онтам. Ей не досталось ни одной его картины, только несколько черновиков, которые она вынуждена была распродать в следующие несколько лет. Время от времени мир вспоминал о великом Яне Маршане, и тогда в её повседневность с шумом врывался тот или иной журналист, режиссер-документалист или писатель. Все ждали от неё эксклюзивных интервью, откровений и тайн. Сначала это оскорбляло, но впоследствии стало неплохим финансовым подспорьем. Но ни одному биографу она так и не рассказала, что же на самом деле означала та странная картина. Не сказала даже брату, во многом ещё и потому, что сама перестала в это верить.
– Здесь в прихожей есть телефон, вот, – тоненький голос Ивы вырвал Констанцию из подступающей дрёмы. Кажется, она была вымотана настолько, что засыпала даже сидя.
– Чем вам мобильная связь не угодила? Зачем эти сложности? – сонно проворчала Конни.
– Сотовая связь здесь не работает, госпожа Маршан, – рассмеявшись, выпалила Ива. – Вы не знали?
– На всём острове?!
– Не-е-ет, только в поместье. Мадам Сапфир говорит, это какая-то электромагнитная аномалия или что-то в этом роде… – девочка пожала плечами. – Если спуститься в город, в Линсильву, то связь появится. Там и интернет есть, а у нас нету…
– М-да, Берта это не обрадует, конечно, – протянула Конни, оценивая перспективы. Получается, ему предстояло не только жить в своей огромной части замка в одиночестве, но ещё и без сотовой связи и интернета. Будучи личностью весьма экстравертной, парень уже сейчас должен был бы заходиться в истерике.
– Впрочем, может это пойдёт ему на пользу! Снова начнёт читать книги и рисовать, если не сойдёт с ума в следующие сутки…
– Господин Маршан умеет рисовать? – Ива чуть осмелела и решительным шагом прошла в спальню, усаживаясь в мягкое кресло у окна. – Он художник?
– По профессии – нет, но талант у него имеется. Наш отец был художником и многому Берта научил, – ответила Констанция, с ногами забираясь на постель. Ей хотелось бы спровадить девочку и без каких-либо свидетелей похрапеть в своё удовольствие, но пока она не решалась это сделать. – Берт рисует портреты, натюрморты, даже пейзажи. У него хорошо получается.
– А почему он этим не занимается профессионально?
– Не знаю, – пожала плечами Конни, хотя всё же догадывалась, в чем причина. Берт был внешне и по характеру очень похож на Яна Маршана, но меньше всего на свете ему хотелось бы становиться им окончательно. – А теперь скажи мне, Ива, во сколько у вас тут принято обедать?
– В половине второго, госпожа Маршан.
– Супер! – хлопнула в ладоши девушка и звёздочкой раскинулась на своем ложе.
– Вот тогда меня и разбудишь!
– Хорошего вам отдыха, госпожа Маршан, – Ива была немного разочарована тем, как внезапно оборвался её разговор с новой хозяйкой, но навязываться не стала. Тихонько она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, а Констанция мигом провалилась в бездну долгого и глубокого сна.
Снилось ей, как всегда, что-то очень странное и, на первый взгляд, совершенно бессмысленное. Тем не менее, проснувшись от удушающей жары, первым делом девушка полезла в свой чемодан за пухлым кожаным блокнотом и ручкой. Перед глазами всё плыло (видимо, она слишком резко встала с кровати), дышать было тяжело, а двигаться ещё сложнее. Воздух в спальне был густым и горячим, как смола, помещение заполнял яркий свет полуденного солнца. Футболка и брюки прилипли к взмокшему от пота телу девушки, и она сильно пожалела, что поленилась раздеться перед сном. С большим трудом ей удалось стянуть с себя эти влажные тряпки, но не помогло. В горле першило. Каждый новый вдох обжигал лёгкие. Волосы спутались и бесформенными клоками облепили лицо.
Быстрыми кривыми линями Конни вписала в блокнот дату и время сна, а затем добавила его краткое описание: «Призраки бродили по лабиринтам, фиолетовый кот спрыгнул с Луны, а Берт срывал с кустов алые розы, одну за другой». Даже не перечитывая эту бессмыслицу, Конни сползла с постели и, проплывая сквозь плотный жаркий воздух, направилась в ванную. Голова её гудела, а тело подчинялось с трудом, суставы ломило – сказывались последствия долгого путешествия в тесной каюте парома.
Прохладная напольная плитка в ванной порадовала ступни. К счастью, окно здесь было закрыто плотной римской шторой, и поэтому помещение не нагрелось так сильно, как спальня. С минуту Конни стояла напротив умывальника, упершись руками в раковину, и не шевелилась. Она ни о чём не размышляла, её голова была чиста от посторонних дум, а неподвижность была связана с появившейся необходимостью возыметь прежний контроль над телом и немного отдышаться.
Наконец, когда подвижность и ясность ума более-менее вернулись к ней, Констанция залезла в глубокую белоснежную ванну и просто позволила холодной воде из душа поливать её снова и снова, пока не стало нестерпимо больно. Как ни странно, метод контрастного душа срабатывал безотказно, и уже через пятнадцать минут Конни была бодра и даже весела, она бесстрашно вернулась в свою раскалённую спальню и, приложив немалые усилия, зашторила большие окна тяжёлыми синими портьерами. От всего этого процесса поднялась волна пыли, и девушка несколько раз звонко чихнула, но боевого настроя не растеряла. В её чемодане было совсем немного вещей, но Симеон В. предупредил их, что климат на Сен Линсей довольно тёплый, поэтому она взяла с собой, в основном, летнюю одежду и обувь. Нырнув в простенький хлопковый сарафан и сунув ноги в удобные босоножки, она рухнула в разогретое солнцем мягкое кресло у окна. Настенные часы в узорчатой деревянной рамке показывали время – «13:24». Через минуту в прихожей раздался пронзительный телефонный звонок.
– Констанция, я не разбудила вас? – в трубке послышался бархатный голос мадам Сапфир.
– Нет, я уже проснулась, – отвечала Конни. – Уже время обеда, я правильно понимаю?
– Если вы пришли в себя и голодны, то мы с Виолеттой будем рады, если вы составите нам компанию за обедом, – почти пропела домоправительница. – На втором этаже, в северной части дома есть чудесная столовая. На карте в выданной вам инструкции она обозначена как «малый теневой обеденный зал». Удобнее всего будет, если пройдёте через внутренний дворик, но обязательно возьмите инструкцию с собой. Договорились?
– Да, конечно.
– Превосходно. Мы будем вас ждать. Ваш брат также обещал прийти, поэтому постарайтесь не задерживаться.
Проблем с ориентированием на местности у Констанции никогда не было. Так уж сложилось, что она прекрасно запоминала улицы, осознавала направление сторон света и вообще никогда нигде не терялась. Более того, когда они с Бертом были совсем детьми, стоило невнимательному парнишке потеряться, и именно его сестру отправляли на поиски. По какой-то неведомой причине она всегда знала, где брат мог бы засмотреться, замечаться, задуматься и, как следствие, заблудиться. Он был полон ярких идей, и они всегда заманивали его на самые запутанные и туманные тропинки. Она же была его спасительным маячком, способным вернуть с небес на землю. Или хотя бы из бакалейного отдела в супермаркете обратно к родителям.
И не было ничего удивительного в том, что Конни с лёгкостью нашла лестницу, ведущую ко внутреннему дворику, в котором вовсю цвели нежно-розовые магнолии, украшая собою кривые ветви тюльпановых деревьев, пересекла его неторопливо, любуясь на каменные колонны галерей, да так и очутилась на северной стороне. Подробная инструкция мадам Сапфир вывела девушку на одну из внутренних лестниц, а затем и к распахнутым дверям малого теневого обеденного зала.
Не зря его назвали теневым – света сюда проникало мало, а вся мебель, включая обеденный стол, стулья и ковры, была под стать – тёмного винного цвета. В странном для столь раннего часа и жаркого дня полумраке царила атмосфера таинственности. Констанция с интересом шагнула за порог и осмотрелась, надеясь, что глаза скоро привыкнут к таким перепадам освещения.
Стол был уже сервирован на четверых, но никого за ним не было. Возможно, мадам Сапфир не рассчитывала, что Констанция разыщет это место так скоро?
– Вы быстро добрались, – раздалось из темноты, и Конни звонко вскрикнула от неожиданности. Она оглянулась в сторону, откуда исходил звук и чуть было не вскрикнула снова. Оказывается, там, в самом дальнем углу комнаты в узком кресле сидела фигура, которую запросто можно было бы принять за привидение. Она никак не отреагировала на столь бурную реакцию девушки и продолжала неподвижно восседать на своем месте.
– П-простите… – запнувшись, пролепетала Констанция, мелкими шажками приближаясь к своей загадочной собеседнице. Во мраке начали вырисовываться более чёткие очертания бледного лица и облачённого в чёрную одежду тела. Наконец, незнакомка шевельнулась и подалась вперёд. Слабое мерцание одной из ламп выхватило на свет необыкновенного фиолетового цвета кукольные глаза, обрамлённые длинными шёлковыми ресницами. Конни вспомнила слова Ивы о том, что другая наследница Августа не очень любит солнечный свет. – …вы Виолетта Ди Гран, верно?
– Верно, – совершенно бесстрастно отвечала девушка в кресле, напоминавшая всем своим видом ожившую фарфоровую статуэтку. – А вы Констанция Маршан. Мадам Сапфир отправилась на поиски вашего брата.
– Ясно. А почему вы сидите в темноте?
– Мне нравится, – Виолетта не шевельнулась, но в уголках её маленьких бледных губ мелькнуло что-то отдалённо похожее на улыбку. По крайней мере, Конни так показалось. Давать развёрнутое объяснение юная Ди Гран не стала, и в обеденной комнате повисло неловкое молчание. Впрочем, неловким оно было в основном для Констанции, а вот лицо Виолетты по-прежнему не выражало никаких эмоций, пугая своей бледной неподвижностью. От сердца у Конни отлегло лишь тогда, когда из коридора послышались голоса Берта и мадам Сапфир.
– Констанция, вы уже здесь! Я в вас не сомневалась, – приветливо произнесла Севилла, войдя в зал. Женщина сменила наряд, и теперь на ней было аккуратное синее платье классического кроя, одновременно сдержанное и элегантное. Чёрные волосы её были собраны в сложный пучок на затылке, но несколько волнистых прядей по-прежнему обрамляли вытянутое лицо. – А вот вашему брату всё-таки понадобилась кое-какая помощь… – Сапфир еле сдержалась, чтобы не закатить глаза и игриво улыбнулась.