—Элейн?
Продолжая неподвижно сидеть с опущенными на колени руками, миссис Хиллман взглянула на мужа, потом поверх его головы на огромную, кованого железа люстру, подвешенную на цепи к потолку где-то на высоте второго этажа.
Из металлических листьев, словно недозрелые фрукты, торчали лампочки.
—Да не стой же ты под люстрой!— вдруг обратилась она к мужу.— Я всегда боюсь, что она упадет. Ты бы лучше снял ее, Ральф.
—Но ты же сама подала мысль повесить ее здесь!
—Но это было так давно. Тогда мне казалось, что без нее тут будет как-то пусто.
—Ты была права. Поэтому-то ее и не нужно снимать. Не бойся, люстра хорошо закреплена.— Он подошел к жене и прикоснулся к ее голове.— У тебя влажный лоб. В твоем состоянии тебе не следовало бы выходить из дому.
—Я только прошлась по аллее, хотела встретить тебя.Почему ты так долго?
—Это от меня не зависело.
Миссис Хиллман схватила руку мужа и прижала к груди:
—Ты узнал что-нибудь?
—Придется потерпеть. Я договорился о деньгах, и Дик Леандро привезет их во второй половине дня. А пока будем ждать телефонного звонка.
—Это такой кошмар — ждать!
—Знаю. Постарайся думать о чем-нибудь другом.
—О чем другом можно сейчас думать?!
—О многом.— По-моему, он и сам не знал, о чем, и потому поспешил переменить тему: — Тебе вредно сидеть здесь, в холодной комнате. Ты можешь снова наградить себя воспалением легких.
—Ральф, люди не награждают этим сами себя.
—Не будем спорить, давай перейдем в другую гостиную и я дам тебе вина.
Хиллман наконец-то вспомнил обо мне и пригласил присоединиться к ним, но жене так и не представил. Возможно, с его точки зрения, я не заслуживал такой чести, а возможно, он не хотел, чтобы я вступал в разговоры с его женой. Чувствуя себя несколько задетым, я, однако, поднялся вслед за ними по трем кафельным ступеням в комнату поменьше, с горячим камином. Элейн стала спиной к огню, а Хиллман направился к устроенному в нише бару.
—Я вовсе не собираюсь узурпировать самое теплое местечко у камина,— заговорила миссисХиллман, протягивая мне холодную как лед руку.— Вы из полиции? А я думала, мы обойдемся без ее помощи.
—Я частный детектив. Моя фамилия Лу Арчер.
—Что ты будешь пить, дорогая?— обратился к жене Хиллман.
—Абсент.
—А он не вреден тебе при твоем состоянии?
—В нем есть полынь, и это как раз соответствует моему настроению. Но я согласна и на капельку виски.
—А вы, мистер Арчер?
Я тоже согласился на виски, мне просто необходимо было выпить — чета Хиллманов уже начинала меня нервировать. Они так дружно демонстрировали свою озабоченность, что это начинало походить на спектакль, в котором два актера разыгрывают перед единственным зрителем наспех придуманную трагедию.
Хиллман вернулся с тремя высокими бокалами на подносе, поставил его на низенький столик перед нами, потом нагнулся и небольшой кочергой помешал в камине дрова. Взметнувшееся пламя со свистом устремилось в трубу, и его пляшущие блики на мгновение превратили лицо Хиллмана в красную яростную маску.
—МистерАрчер, нам очень дорог наш сын,— снова заговорила миссис Хиллман.— Вы поможете вернуть его домой?
—Попытаюсь. Но расскажите о нем как можно подробнее.
Лишенное всякого выражения лицо женщины оживилось.
—Нет!— остановил жену Хиллман и повернулся ко мне: — Я не разрешаю вам сейчас расспрашивать Элейн.
—Но у меня пока весьма смутное представление о вашем сыне, а я пытаюсь понять, куда он мог отправиться вчера и как попал в руки шантажистов.
—Я не знаю, куда он отправился вчера,— заявила миссис Хиллман.
—И я не знаю,— добавил Хиллман.— А если бы знал, вчера же поехал бы за ним.
—Что ж, начнем искать. Надеюсь, у вас найдется фотография сына?
Хиллман вышел в соседнюю комнату. Шторы на ее окнах были опущены, в комнате царил полумрак, но я все же разглядел очертания большого рояля с откинутой крышкой. Хиллман вернулся с большой фотографией в серебряной рамке. Взглянув на снимок, я сразу отметил большое сходство между отцом и сыном. В черных умных глазах юноши горел мятежный огонек.
—Я могу вынуть карточку из рамки?И вообще хотелось бы иметь фотографию поменьше: эту не слишком-то удобно носить с собой.
—У меня наверху, на туалетном столике, есть фотография поменьше, я сейчас принесу,— поднялась Элейн Хиллман.
—Может, мне пойти вместе с вами?Для пользы дела следовало бы осмотреть комнату Тома.
—Осмотреть можете, обыскивать запрещаю,— заявил Хиллман.
—Почему?
—Хотя бы потому, что я просто не хочу. Том даже сейчас имеет право рассчитывать на то, что посторонние не будут вмешиваться в его личную жизнь.
Мы поднялись втроем, настороженно посматривая друг на друга.Хиллман явно боялся, что я могу что-то найти в комнате. Спросить его об этом я не рискнул. Сейчас он держался более или менее спокойно, однако мог в любую минуту взорваться и вышвырнуть меня вон.
Хиллман не спускал с меня глаз, пока я быстро осматривал просторную комнату Тома.Ее обстановку составляли несколько шкафов, стульев, стол, кровать — вещи на вид простые, но ручной работы и, несомненно, дорогие; на столике рядом с кроватью стоял ярко-красный телефон, а на стенах в геометрическом порядке были развешены гравюры с изображением парусных судов и несколько эстампов. На стульчике с кожаным сиденьем лежал раскрытый альбом нот, основательно потрепанный.
—Мистер Хиллман, Том играл на рояле?
—Очень хорошо.Он занимался музыкой десять лет.Однако ему захотелось…
—К чему вспоминать все это!— недовольно прервала Элейн.
—Что«все это»?— спросил я.— Получить от вас нужные сведения — все равно что пытаться выжать воду из камня.
—А я и чувствую себя безжизненным камнем,— со слабой гримасой отозвалась Элейн.— Вряд ли сейчас уместно вспоминать домашние ссоры.
—Мы не ссорились,— возразил муж.— Был, правда, случай, когда мы с Томом не могли сразу договориться, нов конце концов он сделал по-моему.
—Понятно. Ну, а где он бывал вне дома?
Элейн и РальфХиллман обменялись взглядами, словно спрашивали друг друга:«А в самом деле, где?» Громкий звонок телефона прервал их немой диалог.Миссис Хиллман вздрогнула, фотография выпала у нее из рук, и она испуганно прижалась к мужу.
—Звонят не нам,— поспешил заявить Хиллман.— Это личный телефон Тома.
—Ответить?— спросил я.
—Если хотите.
Я присел на кровать и поднял трубку.
—Да?
—Том?— послышался высокий девичий голос.— Это ты?
—Кто его спрашивает?
Девушка издала какое-то невнятное восклицание и положила трубку.
—Не то девушка, не то молодая женщина,— сообщиля.— Хотела поговорить с Томом.
—Ничего удивительного,— откликнулась миссис Хиллман, и в ее тоне явственно послышались какие-то злобные нотки.— Это, несомненно,Стелла Карлсон. Она звонит уже целую неделю.
—И всегда вот так же бесцеремонно бросает трубку?
—Да нет.Вчера, например, я довольно долго разговаривала с ней. Она засыпала меня вопросами, но я, естественно, отказалась отвечать.Мне хотелось знать, не видела ли она Тома, и она сказала, что не видела.
—Стелла знает, что произошло?
—Надеюсь, что нет,— вместо жены ответил Хиллман.— Мы должны всячески избегать огласки.
Я поднялся и подобрал фотографию. Элейн Хиллман, пошатываясь, подошла к кровати и принялась поправлять помятое мною покрывало. Видимо, все в этой комнате должно было сохраняться в идеальном порядке, иначе божество разгневается и никогда сюда не вернется. Потом она бросилась на кровать лицом вниз и замерла.
Мы с Хиллманом тихонько вышли из комнаты и спустились в гостиную, где нам предстояло ждать решающий телефонный звонок. Телефон стоял в нише бара, а параллельный аппарат, по которому я мог слушать разговор, в буфетной. В нее проходили через комнату с роялем и столовую, показавшуюся мне такой же унылой, как запущенный музейный зал. Здесь, в столовой, особенно ощущалось прошлое — словно сильный запах, происхождение которого вы не могли определить. Казалось, сама архитектура дома с его массивными, потемневшими от времени балками, толстыми стенами и окнами в глубоких нишах вынуждала хозяина чувствовать себя феодальным лордом, хотяХиллман в роли средневекового гидальго выглядел как маскарадная маска в нелепом костюме.
Наверно, и он и его жена даже при Томе чувствовали себя неуютно в этом громадном доме.
В гостиной, сидя перед затухающим камином, я получил возможность задать Хиллману еще несколько вопросов.Хозяев дома обслуживали двое слуг — муж и женаПерес;они ухаживали заТомом чуть не со дня его рождения. Миссис Перес, вероятно, была сейчас на кухне, а ее муж уехал в Мексику навестить родственников.
—Вам точно известно, что он в Мексике?
—Как вам сказать…Его жена получила от него открытку из Синалов. Во всяком случае, чета Перес предана нам и Тому. Они работают у нас с тех пор, как мы приобрели этот дом.
—Когда это было?
—Лет шестнадцать назад.Мы переехали сюда втроем, как только меня демобилизовали из военно-морского флота.Вместе с одним инженером мы основали здесь фирму«Технические новинки» и вскоре поставили дело на широкую ногу, снабжая военное ведомство иНациональное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства некоторыми деталями.
Недавно я получил возможность значительно сократить объем своей работы в фирме.
—Но вы еще довольно молоды, мистер Хиллман, чтобы устраняться от дел.
—Я остался председателем правления и бываю там несколько раз в неделю.
Я много играю в гольф, часто охочусь, занимаюсь парусным спортом.— Он говорил таким тоном, будто его крайне утомляла подобная жизнь.— В течение нынешнего лета я занимался с Томом дифференциальным исчислением, поскольку его не преподают в средней школе, а оно может пригодиться ему, если он поступит вКалифорнийский политехнический или вМассачусетский технологический институт, который, кстати, окончил я сам. Элейн в свое время окончила Радклиффский университет.