нант.
– Проверим, не суетись. А ее ответы сохранились? – повернулся к эксперту всем корпусом Кудельников.
– Она не отвечала. По крайней мере, в мессенджере.
– Могла угрожать по телефону.
– В мобильнике Кучерова звонков от Сойл нет. Как и его ей.
– Надо проверить рабочий. Не факт, что следы остались, но все же. И Сойл могли там видеть.
– Поедем вместе к нему в офис, – предложил Сапожков.
– Погоди. А фотки? Есть что-нибудь интересное? – спросил капитан.
– Фоток много, и почти на всех он или с партнерами, или один.
– А с невестой? Или с этой Миленой?
– С невестой есть пара штук, не больше. Насчет бывшей не знаю. Если и есть, то на групповых снимках. Отдельно с другой девушкой нет. Сам посмотришь.
– Совместные фото с невестой, скорей всего, в ее телефоне, – хмыкнул Сапожков. – Всем подругам, поди, рассылала.
– Не очень, кстати, интересные, чтобы всем рассылать, – утирая потный лоб, заметил Лемешко. – Я про те, что в мессенджерах в их с Кучеровым переписке. Пейзажи в основном.
– А с любовником?
– Есть, но намеками. То две руки держатся, то две ноги переплетены, то тени на воде.
– Запретил?
– Наверняка.
– Интересно, почему? Не хотел, чтобы кто-то был в курсе его связи с девушкой из народа?
– Или чтоб родители раньше времени не пронюхали и палки в колеса не начали ставить, – предположил лейтенант. – Они в Питере живут, занимаются бизнесом. В соцсетях ведут аккаунты, рекламу публикуют, так что если бы фото всплыли, легко могли узнать о новой пассии.
– Теперь соцсети Кучерова, – все еще обмахиваясь, продолжил Лемешко. – Все в том же стиле. Про себя любимого. С друзьями ничего интересного, хотя смотрел бегло. У Веткиной тоже одни розовые сопли, о женихе упоминает туманно: типа счастлива, и все такое. И фотографии те же самые.
– А у Милены Сойл что с соцсетями?
– Ну вы даете, блин! Еще и эту работу за вас работать? Вообще обнаглели! Просили вскрыть мобилу Кучерова и все! Я и так больше, чем надо, сделал!
– Ладно, Лемешко, не кипешуй! Я просто так спросил. Милену мы сами окучивать будем, – усмехнулся Сапожков.
– Да окучивайте кого хотите! – окончательно рассердился тот. – Я свою задачу выполнил, а ваши рассуждения мне без надобности. Телефон с распечатками оставляю и иду на обед с роскошным десертом. Комментарии по теме оставьте при себе.
С этими словами Лемешко тяжело поднялся и потопал к двери. Сапожков взял телефон и начал просматривать снимки.
– Не сейчас, – остановил его капитан. – Поехали к Милене Сойл. По дороге посмотрим ее страничку в соцсетях и проверим, подписан ли на нее Кучеров.
– А к Самсону этому?
– Он никуда не денется.
Дома Милену Сойл они не застали, но, приложив чуточку усилий, обнаружили ее в салоне красоты.
Девица оказалась ничуть не хуже Лизы Веткиной, но гораздо шикарнее. Сразу видно, что росла не во саду ли в огороде, а в столицах.
Глядя на нее, Сапожков сразу подумал, что такая хищница съест любого, кто посмеет ее обидеть.
Вопросу о Кучерове Милена сначала удивилась, потом, узнав о его смерти, немного поморгала, якобы прогоняя непрошеные слезы, а когда дошло до переписки и ее угрозах, стала все отрицать. Дескать, со Стасом не виделась после приезда, не звонила, не писала и вообще не имеет к этому никакого отношения. На предъявленную запись с возмущением заявила, что не понимает, зачем он ей это написал. Наверное, по ошибке. На своем телефоне его сообщение она сразу удалила – не хотела, чтобы эти глупости увидел ее молодой человек.
Когда добрались до алиби на время убийства, Милена сказала, что провела вечер с любимым, но при этом нервничала и косила в сторону.
Скоро выяснилось почему. Ее приятель был женат.
– Он собирается разводиться. Жена хочет обвинить его в измене и под эту сурдинку оттяпать больше, чем полагается. Информация о нашей связи может всплыть в суде, поэтому я не хотела бы его вмешивать.
Это было логично. Однако Милена нервничала гораздо больше, чем полагается человеку с чистой совестью, укрепляя в полицейских мысль о своей виновности.
Установить, кто именно является ее любовником, особого труда не составило. Бойфрендом оказался пятидесятилетний управляющий банком, кроме жены имеющий троих детей.
Согласившись на приватную беседу, алиби Милены – при условии, что информация не дойдет до жены, – он подтвердил, но его клятвенные заверения тоже не вызвали доверия. Было очевидно, что банкир врет, как дышит. Милене, кстати, тоже. Ни о каком разводе и речи не шло. В семье у него все было в шоколаде, а любовницу – по его же словам – банкир содержал, потому что так положено. Статус обязывает.
Стало очевидно, что алиби Сойл не выдерживает никакой критики. Хотя опровергнуть его не удалось, – больше в субботний вечер ни Милена, ни ее дружок нигде не засветились, а банкирская жена вообще была у родителей, – решили копать под красотку-модель, и полицейские с жаром принялись за дело.
А на следующий день прибавилась еще одна тема: из сейфа в личном кабинете Кучерова пропала приличная сумма нерусских денег. Доступ в кабинет имели многие, но лишь один мог знать шифр – заместитель Кучерова Олег Пономарев.
На допросе он все отрицал, но как-то неубедительно. При обыске денег у него не нашли, но Пономарев стал подозреваемым номер два.
Между делом выяснили, что на рабочий телефон Кучерову действительно звонила какая-то женщина, но была ли это Милена Сойл, неизвестно. Она не представилась, просто сказала, что Стас будет рад ее звонку.
Сотрудники фирмы также вспомнили, что вечером в пятницу, накануне убийства, к Стасу приходила Елизавета Веткина. Они пробыли в кабинете несколько минут и уехали вместе.
О приходе Лизы полицейские уже знали от нее самой, а за звонок уцепились. Именно это они и предполагали. Милена наверняка добивалась возобновления отношений с Кучеровым и решила расправиться с бывшим любовником, получив отказ.
Все складывалось не в пользу Сойл, да и Пономарев вел себя все подозрительней.
Правда, следов яда, которым был отравлен Кучеров, не нашли ни у кого из подозреваемых. Но тут надо учитывать, что преступление готовилось не один день, к тому же оба были достаточно умны, чтобы продумать все детали.
Каждый день приносил в клювике новые данные.
Старый друг Кучерова, художник Георгий Гольц, подтвердил, что Стас с Миленой расстались плохо. Ловелас Кучеров бросил девушку, когда Милена меньше всего была к этому готова, – она только что сделала аборт, – и Сойл не простила. Угрожала ли она бывшему любовнику? Да, и не раз. Милена – девушка экспрессивная. Могла ли она отравить Стаса? Этого он утверждать не может, но не раз замечал у нее вспышки неуправляемого гнева, хотя расчётливость тоже была ей свойственна. Встречались ли они со Стасом после ее возвращения? Точно известно только, что Кучеров ходил на показ с участием Сойл со своей новой девушкой. Знала ли Веткина о Милене? Вряд ли, но даже если бы знала, не посмела бы ревновать или упрекать. Лиза держалась за Стаса двумя руками и ни за что не стала бы рисковать своим положением.
Пока занимались Миленой, информацию для размышления подкинул Пономарев. Выяснилось, что он очень нуждался в деньгах, пытался получить кредит в нескольких банках, но безуспешно. Время поджимало, и Пономарев был в отчаянии. Секретарша Кучерова вспомнила, что он приходил к начальнику, и разговор шел на повышенных тонах.
Кудельников предположил, что речь шла о займе. Когда Стас в долг дать отказался, Пономарев решил деньги украсть и отравить Кучерова, чтобы об этом никто не узнал.
Его стали дожимать, но Пономарев ломаться не хотел. Видимо, надеялся, что от него отстанут и он сможет каким-то образом воспользоваться деньгами.
Все вроде шло неплохо, однако непонятным оставался главный вопрос: каким образом Сойл или Пономарев смогли отравить Кучерова. Когда и как яд оказался в бокале с коньяком?
– Может, все-таки Самсон в деле, – предположил Сапожков. – Сам посуди, больше некому. Он мог быть знаком с Сойл, а с заместителем – уж наверняка. Они же в одной нише работают. Пономарев мог предложить старику часть денег.
– Займись им серьезно, – согласился Кудельников. – А я вернусь в ресторан и поговорю с тамошними сотрудниками. Ну не может быть, чтобы никто и ничего.
– Самсон вообще рядом с Кучеровым сидел! Если не он травил, то уж точно мог видеть, кто добавил яд в коньячную тару. Следов на одежде мы не нашли, но ведь он не дурак! Через салфетку или платок, а потом выбросил.
– Ты передо мной не распинайся, а придумай, как его прижать. Через связь с Сойл или Пономаревым – это хорошо, но у него все же могут быть и свои мотивы. Мы просто еще не копали глубоко.
Разделив зоны, Сапожков и Кудельников разошлись каждый в свою сторону.
Уже с первых минут разговора с таким прожжённым типом, как Самсон Бенедиктович Зайцев, Сапожков понял, что задешево его не купишь.
Все, начиная с фамилии, у Самсона было фальшивым. Сменить в лихие девяностые Зильберминча на Зайцева – еще куда ни шло, но подтяжка лица и «унитазные», поражающие неестественной белизной зубы были для Сапожкова за гранью понимания. Однако все остальное, включая умение предугадывать вопросы противника и задавать, якобы на понимание, свои, уводя разговор в сторону – было выше всех похвал.
Промучившись почти полтора часа, лейтенант так и не нашел, за что зацепиться.
Знакомство с Миленой и Пономаревым Зайцев отрицал полностью. Сотрудничать с Кучеровым его контора начала лишь два месяца назад, дальше предварительных обсуждений дело пока не продвинулось.
– Это в порядке вещей, поверьте! Бизнес в наше время чреват рисками, поэтому поспешать, как говорят французы, надо, не торопясь. Сначала я должен был определить степень надежности компании Кучерова и уровень возможного доверия между нами лично. Вот почему мы решили встретиться в неформальной обстановке, можно, сказать, в семейном кругу. Я сидел рядом со Станиславом, не отпираюсь, но на данном этапе нашей встречи был гораздо более сосредоточен на его спутнице Елизавете. Знаете, женщина в любом деле играет немаловажную роль, даже если думает, что не играет никакой роли. Возможно, предвзятым взором, каким обладают, к сожалению, все компетентные органы, можно подумать, что я не мог не заметить злоумышленника, совершившего преступление прямо у меня, простите, под носом. Но если взглянуть непредвзято, то станет понятно: если ты не ожидаешь от ситуации какого-то подвоха, то проявлять бдительность и не думаешь. Сам посудите. Субботний вечер, ресторан, приятная компания… Неужели вы думаете, я только и делал, что смотрел вокруг орлиным взором? Таки нет, не смотрел. Вернее, смотрел, но в тарелку или на прекрасную грудь нашей дамы. И это, знаете ли, не преступление. Или вот еще прошу обратить внимание на следующий нюанс: я был расположен как к Станиславу, так и к его спутнице. Я им доверял, поэтому не ждал подвоха ни от одного из них. Его и не было! Тот, кто совершил ужасное убийство, находился где угодно, но только не за нашим столом.