Прежде всего, Химчен разыскал верховного шамана табгаров и гуз-дадов – Кияха. Найти жилище колдуна степных дикарей было нетрудно. Аил Кияха располагался на отшибе от всех остальных юрт Той-Тувэ.
Встретивший его слуга шамана был глухонемым от рождения. Химчен показал ему тамгу, которой его снабдили в Кутюме, и тот провёл его прямиком к своему хозяину. Ченжер ожидал встретить дикаря, увешанного побрякушками, которого, как он самодовольно считал, будет легко обвести вокруг пальца, но тут его постигло немалое разочарование.
Войдя в юрту, он увидел перед собой человека одетого в шелковый, расшитый тонкими узорами халат. На ногах у него были надеты лёгкие шаровары из шерсти и жёлтые туфли. Такой облик скорее подходил писцу одного из имперских Приказов, а никак не шаману.
У Кияха было длинное узкое лицо, крючковатый нос и тонкие бескровные губы. Тёмные глаза шамана пронизывающе смотрели из-под высоких чёрных бровей. Длинные волосы цвета воронова крыла с седыми прядями были заплетены в косички. Редкая борода и тонкие вислые усы были чуть тронуты сединой.
Химчену Киях напомнил змею, вылезшую из норы погреться на солнышке. Этот человек с одного взгляда внушил ему почтение, и даже чуть ли не робость. Имперский лазутчик передал Кияху предназначенное ему послание из Ченжера и договорился с шаманом, что тот его сведёт с каганом табгаров или его старшим сыном.
Выслушав Химчена, Киях пообещал сделать так, как он просил. Оставшись один, шаман задумался. Он не очень-то доверял своим союзникам из Ченжера. Сейчас имперцы нуждаются в его помощи, но Киях крепко подозревал, что как только в нём отпадёт надобность, они тут же подомнут его под себя.
Он познакомился со жрецами Братства богини Уранами во время похода императора Лин Ту-Линга к Челенгре. Тогда-то табгары в первый раз стали союзниками Империи Феникса. Правда, Киях так до сих пор и не понимал: зачем это шестипалых понесло в такую даль, когда путь из Той-Тувэ до кочевий коттеров был куда ближе.
Впрочем, тогда для них всё закончилось довольно плачевно. Объединённое войско коттеров и орхай-менгулов встретило их у Длани Света и разгромило так, что имперцам надолго запомнился этот поход. Владыка ченжеров, благодаря жертвенной отваге своих воинов, остался жив, но слухи, доходящие из Ченжера, говорили, что он после этого до сих пор болеет от полученных ран.
Как только ченжеры оказались в беде, то табгары, гуз-дады и другие степняки, набросились на них со всех сторон. Кто-то же должен был заплатить за неудачный поход. Недавние союзники грабили и убивали уцелевших имперцев. Тогда Кияху удалось спасти от ярости соплеменников трёх жрецов Братства Богини, старшим из которых был преподобный брат Динху.
Шаман помог им невредимыми вернуться в Ченжер и с тех пор они поддерживали дружеские отношения. Теперь Динху сильно поднялся – занял место верховного жреца Братства богини Уранами и вошёл в большую силу. Он часто присылал Кияху редкие сильнодействующие снадобья и вещицы, которых невозможно было достать в степи.
Когда к Темябеку прибыл тайный гонец от коттерских нойонов с дарами и предложением убрать Джучибера, Киях, будучи главным советником табгарского кагана, призадумался. Дело было очень и очень непростое. Гнев неба мог обрушиться на того, кто дерзнёт нарушить веками освящённый обычай гостеприимства. Ткнуть кинжалом в бок или подмешать яду нетрудно. Здесь нужно было нечто другое. Что-то вроде праведного гнева небес, которое не только покарает святотатцев, но и послужит к его вящей славе. Шаман привык из всего извлекать пользу.
Внезапно ему на ум пришла великолепная мысль. Раз уж так Темябеку приглянулись тугрские соболя и шапка из шкуры барса, то пусть молодой нойон коттеров умрёт. Но умрёт не один, а вместе со всеми своими ближниками.
Убийство послов можно будет свалить на ченжеров. Кияху и его повелителю Темябеку выпала редкая возможность натравить неспокойных соседей на имперцев. Пусть самодовольные, кичащиеся своей силой и могуществом ченжеры схлестнутся в смертельном поединке с коттерами и орхай-менгулами. А табгары постоят в сторонке и в нужный час ударят победителя в спину.
Появление мастера Химчена в Той-Тувэ было некстати, и поначалу Киях подумывал о том, чтобы избавиться от него, но решил повременить. Имперский соглядатай мог бы пригодиться. Слов, предназначенных для ушей Бохорула и коттеров о вероломном нападении ченжеров на послов, он всё равно не услышит, а потому пусть пока поживёт. Ушедший от шамана Химчен так и не узнал, что его жизнь висела на волоске от смерти.
* * *
Тайная встреча мастера Химчена со старшим сыном табгарского кагана Кулджином, состоялась в юрте Кияха. Это было наиболее безопасно, ибо соплеменники старались не посещать без крайней нужды аил могущественного шамана.
Когда молодой табгарский бек пришёл в юрту, то он увидел рядом с хозяином худощавого человека с бритым лицом, одетым в тайгетский кафтан с широким боевым поясом. Перед сидящими в юрте был накрыт низкий, лакированный столик, уставленный серебряными кувшинчиками с винами и тарелками, на которых лежала лёгкая закуска. На одном конце столика возвышалась горка румяных лепёшек, испечённых из белой пшеничной муки, на другом стояла ваза с засахаренными фруктами, привезёнными из империи.
– Мы уже перестали надеяться, увидеть тебя, доблестный Кулджин,– произнёс Киях, после того как он обменялся с ним положенными приветствиями.– Проходи, садись. Отведай вместе с моим гостем даров полуденной земли.
Кулджин опустился на пятки. Молодой табгар, недоверчиво посвёркивая глазами, взял с блюда горсть изюма и отправил её в рот.
– Ого, какое сладкое. Вкус как у мёда, что привозят из кочевий таурменов.
– Угощайся,– поощрил его Киях.– Вот ещё попробуй вина. Это из самого Ауранбада.
Наследник Темябека отхлебнул из золоченого кубка, подаренного ченжерскими жрецами Кияху, когда он был в Кутюме. Сначала ударило в голову, а затем приятное тепло разлилось по телу Кулджина. Шаман опередил его, не дав молодому человеку высказать своё восхищение едой и напитками.
– Позволь мне представить тебе, одного из наших вернейших друзей – господина Химчена.
При звуке своего имени ченжер церемонно поклонился.
– Он прибыл к нам от самого подножия нефритового престола владыки Империи Феникса, и привёз слово дружбы для твоего отца.
Кулджин перестал есть, устремив свой взор на сидящего рядом с Кияхом человека. Он вспомнил, зачем отец направил его к шаману.
– В последнее время слишком многие ищут милости у порога юрты моего отца. Даже наши враги прислали послов. Но они хоть выглядят как багатуры. Судя по виду посланца нефритового трона, он слишком ничтожен для таких дел, как решение вопросов войны и мира.
– Не торопись. Если ты хочешь занять место на белом войлоке после своего отца, то ты не должен судить о человеке по его одежде. Запомни это. Сначала выслушай, что скажет господин Химчен.
При этих словах Кияха молодой табгар дёрнулся, схватившись за костяную рукоять кинжала, висевшего на поясе.
– Подожди,– подметив это движение, усмехнулся Киях.– Ответь мне, я когда-нибудь звал твоего отца или тебя по пустякам? А?
Кулджин сглотнул слюну и потупил глаза, в которых мерцал злой огонёк. Но ссориться с шаманом было себе дороже. Отец не всегда будет держать железной рукой поводья власти, потому он рассчитывал на поддержку шамана в будущем. Ведь хотя он и старший, но по обычаям степи, отцам чаще всего наследуют младшие сыновья.
– Пусть твой гость расскажет, зачем он прибыл к нам,– смиренно проговорил молодой табгар.
– Я принёс вам весть от имени богоравного государя Ченжера, который хочет протянуть руку дружбы твоему отцу. Мой повелитель наслышан об обидах, причинённых злыми дикарями народу твоего отца, но он не считает, что табгары трусливые или неумелые воины. Напротив, мой повелитель всегда высоко оценивал доблесть ваших воинов, которые не боятся выходить на бой с таким коварным и злобным противником, да к тому же ещё хорошо вооружённым. Сердце его наполнилось печалью и потому, дабы восторжествовала справедливость, владыка Ченжера готов прислать твоему отцу тысячу кольчуг, и столько же полных шлемов и две тысячи мечей, дабы ваши воины могли достойно отразить натиск коварных врагов.
– Это хорошая новость,– поднял голову Кулджин.– Но где это оружие? Или ты принёс за пазухой то, что не сможет привезти сотня тайгетских верблюдов?
– Потерпи, благородный Кулджин,– сухая ладонь шамана накрыла его руку.– Я не первый год знаком с людьми Ченжера, и они всегда выполняли свои обещания. Давай послушаем уважаемого Химчена.
– Это верно мудрый Киях,– согласился Кулджин.– Но ты имеешь дело со жрецами и торговцами, а не с их воинами. Вспомни, как после битвы при Длани Света они бросили нас на растерзание сыновьям Рыси? Вспомни, как Бегтер и его воины, словно стая бешеных волков гнала нас по степи?
– Бегтер мёртв,– спокойно перебил молодого табгара Химчен.– А грязные дикари, несмотря на то что им удалось одержать небольшую победу, так и не пришли в ваши земли. А почему? Да потому что знали, что за вашей спиной стоит мощь всей Империи Феникса.
– Скажи,– обратившись к Кулджину, продолжил посланец империи.– Что на небе днём ярче солнца, а ночью луны? Кто из земных владык могущественнее, чем великий государь Ченжера? Тридцать три народа повинуются ему и склонились перед ним. Помните,– на этот раз он обратился к обоим табгарам,– как песчинки в гоби не дано сосчитать смертному, так и нет числа воинам владыки Империи Феникса. Словно бурный поток, сбегающий с гор, они сметают на своём пути всех, кто смеет сопротивляться воле великого государя!
Химчен прервал свой поток красноречия.
– Те племена, что сопротивляются империи рано или поздно падут. Тогда на чашу весов будет положена и взвешена мера каждого. Те, кто был в дружбе с нефритовым престолом, будут достойно вознаграждены. Те же, кого обуял мятежный дух сопротивления, будут наказаны. Вы оба знаете, что это – правда. Правда, как и то, что, ровно через тридцать дней с того дня, как твой отец даст благосклонный ответ на предложение моего повелителя, вы получите то оружие, о котором я говорил.