Зугбир закрыл глаза и обессилено откинулся назад. Он не мог говорить, ибо обряд общения с духами умерших отнял у него все силы, и сейчас шаман ощущал в теле лишь мертвящую холодную слабость. В голове стоял гул, а в ушах звенело от напряжения. Он тяжело дышал, лихорадочная дрожь сотрясала тело, а по лицу скатывались крупные капли пота.
Стоявший позади шамана Нёкун увидел, как тот медленно бездыханным мешком стал оседать на пол. Он подхватил Зугбира одной рукой, не дав ему упасть. Другой рукой он нашарил и взял стоящую рядом флягу с настоем огнецвета и, осторожно поднеся к губам друга, влил её содержимое ему в рот. Тот, поперхнувшись, закашлялся и приоткрыл глаза. Нёкун с облегчением ощутил, как у Зугбира восстанавливается дыхание, а его сердце стало биться чаще.
Поддерживая под руку ослабевшего Зугбира, Нёкун вывел его наружу. Первые лучи солнца уже осветили долину Иланы, но в скрытом от утреннего света вершиной Тенгри-Кота капище и в его окрестностях, всё ещё царил предрассветный полумрак.
– Ну, как? Удалось? Я еле тебя смог вытащить оттуда.
Нёкун склонился над Зугбиром.
– Я не ощутил присутствие его души среди умерших,– еле слышно прошептал тот в ответ.– Знаешь, перед тем как вернуться в мир живых, мне было краткое видение. Я всё-таки увидел Джучибера. Мне показалось, что он находится в каком-то лесу или роще, где растут невиданные у нас цветы и деревья.
– Хм, а что он там делает? – удивлённо хмыкнул Нёкун.
– Тоскует, словно запертый в неволе барс.
– Вот оно как…
Нёкун задумался, теребя свою короткую бороду. Неужели душа Джучибера не попала к Прародительнице и скитается где-то между мирами? Странно. Бек-хан гуз-дадов Учжуху и другие табгары говорили, что коттерских послов погребли по обряду и согласно обычаю, но может быть, он соврал. С этого табгарского прихвостня станется.
– Ладно. Как немного отойдёшь, поедем к нам,– заявил он Зугбиру.– Тебе надо как следует отдохнуть. Ты потерял слишком много сил. Да и над всем случившимся надо хорошенько подумать. Чую, что это всё не просто так…
Глава 7
Джучибер даже не заметил, как они с Кендагом оказались на землях подвластных Империи Феникса. Вокруг расстилались бескрайние степи, и лишь столб с насаженным на него человеческим черепом, служивший своеобразным предупреждением для непрошеных гостей, свидетельствовал о том, что они уже пересекли границу.
Ближе к вечеру стали попадаться следы цакхарских кочёвок. Дабы ненароком не нарваться на какой-либо разъезд пограничной стражи, Джучибер и Кендаг укрылись на ночёвку в небольшой впадине, которая когда-то было дном высохшего озера. Сейчас, всё, что осталось от него так это несколько мутных луж солоноватой воды.
Огня они не разводили. Да и топлива-то поблизости не было никакого. Ужинать пришлось в темноте, но для Джучибера, в отличие от Кендага, это не представляло неудобств. Затем они сразу улеглись спать.
Едва на восходе заалел край неба, как оба путника двинулись дальше. После полудня они увидели перед собой башни и стены города.
– Это Кутюм,– показал на город Кендаг.– Там есть река – Кутюмка,– его рука указала на тёмную полосу растительности, зелёной нитью пересекающей побуревшую от жары степь.
Когда-то Кутюм был простой пограничной заставой, служившей опорным пунктом для имперской пограничной стражи. Но четверть века назад ченжеры резко потеснили степные племена. Они разгромили данланов и мелаиров, вынудив их покинуть родные земли. Так был основан удел Пограничье со столицей в крепости Хован-мяо. Тогда же и Кутюм превратился в один из имперских городов. Старую крепость оставили в качестве цитадели, а вокруг разросшегося поселения воздвигли новые укрепления.
– Вот так империя постепенно и прибирает земли к рукам,– подытожил Кендаг, заканчивая свой рассказ о Кутюме.– Сначала они только пробуют силы, вызнают: где, что и как. Затем, ченжеры посылают сильное войско. Ну, а после этого на захваченных землях вырастают крепости и города. И тогда их отсюда никак не вытуришь…
Джучибер внимательно слушал тайгета. Неужели, битва при Длани Света была только пробой сил? Значит, слухи были правдивыми и столкновение с Империей Феникса неизбежно. Вот только когда оно будет?
Вскоре они выехали на караванную дорогу, идущую прямо к воротам города. Вдоль дороги изредка стали попадаться одинокие чахлые деревца и кусты. На равнине небольшими группами стояли юрты и шатры кочевников, которые пасли стада овец. А ближе к городу были расположены лёгкие хибары с тростниковыми крышами и небольшие глинобитные фанзы.
Джучибер обратил внимание на странные столбы с перекладинами, видневшиеся недалеко от ворот крепости. Возле них во множестве кружились стервятники.
– Что это? – спросил у Кендага.
– Где? Ах, это! Это кресты и виселицы для казнённых преступников, врагов империи, и всех, у кого хватает смелости не склонять головы перед знаменем Феникса.
Молодой коттер во все глаза смотрел по сторонам. Вот он – Ченжер. Отсюда в их земли приходит коварный и жестокий враг.
– Это ещё не империя,– сказал ему Кендаг. Он словно подслушал мысль Джучибера.– Это захолустье. Ничтожная частица могущества ченжеров.
Недалеко от ворот Кендаг спешился и повёл своего верблюда на поводу. Джучибер ехал следом за ним. Затем оба путника свернули с дороги и направились в сторону одной из глинобитных фанз. Кендаг очень не хотел, чтобы кто-либо знавший его в лицо, опознал его среди бела дня.
Поэтому они с Джучибером решили немного передохнуть в тени фанзы. Хозяин жилища вышедший поглядеть на незнакомцев что-то спросил на своём языке. Кендаг ответил, показав на своего верблюда и на Джучибера. Тот поглядел на них и ушёл в дом. Скоро он вернулся, неся бурдюк с кислым дугом и две румяные лепёшки. В обмен Кендаг отдал ему пару мелких медных монет.
Тени стали длиннее, когда отдохнувшие Кендаг и Джучибер, миновав предместье, подъехали к воротам Кутюма. Тяжёлые, окованные железными полосами, створки были закрыты.
– Эй, вы! – громко окликнул их дозорный из широкой бойницы надвратной башни, предназначенной для стока смолы и свинца.– Кто вы такие и зачем пожаловали в Кутюм?
Кендаг вплотную подъехал к воротам и задрал голову.
– Я торговец мехами, по имени Маранг. Со мной один из моих охотников, который служит мне телохранителем. Вот ярлык на право торговли, подписанный самим ванархом Пограничья сиятельным князем Ялунэ,– ответил он, достав из-за пазухи свиток пергамента с висевшей на шнурке большой красной сургучной печатью.
– Что-то ты уж больно припозднился,– проворчал дозорный. Ченжер на стене махнул рукой стражникам у ворот, и те, с пронзительным скрежетом, стали открываться перед обоими путниками. Стражники, посмотрев на печать ярлыка, не стали проверять вьюки и даже не стали надевать ремешки с бирками на оружие путников. Они удовольствовались четырьмя серебряными монетами, взяв на четверть больше положенного сбора.
Кендаг усмехнулся – вряд ли кто из простых ратников, служащих в Пограничье, умел читать. Зато тайгет доподлинно знал, что язык серебра был знаком всем. Вот если бы кто-нибудь прочитал этим воякам написанное на пергаменте, то они здорово удивились бы.
Это было постановление Тайной Стражи местного Приказа наместника-ванарха Закатного удела о розыске опасного преступника и врага Державы Феникса – бывшего первосвященника Тайгетара и мятежника – Кендага, за чью голову была назначена награда аж в три тысячи золотых ютеров!
Кендаг отобрал постановление у пятерых приставов Тайной Стражи, когда они выследили его в одном из округов Закатного удела и попытались захватить, что конечно было с их стороны очень неразумно, учитывая его возможности. С тех пор он таскал этот пергамент с собой, не столько из тщеславия, сколько из-за внушительного вида вислой печати.
Пока Кендаг улаживал дело со стражниками, Джучибер с любопытством разглядывал имперских ратников, охранявших ворота. Он впервые в жизни видел ченжеров. Особенно его поразило то, что у них на руках действительно было по шесть пальцев. До этого он слышал описания ченжеров только от тех, кто встречался с ними в бою или по торговым делам. Джучибер рассматривал их одежду и оружие, пытаясь запомнить особенности и отличия.
Кендаг, заметив любопытное выражение лица коттера, только хмыкнул. Он дёрнул за повод его лошади, показывая, что им нужно следовать дальше. Нечего зря глазеть на стражников.
Пройдя ворота, они оказались внутри города. На площади, перед рядами каменных зданий, явно выстроенными в тайгетском стиле, стоял высокий храм, сложенный из сырцовых кирпичей и который был, очевидно, посвящён ченжерским богам. Позолота на нарисованном над входом изображении Феникса облупилась, и от этого со стороны казалось, что бессмертная птица линяет.
Главная улица городка казалась достаточно широкой, но бесчисленные переулки, отходившие от неё, узко петляли между каменными домами, и глинобитными фанзами.
Тем временем Кендаг остановил какого-то прохожего и перебросился с ним парой слов на незнакомом коттеру языке. Затем тайгет махнул Джучиберу рукой, показывая в каком направлении им нужно ехать. Он направился к лавкам на базарной площади. Джучибер ехал следом за ним, отстав на полкорпуса лошади. Коттер вертел головой по сторонам, удивляясь всему увиденному.
Всё вокруг его было ново и непривычно. Рослые, закутанные в длинные плащи и халаты, тайгеты высились над прохожими. Худощавые тёмнокожие кулбусы в тюрбанах и коротких туниках спешили по своим делам, стараясь не подымать глаз на проходящих мимо. Изредка навстречу им попадались шестипалые ченжеры, чьи подбитые гвоздями сандалии и башмаки иногда высекали искры о булыжники мостовой.
Крепкобёдрые, мускулистые и грудастые ченжерки, с обритыми наголо головами с косой на затылке, шли позади своих мужей, одетых в льняные и кожаные туники и куртки, обычно носимых под доспехами. Большинство местных ченжеров держались дедовских традиций, и не запирали своих жён в душных гаремах, как это делали многие их соплеменники, живущие во внутренних землях Империи Феникса, куда проник этот маверганский обычай.