Я сложил листок вчетверо и сунул во внутренний карман куртки.
– Ну, я пошел.
– Нас вызовут или сами сюда приедут? – крикнул мне вслед глава семейства, когда я уже спускался по лестнице.
– Генпрокурор вряд ли сюда поедет.
– Понимаю.
Хлопнула дверь подъезда. Я вышел на свежий подмосковный воздух. Мозг постепенно приходил в норму, но пиво все же пришлось купить. «Ты это заслужил», – мысленно обратился я к самому себе.
Я присел на бетонный блок возле торгового павильона, подложив под задницу свою шапку в знак уважения к перенесенному простатиту.
ВОТ ЗА ЧТО Я ЛЮБЛЮ ОКРАИНЫ – ТАК ЗА ВСЮ ЭТУ НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ. РАЗВЕ В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬСЯ С БАНОЧКОЙ ТАК ОРГАНИЧНО, ЧТО ДАЖЕ ПРОЕЗЖИЙ ПАТРУЛЬ РОСГВАРДИИ ПРОИГНОРИРУЕТ ПУБЛИЧНОЕ ВОЗЛИЯНИЕ?
А между тем нужно было что-то решать с этим «мозгоправом». Я загуглил название в браузере мобильника. Оказалось, что мозгоправ – это не только компьютерная программа, но и сериал с заявкой на интеллект. Последний (и единственный в своей жизни) сериал, который я смотрел сознательно, – «Секретные материалы». Тогда в домах не было интернета, а мне было десять лет. Само слово «сериал» у меня ассоциируется с тем временем, когда женская половина населения всерьез была озабочена личной жизнью очередной Милагрос. Невольно вспомнился разговор бабушки по телефону с подругой: «Хосе Антонио ей во всем признался!» – рапортовала она знакомой, которая по невыясненный причине пропустила важную серию. С тех пор сериалы мне кажутся каким-то шлаком от мира киноискусства.
Читать про бинауральные ритмы я еще был не в состоянии, поэтому переключил внимание на статью о сериале. «Немного переоборудовав гараж родителей, Дэвид решает заняться психотерапией», – прочел я первое предложение. Вот любят американцы пихать в сюжеты эти свои гаражи. Да что там, легенды рока и компьютерные программы у них в гаражах рождаются. То ли дело наши российские боксы, где тихо сгнивают «Лады» и варится амфетамин.
Я отхлебнул из банки и отметил про себя, что в целом идея сериала «Мозгоправ» имеет право на жизнь. К парню в гараж приходят на консультацию разные персонажи, чьи проблемы кажутся смешными кому угодно, но только не им самим. Я видел в этом некую параллель со своей детективной работой. Возможно, поэтому проявил снисходительность к презираемому мной жанру. Те же супруги Кошкины наверняка отлично вписались бы в сюжетную линию.
Ко мне приблизился некто с пустым пластиковым ведром в руке. Незнакомец выдержал небольшую паузу, так сказать, для приличия. Затем уточнил, не из третьего ли я дома.
– Плохая примета, – говорю, – человека с пустым ведром встретить.
– Говорят, холодной воды не будет до пятого октября. Буду теперь, как лошадь, из ведра пить.
Незнакомец ударил в пластиковое дно и ушел в направлении подъезда Кошкиных. Лично я верю, что через таких случайных людей с нами разговаривает Вселенная. Главное – правильно отправлять запрос: стоило мне всерьез задуматься о насущной проблеме клиентов, как тут же пришло решение.
Я поднялся на этаж клиентов и настойчиво позвонил в квартиру Чеботаря.
– Кто?
– Сантехник.
– И что?
– Трубы посмотреть надо. По стояку течет.
– У кого?
Сперва Чеботарь показался мне мудаком. Но потом я разглядел в этом сорокалетнем холостяке ребенка, который только недавно твердо встал ногами на самокат. Велосипед, видимо, все же не прижился в тамбуре из-за неудобств, причиненных соседям. Как подобает водопроводчику, я проследовал в грязной обуви по сверкающему ламинату внутрь квартиры. В сортире ощупал склизкие трубы, нарочито ругнулся. После под предлогом осмотра радиаторов переместился в спальню. Возле стены, отделявшей Чеботаря от владений Кошкиных, мною была замечена внушительная кастрюля с примотанным к ней мобильником. Вот оно – чудо враждебной техники. Ставишь сотовый на виброрежим и звонишь из любой точки земного шара. Такой мозгоправ только внешне кажется безобидным, а на деле изводит хлеще всяких инфразвуков. Однако Чеботарь вел не только акустическую, но и психологическую войну с соседями, подсунув в их почтовый ящик инструкцию от ужасного «мозгоправа».
– Это что за девайс? – обратился я к собственнику для завязки беседы.
– Соседей своих лечу, а то совсем оборзели.
– Ну и как, помогает?
Хозяин пожал плечами.
– Сперва орали, конечно, а сейчас – тишина.
– Слушай, братан, дай погонять. У меня бабка на этаже «ку-ку». Может, и ей поможет.
Чеботарь возразил было, что такое устройство есть у каждой домохозяйки. Но чувство юмора взяло верх. С нескрываемой радостью враг Кошкиных сложил устройство в пакет и торжественно протянул мне:
– Передай соседке, пусть поправляется. Потом занесешь, расскажешь о результатах.
С этой странной поклажей, напоминая террориста-смертника, я сел в электричку. Хорошо еще, что на станции меня не стали досматривать. Иначе региональное ФСБ по традиции отчиталось бы об успешном предотвращении очередного взрыва.
Через неделю супруги Кошкины сидели у меня в офисе.
– Ну что там ваш генпрокурор, Вадим? – обратилась ко мне Татьяна. – Чеботарь снова тамбур заставил хламом. Все ноги уже отбила.
Она задрала штанину в попытке найти и показать синяк.
– Заметили, что нет вибрации? – робко уточнил я.
– Может быть, частоту сменил, – с недоверием отозвался Кошкин.
– А вот и нет.
На этих словах я победно вынул из-под стола творение Чеботаря.
– Вот причина вашей головной боли!
Именно в этот миг лицо клиентки скривила болезненная гримаса.
– Что это за издевка?
– Мозгоправ. Точнее сказать, его кустарный аналог. Берете кастрюлю и…
– А как же генпрокурор, Вадим? Как же обыск? И где компьютер с его программой?
Мозги Кошкиных закипали.
– Ну вот что, любезный, верните нам наши деньги.
– С какой такой стати, если работа сделана?
– С такой, что вы связываетесь с «Газпромом», – закричала Татьяна. – Вы просто не знаете, где я работаю!
Конфликт миновал условную точку невозврата. Мирный сценарий я уже не рассматривал – просто глядел в окно. Пятница улыбнулась солнцем.
– Ладно, ждите меня на улице. Мне нужно заглянуть в сейф.
Клиенты ушли сквернословить на свежий воздух. Я распахнул раму, встал в оконный проем и сиганул вниз, похвалив себя, что снял офис на первом этаже здания.
5. Байки из склепа
– Приезжайте еще, – улыбнулся гробокопатель, – мы людям хорошим рады.
Он уже заработал минимум на неделю беспробудного пьянства и наводил последний лоск на могиле шестнадцатилетней Вики. Фото на эмали для памятника взяли с ее аватарки из социальных сетей. «Только лайк здесь уже не поставят», – подумал я, переводя взгляд с портрета на свое отражение в черном глянцевом надгробии. На фоне ржавых оградок и крестов мемориал выделялся великолепием. Прохожие засматривались на него и удивлялись нашему неуместному смеху. Никто даже не обратил внимания, что на камне выбита только дата рождения.
Все началось с проявления родительской заботы. После выписки из наркологической клиники жена футболиста решила заняться дочерью. Глава семьи в это время одной ногой находился в спальне любовницы, а другую свою конечность лечил от полученной травмы (вывихнул в пьяной драке). Юная Вика росла одна и как считала нужным.
– Сама не знаю, когда упустила ее из виду, – сказала клиентка, закуривая сигарету.
С недавних пор я начал взимать с курящих при мне клиентов плату за вредность. Так что теперь на моем столе рядом с пепельницей стоит копилка с надписью «на борьбу с курением». Самое удивительное, что некоторые посетители кладут деньги просто так.
– Я и Викин папа, – сказала она, – приличные люди. Живем в Барвихе в своем частном доме. Муж на участке построил маленький зоопарк. Бегемотов откуда-то притащил. Старался как мог для дочки.
В чем только не измеряется родительская любовь: в конфетах, игрушках, деньгах и даже вот в бегемотах.
– Теперь у Вики новые интересы, а я ночами не сплю, волнуюсь, – вздохнула мать. – Вчера какой-то в татуировках ее домой подвозил. Я к ним навстречу из спальни бросилась вне себя, да с лестницы полетела.
– Это еще не любовь, сами знаете. Это лишь такой закон борьбы противоположностей, – попытался я успокоить клиентку.
– Стать бабушкой я еще не готова.
«Вот это уже теплее, – подумал я в тот момент, – страх надвигающейся старости – как часто он маскируется под другие эмоции».
– Вадим, разузнайте, где моя дочь пропадает ночами. Идти в полицию не хочу. Желтая пресса только того и ждет.
Таким родителям проще выложить сотню-другую за слежку, чем потратить десять минут на живое общение с ребенком.
ЛЮДИ, ПРИВЫКШИЕ ВСЕ ПОКУПАТЬ, ПРЕВРАЩАЮТ РОДИТЕЛЬСКУЮ ЛЮБОВЬ В СТАТЬЮ РАСХОДОВ.
Но будет ли кэшбэк в старости, хотя бы тот самый пресловутый стакан воды? Этот вопрос я задавал себе всякий раз, когда ко мне приходила очередная мама с Рублевки.
Всю неделю за Викой следовал «хвост». Старый матерый «наружник» дядя Сережа, когда-то гонявший воров в законе, под конец семидневки сдался.
– Знаешь, Вадим, я хоть и мент, но человек православный. Думал, девочка с мальчиком. Шуры-муры. А это же мракобесие. Здесь уже не исправишь. Жги.
– Ты давай жги глаголом. А то – сразу всех на костер.
Таким я не видел его давно. Духовные скрепы сковали лицо «наружника» тяжелой думой о нравах.
– Ночь первая. Девка за околицу вышла. Там ее сопляк на авто подбирает. Едут по трассе. Сворачивают на кладбище. Ну и давай шпилиться. А кругом – могилы…
– Ага, и мертвые с косами стоят.
– Ночь вторая. Опять на кладбище. Ночь третья… Ничего святого.
Вручив компенсацию за оскорбление чувств верующих, я сел печатать отчет.
Готовый текст больше напоминал сценарий готического порношедевра. Я сразу вспомнил, как на заре туманной юности первый (и единственный) раз увидел «взрослую» версию фильма «Вий». Пионер российского порно Прянишников мог бы гордиться достойной сменой.