– Не поверите, но и мы не ожидали, – пробурчал Хряк, ворочая кочергой в камине. – Думали, здесь никого нет, кроме нечисти.
– У вас какое транспортное средство? – полюбопытствовал Илья Викторович.
– Микроавтобус, – с готовностью откликнулся Шура. – Только он сломался. Не поможете починить? Мы бы вас в Толмачево забросили.
– Увы, молодой человек, мы по части механики не специалисты, – проговорил Роман Николаевич. – У нас и инструментов нет. Но можно поступить иначе. Вы поможете нам вытолкнуть нашу машину, а мы довезем кого-нибудь из вас до ближайшего села, где вы найдете умельца с гаечным ключом и отверткой.
Для Шуры, который с тоской размышлял о том, как ему влетит от начальства, это был подходящий вариант. Конечно, трудно ожидать, что в полночь найдется умелец, желающий ехать в лес и чинить в темноте автобус, но денежные знаки, заработанные в Гдове, могли сотворить чудо.
Он обратился к Мигелю и Хряку:
– Мужики, пойдем, толканем?
Они гурьбой двинулись к овальному проему, но Роман Николаевич их остановил.
– Зачем же всем мокнуть? Достаточно нас с Ильей и одного из вас. Ну, вот вы, например, – он показал на Хряка. – Вы покрепче. Илья сядет за руль, а мы с вами навалимся сзади. У нас не бронетранспортер, а легковушка, да и завязла она не слишком глубоко.
– Согласен! – Хряк застегнулся на все пуговицы, показывая, что готов к трудовым подвигам. – Где ваша таратайка?
– Возле усадьбы. Мы, можно сказать, удачно застряли, далеко идти не пришлось.
– Через десять минут вернемся, – пообещал Илья Викторович и вместе с Хряком и Романом Николаевичем покинул гостиную.
Они вышли из дома под черное беззвездное небо. Дождь стихал, превратившись в еле заметную морось. Хряку после натопленной комнаты сделалось знобко, он поджал плечи и втянул в них голову. Илья Викторович включил фонарик, чтобы освещать дорогу к машине. Роман Николаевич пропустил коллегу вперед, сам пошел бок о бок с Хряком.
Они миновали подъездную аллею, арку ворот, и Хряк разглядел на обочине легковую машину. Не соврали музейщики – она стояла совсем близко от усадьбы. Хряк взбодрился: сейчас они выкатят этот драндулет из болотистого вязла, Шура сгоняет за подмогой, и, если повезет, к утру вся компашка будет уже в Ленинграде. Хряк вообразил себе стоящую в холодильнике поллитровку сорокапятиградусной «Охотничьей», которая изумительно идет под любую закусь, и сглотнул слюну. Скорее бы уж!
Но произошло неожиданное. Роман Николаевич, шедший слева от него, вдруг развернулся и засветил Хряку кулаком прямо в лоб. Удар получился богатырским, от музейного хлюпика такого не ожидаешь. Впрочем, на хлюпика Роман Викторович как раз и не смахивал – рослый, плечистый, он больше походил на грузчика или на какого-нибудь спортсмена. Вдобавок в кулаке у него было что-то зажато для утяжеления. Хряк знал толк в драках, доставалось ему не впервые, и в нюансах мордобития он разбирался на уровне профессионала.
Он не помнил, сколько пролежал без сознания, но, должно быть, не минуту и не две. Когда очухался, первым делом ощутил, как ломит в черепушке. Искусствовед хренов! Приложил так приложил…
Хряк обнаружил себя лежащим в луже, наподобие того самого животного, в честь которого он получил свое прозвище. Со стоном и руганью приподнялся. Машина музейщиков стояла на своем месте, разве что задняя дверца была распахнута. В двух шагах от Хряка, в жухлой, прибитой дождем траве валялся фонарик. Он не погас. Хряк подобрал его, начертил лучом полукружье и увидел в соседней луже Илью Викторовича. Он тоже стонал и держался за затылок.
Хряк помог ему встать. Илья Викторович обалдело глазел на него, на машину, искал своего напарника, но не находил.
– Где он? Куда он делся?
– А я почем знаю! – огрызнулся Хряк, силясь сообразить, что здесь случилось. – Он меня по кумполу шарахнул, я и отрубился.
– И вас шарахнул? – Илья Викторович морщился от боли. – Как это он так? Хотя… он же боксер.
Хряк кивнул – вполне возможно – и задал встречный вопрос:
– А вам-то как прилетело?
– Да так же, как и вам. Нежданно-негаданно. Шел к машине, получил сзади, а дальше ничего не помню…
– Он у вас больной, что ли? С какого перепугу на людей кидается?
– Он не с перепугу. Он…
Тут Илья Викторович призадумался и миг спустя истошно завопил:
– Гаденыш!
Он метнулся к машине, сунулся в салон, стал шерудить руками в поисках чего-то, несомненно, важного. Поиски не увенчались успехом, и он с отчаянием на лице повернулся к подошедшему Хряку.
– Рюкзак! Рюкзак пропал!
– А что у вас там было? Тушенка?
– Экспонаты… Все, что мы приобрели в командировке! Он их украл!
Хряк уяснил суть произошедшего. Сослуживец Ильи Викторовича не просто так отправил их в нокаут, а воспользовался случаем и умыкнул лежавший в машине ценный груз.
– Но почему он не дождался, пока мы тачку вытолкнем? На ней бы и уехал.
– Он не умеет водить. За рулем был я.
Хряк обвел фонариком лес, обступивший усадьбу и дорогу. Днем, при свете, деревья с поредевшими кронами наверняка просвечивались насквозь, как решето, но в сумраке ночи они выглядели плотной стеной. Слабый луч не пробивал ее, она поглощала его, как черная дыра.
– И куда же его понесло? – Хряк потер вскочившую на лбу шишку.
Он попытался изобразить из себя следопыта и внимательно изучил обочину возле автомобиля. Она была истоптана ногами обоих музейщиков и его собственными. Хряку хватило наблюдательности вычленить из хитросплетения следов отпечатки коварного Романа Николаевича. Вероятнее всего, заполучив рюкзак с добром, он юркнул в можжевеловые кусты, росшие поблизости (вон и веточки на них обломаны), а потом исчез за купами берез и осин.
Хряк порыскал за перекрестьями веток, ободрал щеку, но никакой пользы не извлек. За дорожным полотном жидкая грязь кончилась, сменившись мягким моховым ковром, а на нем уже ничего нельзя было различить, тем более при тусклом освещении.
К Хряку подошел чрезвычайно встревоженный Илья Викторович.
– Мы теряем время! Надо организовать масштабные поиски…
Ох уж эти интеллектуалы… Любят выражаться пафосно, будто передовицу для газеты «Правда» надиктовывают.
– Как же их организовать, если мы не знаем, куда он умотал?
– Это да, – не стал спорить Илья Викторович. – Но нас вместе с вашими друзьями пятеро. Мы можем прочесать сразу несколько направлений.
Они вернулись в усадьбу. Машину трогать не стали – толку от нее в предстоящей погоне не было ни малейшего. Похититель не напрасно углубился в чащу – там его сложнее обнаружить и догнать. Во всяком случае, транспорт через заросли не пройдет.
Вести о происшествии взбудоражили все собравшееся в гостиной общество.
– Что хоть было в рюкзаке? – осведомился Мигель. – Самовары, прялки, граммофоны?
Илья Викторович напыжился.
– У нас серьезное учреждение, а не кружок при Дворце пионеров. Мы приобретаем только те предметы, которые представляют истинную ценность, как материальную, так и художественную. В этот раз такая удача… я бы сказал, подарок фортуны… Купили у одного пенсионера собрание украшений. Золото, уральские самоцветы. Ручная работа. Златоустовские мастера! Предки у него работали на демидовских рудниках, ему эта коллекция по наследству досталась, а передать некому, бобылем живет, бездетный. Уступил музею по символической цене, хотя мы ему честно сказали, что стоит это в разы дороже.
– Н-да… – протянул Шура Давыденко. – Где бы мне золото по символической цене раздобыть?
– Ты эгоист, – упрекнула его Анка. – Надо о благе народа думать, а не о том, как самому разбогатеть.
– А я, по-твоему, не народ? Не замечал, чтобы кто-то о моем благе заботился, кроме меня самого…
Так бы и пикировались по пустякам, но Илья Викторович, думавший прежде всего о пропаже, прекратил дискуссию:
– Товарищи, мы должны что-то предпринять! Пока разглагольствуем, этот субъект уходит все дальше…
– А что тут предпринять? Надо выкатывать вашу телегу и жать на всю катушку до ближайшего хутора, – рассудил Хряк. – Поднимать на уши мусоров… то есть эту, как ее?.. милицию. Пусть высылают людей, шерстят окрестности…
Но Мигель тотчас указал на слабые звенья этого плана:
– Во-первых, до ближайшего, как ты говоришь, хутора по такой размазне меньше, чем за час не доедешь. Во-вторых, кого ты там найдешь? Участкового, который с бодуна без задних ног дрыхнет?
– Вот и я о том же! – горячо поддержал его Илья Викторович. – Надо самим… это наш гражданский долг!
От слов «гражданский долг» рок-тусовщиков всегда мутило. Они не считали себя задолжавшими кому бы то ни было. Но ситуация складывалась такая, что от их участия или неучастия зависело, сохранят они свою честь или нет. Пофигизм тоже свои границы имеет. Будь ты хоть трижды аполитичным человеком, даже ярым оппозиционером, но если у тебя на глазах на улице гопник отнимет карманные деньги у дошколенка, пройдешь ли ты мимо? А если пройдешь, то как будешь потом с этим жить?
Такие или аналогичные раздумья промелькнули в головах и у Анки, и у Мигеля, и у Шуры с Хряком. Все четверо выразили готовность преследовать злодея, несмотря на усталость, ночь и ненастье.
Илья Викторович приободрился.
– Я знал, что вы сознательные люди! Необходимо разбиться на группы и обыскать лес!
– На сколько же групп мы сможем разбиться, если нас всего пять человек? – спросила Анка.
– Как минимум на три. Я буду действовать один. То, что я не разглядел его преступных намерений, целиком моя вина, и я готов ее искупить.
– Да ладно вам… – махнул рукой Мигель, не любивший высокопарных речей. – У нас тут не партсобрание. Может, веером разойтись? Так вернее.
– Опасно. Он сильнее любого из вас. Кандидат в мастера, на всех спартакиадах за музей выступал.
– Подумаешь! – Хряк подбросил в руке кочергу. – Я из этого кандидата в мастера кандидата в инвалиды сделаю!
В конце концов распределились так: Анка идет в паре с Шурой, остальные – поодиночке. Вооружились подручными средствами: Хряк – кочергой, Шура – монтировкой, Илья Викторович нашел в багажнике своей машины тяжелый разводной ключ, а Мигелю посчастливилось отыскать в развалинах усадьбы старый, но еще годный топор. К сожалению, фонариков было только два, один отдали Анке с Шурой, второй взял себе Илья Викторович. Хряк сказал, что он и так видит в темноте, как кошка, а Мигель соорудил себе что-т