– А кочующие там каяды знают об этом? – спросил Джучибер.
Присутствующие, пожимая плечами, недоумённо переглянулись.
– Мы не знаем,– произнёс в ответ Элдекэр.
«Как всегда,– с горечью подумал Джучибер,– каждый, прежде всего, печётся о своей шкуре». Он ощутил, что не ему одному пришла на ум подобная мысль. Сидевший рядом с ним Содохай, хотел было что-то сказать, но Джучибер незаметно дёрнул его за полу халата и тот так и не раскрыл рта. Лишь недовольно насупился, уставив свой взгляд в стоящую перед ним чашу с кумысом.
– Ничего с ними не случится,– заявил Укэту.– Укроются в Мулдуане или откочуют к оранорам.
– К оранорам, это вряд ли,– не утерпев, отозвался Содохай.– Меж ними кровь…
Старейшина раздражённо сверкнул глазом и ничего не ответил.
– Сейчас тех данланов, что заняли ваши кочевья не менее четырнадцати-пятнадцати тысяч,– проговорил Джучибер.– А нас сколько?
– Всего в станице четыре сотни воинов, включая моих,– начал считать Олдан.– Пять с половиной сотен у старейшины Укэту, да нойон Джучибер привёл полусотню нукёров. Вот уже почитай целый полк. Ещё три – три с половиной тысячи можно набрать среди буниятов и тех, кто кочует по соседству. К завтрашнему вечеру тысяч пять соберём,– подвёл итог есаул.
– Пол тумена,– откликнулся Каян, самый младший из трёх братьев-нойонов.– Значит, на каждого нашего воина будет трое данланов.
– Ну и что! Пусть их будет хоть все два тумена, милостью Далха-Кота мы всё равно побьём их! – расправляя плечи, громко произнёс Укэту.– Но при этом хочу упомянуть одно обстоятельство. Если будем как обычно перестреливаться из луков, то только Рысь-Прародительница знает, как закончится битва. Лечь костьми и не пропустить врага к родным очагам это одно, а победить – совсем другое.
– Что ты хочешь сказать? – перебил его Элдекэр.– Наши воины мечут стрелы не хуже данланов, а может и лучше! Наши кони не уступят в резвости их скакунам, а наши доспехи крепче ихних…
– Всё это так,– кивнул головой Укэту.– Но послушайте, что я вам скажу, багатуры. Мы положим множество своих воинов, прежде чем наши колчаны иссякнут, ибо данланы отнюдь не плохие стрелки.
– Что же ты предлагаешь? – спросил Джучибер.
– Врага, как и зверя можно взять не только ухваткой, но и хитростью. Данланы, как и табгары не умеют биться единым строем. В рукопашной схватке наши воины гораздо сильнее, а потому надобно заставить данланов принять ближний бой.
– Это правда, но как ты вынудишь их сойтись с нами грудь в грудь? – поинтересовался Олдан.
– Клянусь Далха-Котом, я заставлю данланов плясать под свою дудку, как медведя на майдане. Дайте мне восемь сотен отборных багатуров, несколько кибиток и небольшое стадо быков. Как только они приблизятся, я нападу на них, завяжу бой. Заставлю поверить, что это наши главные силы, прикрывающие отход куреней. Не может того быть, чтобы данланские беки и их нукёры не были падки до лёгкой добычи. Наверняка они захотят захватить стада, наших жён и детей. Их передовые сотни мы легко отобьём, и потому они будут вынуждены навалиться на нас всеми силами, дабы разом покончить с нами. А вы в это время с остальными останетесь в стороне, и когда будет нужно, ударите прямо по ним.
Закончив говорить, Укэту бросил взгляд в сторону Джучибера, ожидая возражений со стороны молодого нойона. Элдекэр и остальные тоже ждали, что скажет сын Хайдара.
Джучибер молчал, тщательно обдумывая сказанное старейшиной, ибо совета ему спрашивать было не у кого. Жаль, что здесь не было опытного Мутулган-багатура, или хотя бы того же Есен-Бугэ. Опытные воеводы-тысячники не раз водившие за собой в бой многочисленные рати сумели бы подсказать, что да как…
– Думаю, что доблестный Укэту совершенно прав,– наконец, после долгого молчания, произнёс Джучибер.– И я мыслю так же, а потому мы должны поступить так, как он говорит…
Укэту, не ожидавший ничего подобного от Джучибера, в удивлении приподнял одну бровь, отчего его лицо перекосилось.
– Мы, тоже не сомневаемся в мудрости и опыте, доблестного Укэту,– с облегчением произнёс Элдекэр. Трое братьев-нойонов закивали головами, дружно поддержав своего старейшину.
– На том и порешим,– заключил Элдекэр.
Затем принялись обсуждать особенности предстоящей битвы. Укэту получил отряд в восемь сотен отборных всадников. В это число вошли сотни, прибывшие с ним из Барги и лучшие бойцы из рода буниятов. Это потому, что именно ему доверили завязать бой и заманить данланов под удар главных сил коттеров.
Под начало Джучиберу отдали тысячу всадников. Кроме собственных дружинников, что он привёл с собой, в состав его сборного полка вошли три сотни воинов из куреня Далха-Кота, полторы сотни хаберхедов и оставшиеся отборные ратники из рода буниятов, что не попали в отряд Укэту.
Элдекэр не без сожаления отдал ему своих воинов, но это было необходимо, ибо именно полк Джучибера должен был «пробить» лаву данланов. Жадные до воинских подвигов и славы молодые буниятские нойоны также присоединились к Джучиберу со своими нукёрами, чтобы непосредственно принять участие в сражении. Сын Хайдара был уверен, что уж с этими-то Элдекэр расстался без всякого сожаления и если во время боя с братьями-нойонами что-нибудь случится, то старейшина не шибко будет о них горевать. Остальные воины, числом в три полных тысячных полка пошли под бунчук самого Элдекэра. Их задачей было окончательное уничтожение данланов после того, как Джучибер расколет их строй.
Наконец, всё было обговорено до мелочей, и военный совет закончился. Старейшина Элдекэр звонко щёлкнул по бронзовой чаше ногтём, и из-за полога показалась девушка с бурдюком. Покачивая бёдрами, она обошла всех присутствующих, наполнив их чаши и, выслушав распоряжения старейшины насчёт ужина, также молчаливо скрылась за пологом.
Ужин прошёл в молчании, ибо все были погружены в собственные думы. Ни у кого из присутствующих, не возникало желания говорить. И если мысли большинства были заняты предстоящей схваткой с данланами, то Джучибер думал о том, как всё повернется, после того как они победят врага. А в том, что они одержат победу он, как и Содохай, нисколько не сомневался. Его тревожило наглое, вызывающее поведение Укэту. Он понимал, что старейшина действует с одобрения других. Взять хотя бы того же Суджука или Арведа.
– Почему ты поддержал этого надутого гуся Укэту? – спросил Содохай у Джучибера, когда, оставшись одни, они укладывались спать. Тот ответил не сразу.
– Знаешь,– медленно проговорил он.– После сегодняшнего совета, я вынужден признать, что Укэту достоин водить воинов,– сознался Джучибер.– Я сам не смог бы предложить ничего лучше, чем он.
– Да ладно, пёс с этим Укэту,– блеснули в темноте глаза и белозубая улыбка Содохая,– а то, наверное, его икота замучила. Небось, гадает: кто это вспоминает его на ночь глядя? А ведь ему выступать завтра с передовыми. Пусть выспится…
Услышав замечание друга, Джучибер невольно рассмеялся. На душе потеплело. Содохай, как всегда, сумел рассмешить его, отгоняя разные мрачные думы.
Глава 11
Войско коттеров выступило вечером следующего дня, когда подтянулись все, кто откликнулся на «зов Далха-Кота». Первыми ушли, растворившись в синеве лесов, яртаульные сотни Олдана. Они спешили выбраться на простор степей. Следом за ними шла остальная рать коттеров. Вместе с войском двигались два десятка кибиток, в самом хвосте мальчишки гнали стадо быков. Маленькие пастухи были чрезвычайно горды тем, что взрослые мужчины позвали их на войну. И кибитки, и стадо, должны были послужить приманкой для охочих до чужого добра данланов.
Обычно стремительные в нападении, коттеры нынче не торопились, и потому первую ночёвку они провели ещё посреди лесных зарослей. На вторую встали, уже выйдя на простор степи, миновав границу лесов Волчьей Пади.
Здесь, на второй стоянке, высланные вперёд разъезды донесли о противнике, который двигался прямо на них. С вершин холмов и курганов можно было увидеть далёкое мерцание походных костров данланского войска. Въехав на вершину кургана, военачальники коттеров вглядывались в темноту, нюхали влажный воздух. Прохладный ночной ветер приносил слабый запах гари и крови. С первыми каплями дождя запахи улетучились. Вернувшись назад, они велели всем готовить оружие и укладываться спать. Утром предстоял бой.
Небо на восходе уже стало серым, но в лагере коттеров царила сонная тишина. Караульным было приказано не будить воинов до самого восхода. Лишь когда, из-за леса показался ярко красный край солнца, стоянка начала пробуждаться.
Первыми выступили воины, отданные под командование старейшины Укэту. Остальные, не мешкая, но и без излишней торопливости готовились отправиться следом за ними. Накануне ночью прошёл дождь, но сейчас утреннее небо было свободно от туч. По всем приметам день обещал выдаться жарким. К полудню степная пыль просохнет и опять будет клубиться под копытами лошадей.
Джучибер вместе со старейшиной буниятов находился с главными силами войска коттеров. Они стояли за гребнем степного увала, поросшего редколесьем. Чтобы обнаружить скрытую рать коттеров, данланам понадобилась бы хорошая разведка, но сейчас всё их внимание было сосредоточено на клубах пыли, поднимавшихся на соседней гряде холмов, вытянувшихся в сторону урочищ Эльхотона. Несколько сотен быков и десяток кибиток, сопровождаемых отчаянными пастухами, изображали многочисленные стада буниятских куреней. Рядом с ними маячили, то показываясь, то исчезая из вида, всадники из отряда Укэту.
Они уже довольно долго стояли на одном месте, выжидая своего часа. Наконец, откуда-то справа раздался пронзительный свист сигнальной стрелы, уходящей в небо, а видимый издалека хвостатый бунчук Укэту качнулся вниз и тут же взмыл обратно вверх. Кентау, услышав знакомые звуки, прянул ушами и неспокойно заплясал под своим седоком, всем своим видом показывая: мол, пора вперёд, хозяин…
– Укэту сцепился с данланами,– проговорил Джучибер, опуская стрелку шлема и застёгивая нащёчники.