев и сотни тысяч когнитариев. Завтра Подполье станет знаменем для миллиардов! — Когда Рина говорила это, её большие зелёные глаза источали уверенность. Рина говорила не как фанатик, верующий в грядущее царство света и добра, а как человек причастный, как та, кто знает, о чём говорит. — Очень скоро, — говорила она, — мы ударим по цепям, что сковали наш мир, и тогда многое изменится… Это произойдёт очень скоро, Макс… очень скоро…
— Опять ты не договариваешь, Рин…
— Милый Макс, я говорю то, что мне позволено говорить… и даже немножко больше… Ты уже знаешь больше некоторых проверенных и верных товарищей.
— И когда же мне, наконец, расскажут — для чего я нужен организации?
— Макс! — Рина села на постели и заглянула в его глаза; взгляд её был полон решительности. — Как бы там ни было вначале… да, ты действительно понадобился Организации! Но теперь… ты нужен мне! Всегда помни об этом! — Она склонилась к его лицу, при этом россыпь смоляно-чёрных волос на долгий миг поцелуя шатром закрыла от его взора всё вокруг.
— И ты мне нужна, милая Рин, — ответил Макс, когда их губы разъединились.
С минуту они лежали в молчании и смотрели глаза в глаза, потом Рина, будто опомнившись от забытья, вернулась к разговору и ответила на уже заданный Максом вопрос:
— Завтра… хотя нет, уже сегодня… — поправилась она, взглянув в сторону восточного окна (небо на востоке уже стало заметно светлее, до рассвета оставалось совсем немного), — я познакомлю тебя с Ивори и Александром.
— Александр? — Макс вспомнил, что уже слышал это имя накануне вечером. — Кажется, это имя упоминала Рахиль? Он… старший в ячейке?
— Да. Рахиль говорила о нём. Только… — (Рина немного замялась) — на самом деле, фактически, старшая ячейки — я… Формально я его замещаю, но фактически это я руковожу, планирую и координирую ячейку…
— Вот так дела!.. — только и сказал на это Макс.
Эта девушка не переставала его удивлять.
— Но это ещё не всё… — загадочно улыбнулась Рина. — Александр с Ивори — мои приёмные родители.
Был вечер. После ещё одного рабочего дня (в который никого, как и в предыдущие два, не убили, и к Максу не являлась полиция) они с Риной и Клэр отправились на побережье Атлантики, где была вилла приёмных родителей Рины.
Макс узнал их! Едва машина Рины выехала с тенистой узкой дороги на площадку перед роскошным трёхэтажным зданием в стиле Нового Возрождения с низким, в форме блюдца, куполом в центральной части крыши, и Макс увидел знакомую пару.
Несомненно, это были они! Там, в парке…
— Здравствуйте, Макс! — Высокий чернокожий мужчина, которого Макс едва бы узнал, если бы не его спутница, по виду южноафриканец с собранными позади в хвост пепельно-стального цвета волосами протянул широкую, под стать Максовой, ладонь.
— Здравствуйте, Александр! — ответил Макс. Он немного поспешно и, пожалуй, чересчур крепко пожал руку мужчины. Однако тот не отреагировал — рука у негра была как каменная.
— У нашей Рин хороший вкус… — Это была, несомненно, она — та самая крепкотелая блондинка, что сидела в парке напротив! Макс запомнил, как она улыбнулась ему тогда. — Рин много о вас рассказывала, Макс… — Окинув Макса взглядом красивых миндалевидных глаз, женщина подала ему руку.
Отправляясь на эту встречу, Макс немного волновался, — всё-таки встреча эта была не только частью ритуала его вступления в Организацию, но и знакомством с семьёй Рины, — теперь же, увидев перед собой уже знакомые лица, он осмелел. Да какого черта! Почему бы ему не дать им понять, что он их узнал? В жопу этот маскарад!
— Ивори… — Макс ответил ей более мягким, нежели Александру, даже галантным рукопожатием. — Кажется, мы с вами уже знакомы… в некотором смысле… — Он посмотрел на Александра и добавил: — И с вами тоже, Александр. Только там, в парке мы не представились друг другу… Но вы, конечно, уже тогда знали моё имя.
— Алекс! — обратилась Ивори к мужу. — Я же говорила тебе, что он нас заметил!
Тот отшутился:
— Это всё ты виновата, Ив. Нужно было мне одному идти!
— Они приглядывали за тобой, — сказала Рина. — Если бы Айн вздумал тебе навредить…
— Я всё понимаю, Рин… — не дал ей договорить Макс. — Уже начинаю привыкать к тому, что за мной теперь присматривают. Это ведь ты их попросила?
— Нет, это Рахиль…
— Что ж, тоже неплохо, — Макс улыбнулся.
— Ну, если с этим разобрались, — взял тогда слово Александр, — идёмте в дом! Прокатимся наверх! — добавил он, подмигнув Рине и Клэр.
Макс решил, что тот имел в виду лифт на третий этаж и удивился: чего такого в поездке на лифте?
Внутри дома, походившего снаружи на маленький дворец, обстановка оказалась неожиданно скромной. Никакой вычурности или роскоши, никаких излишеств, никаких статуй, никаких картин внутри Макс не заметил. Здание производило впечатление средней дороговизны отеля, за которым следят, но в котором давно уже не было постояльцев.
Сразу за входом начинался освещенный светопанелями просторный белый колодец атриума диаметром около пятнадцати метров, одна сторона которого состояла сплошь из окон и снаружи выступала из смотревшего на океан фасада здания. Первым, на что обратил внимание Макс, стала изображённая в центре помещения на белом полу пятиконечная звезда тёмно-красного цвета — символ корпорации «Олимпус». Лучи звезды немного не доставали до стен колодца. Слева направо с первого на третий этаж винтом поднималась пологая лестница, сраставшаяся на втором и третьем этажах с балконами в форме полумесяцев, вдоль которых было множество дверей. На первом этаже «номеров» не было, лишь несколько широких коридоров, расходились от атриума в разные стороны.
— Прошу, сюда… — Александр сделал приглашающий жест, адресованный, по-видимому, одному Максу.
Хозяева направились к крайнему слева коридору, начинавшемуся сразу за лестницей, Макс с Риной и Клэр двинулись следом за ними.
Коридор заворачивал улиткой вправо, плавно уводя вниз, под атриум, и оканчивался округлым помещением того же диаметра, в котором вдоль стены по кругу были расставлены автомобили престижных марок. Всего девять машин стояли в нескольких метрах одна от другой, все носом к центру помещения. Из гаража было два выезда, один против другого.
— Это для эвакуации, — объяснил Александр, перехватив взгляд Макса. — Предосторожность, на случай попытки захвата здания…
— И далеко так можно уехать? — поинтересовался Макс и тут же осёкся: не лишним ли был вопрос? Но, хозяин лишь пожал плечами и спокойно ответил:
— Если по левому тоннелю, то около двух километров… Выезд замаскирован недалеко от дороги, ведущей к магистрали, а магистраль вливается в Девятое Атлантическое… А правый ведёт к замаскированному, в километре отсюда, подводному доку. Там пришвартована быстроходная субмарина.
— Всё серьёзно… — медленно покивал головой Макс.
— Мы не можем игнорировать существующие риски… — продолжал Александр, подойдя к стоявшей ближе остальных машине из пурпурного и белого пластика, в которой Макс узнал «Мерцание» второй модели (настоящий раритет от корпорации «Америка»). — Это место, — Александр приподнял ладони вверх, очевидно имея в виду виллу и прилегавшую к ней территорию, а не один только подземный гараж, — важный для Организации объект. Здесь встречаются командиры ячеек и люди, с которыми Организация ведёт дела… При необходимости здание превращается в крепость и способно держать оборону некоторое время, пока собравшиеся не эвакуируются…