Они не успели дойти до места, как в городских воротах показалась голова второго каравана, прибывшего на завтрашний торг. Вскоре половина базарной площади была заполнена верблюдами, лошадьми и мулами. Воздух был наполнен криками ругающихся погонщиков, бряцаньем сбруи и рёвом верблюдов, который изредка перекрывался трубным кличем ослов.
– Послушай, почтеннейший,– Кендаг обратился к седобородому старику, стоявшему возле ворот одного из домов,– не знаешь ли ты, чей это караван?
– Тот, который пришёл первым, прибыл из Мавергана. А вот этот, что подходит сейчас к караван-сараю, принадлежит самому господину Юешэ из Аланя. Воистину завтра будет базарный день! – поглаживая бороду, ответил старик.
Маверганский караван привёз не только товары. Джучибер заметил в одном из загонов толпу сидящих на земле людей в кандалах и ошейниках, окружённых стражниками в полном вооружении. Это были рабы.
Кендаг продал своего верблюда и лошадь Джучибера вместе с оставшейся сбруей, выторговав несколько лишних монет. Тайгет прикинул, что вырученных денег хватит на пару дней безбедной жизни если, конечно, обойтись без излишней роскоши. В одном месте он заметил низкое приземистое здание бани. Давно немытое тело свербело и чесалось, но тайгет решил отложить это дело на потом. А сейчас они могли просто потолкаться на базаре.
Проходя мимо одного торговца, Кендаг купил у него жареную саранчу, насаженную на небольшую палочку. Джучибера едва не вырвало, когда тайгет весело подмигнув ему, захрустел лакомством.
– Как ты можешь жрать эту гадость? – коттер брезгливо отвернулся от своего спутника.
– Между прочим, ты зря называешь это гадостью. Жареная саранча – это довольно вкусно. Цакхары едят это в пустыне.
Но Джучибер лишь сплюнул и отошёл в сторону. Озираясь, он заметил факира, что выдыхал огонь. Мелкие монетки звенящим ручьём сыпались в плошку из тыквы, с которым его помощник обходил зрителей, большинство из которых составляли степняки, торгующих в Кутюме.
Сначала коттер принял факира за колдуна, и непроизвольно схватился за спрятанный за пазухой оберег. Но, глядя на смеющихся и восхищающихся ловкостью факира зрителей, Джучибер понял, что это просто человек развлекающий толпу. Он засмеялся, глядя, как факир подавился собственным огнём и тут же выплюнул пламя, опалив штаны своего помощника. Тот подпрыгнул и заорал, хватаясь обеими руками за обожжённый зад.
Кендаг улыбнулся, глядя на то, как смеётся его спутник. Джучибер и большинство степняков, наблюдавших эту сцену, приняли её за чистую монету, и теперь от души веселились. В плошку из сухой тыквы летели не только медяки, но и серебро. Бросив медяк, Кендаг внезапно поймал себя на мысли, что в первый раз видит, как смеётся Джучибер. Но тут, внимание тайгета привлекли громкие возгласы и необычный шум. По главной улице городка пронёсся галопом запылённый всадник. Следом за ним проскакало несколько воинов.
– Да это же наш тайчи[1],– воскликнул один из ратников, стоявших в толпе, узнав одного из всадников.
– Кажется, что-то произошло,– заметил мясник в кожаном переднике.
– Клянусь богиней, ты прав,– откликнулся один из местных торговцев.
– Эй, что там? – он остановил одного из босоногих мальчишек, бежавших от крепостных ворот.
– Не знаю. Ратники закрывают ворота! – звонко выкрикнул мальчуган и бросился дальше.
Толпа встревожено загудела.
– Не иначе очередной набег дикарей.
– Вряд ли. Цакхары берегут границу, а с теми варварами, что живут дальше на полночь, недавно заключили договор,– весомо произнёс пожилой воин, держащий в руках каску с синей лентой, указывающей, что её обладатель носит звание помощника десятника.– Надо бы топать в крепость.
Кендаг и Джучибер остались стоять в толпе зевак, недалеко от ворот внутренней крепости. Прошло довольно много времени, кода военачальники гарнизона покинули дворец окружного наместника. Тайгет дождался того времени, когда из ворот стали выходить приказные чиновники, писцы, челядь и слуги. Он внимательно осматривал каждого из них. Наблюдавшему за ним Джучиберу он напомнил волка, выбирающего себе добычу.
Они направились следом за чиновником, который, судя по чернильнице у его пояса, был одним из писцов окружного Приказа. Писец добрался до харчевни, где перед этим отдыхали Джучибер и Кендаг. Они немного подождали, пока чиновник не уселся на подушки и не сделал заказ. Затем Кендаг направился прямо к писцу. Тот недоумённо посмотрел на двоих посетителей, которые с милой непосредственностью расположились рядом с ним. Первый был могучим воином-тайгетом, а жёлтые глаза второго напоминали о тигре.
– Да пребудет с тобой милость Богини, почтеннейший,– произнёс тайгет обращаясь к писцу.
– Чем я, скромный писец, обязан доблестным воинам? – в голосе ченжера, увидевшего перед собой двух незнакомых воинов, послышалась лёгкая дрожь. Он оглянулся, словно ища поддержки у окружающих.
– Обязан? О-о, нет! Слава о вашей мудрости и добродетели донеслась до наших ушей. Потому-то двое храбрых воинов, хотели бы побеседовать с человеком, который как говорят, может дать хороший отзыв, для того чтобы попасть на службу к богоравному государю Ченжера.
При этих словах из широкого рукава халата Кендага показался небольшой кожаный мешочек. При его виде писец моментально успокоился. Так вот чего добиваются от него эти двое бродячих наёмников. Что же, на этом можно неплохо заработать. Глядишь, так сумма, которую он копил на старость лет, быстрее пополнится.
Хозяин харчевни, зная, что писец обычно предпочитает ужинать один, сначала обеспокоился, но, видя утренних посетителей, мирно беседующих с постоянным завсегдатаем его заведения, поспешил доставить ужин. К тому же собеседники писца сделали дополнительный заказ, взяв два кувшина дорогого маверганского вина.
– Проследи, чтобы никто не мешал нашей беседе,– важно надув свои впалые щёки приказал писец. Харчевник понимающе кивнул.
Разговор Кендага и писца протекал неторопливо. Джучибер молча вслушивался в слова, которые произносили оба собеседника. Раза два прозвучало знакомое слово «табгары». Он не пил, наблюдая за тем, как тайгет с ченжером опустошают второй кувшин вина.
К тому времени, когда разливали последние остатки, язык писца уже заплетался, а сам он стал говорить громче, изредка стуча кулаком в грудь. Кендаг, кивая головой, согласно поддакивал каждому слову ченжера.
Когда они покидали харчевню, последние четыре серебряных кьона исчезли в ладони харчевника. Пьяный чиновник кулем валялся среди подушек, пошевеливая руками и что-то бессвязно бормоча.
– Наш друг немного устал. Пусть отдохнёт.
Хозяин, прижав руку к сердцу, просил заходить господ «доблестных воителей».
– Значит так,– обратился Кендаг к Джучиберу.– Я узнал много чего любопытного от этого бурдюка с квашеным поносом. Сегодня из Хован-мяо сюда прибыл сам наместник Пограничья князь Ялунэ. Кроме него, в Кутюм приехали какие-то важные люди из самого Дациня. Это главный город ченжеров, где живёт их самый набольший хан,– пояснил он Джучиберу.– Поэтому граница закрыта. Её охраняют усиленные разъезды. Кроме того, табгарский шаман Киях прислал вестника – кто-то видел и опознал меня в табгарских кочевьях. Как думаешь, может быть, они захватили кого-нибудь живым из твоих людей, и тот выдал меня?
– Нет,– мотнул головой Джучибер.– Если кто и уцелел, то вряд ли бы дался живым. Хотя, только Покрытая Шерстью с Острым Клыком знает, что сталось с Байрэ и с остальными?
Джучибер невольно вздохнул и сжал кулаки, вновь переживая гибель своих товарищей. Кендаг похлопал его по плечу, и они направились на ночлег к знакомому кузнецу. Тот сообщил им последние новости, узнанные им от ратников местного гарнизона, приходивших сегодня чинить оружие. Кендаг выслушал его и, дав две мелкие серебряные монетки, направился с Джучибером в сарай, где они накануне ночевали.
На следующий день, позавтракав, они привели себя в порядок и, попрощавшись с хозяином, отправились на базар. На плече Кендага висела объёмная кожаная сумка с их нехитрыми пожитками.
Базарная площадь и примыкавшие к ней улочки, на которых они были вчера, совершенно преобразились. Все свободные места были заняты многочисленными лавками и шатрами. Вокруг них сновало и толкалось множество народу. Кендаг и Джучибер не без труда прокладывали себе путь сквозь толпу, залившую базар пёстрым потоком халатов и одежд.
Купец Юешэ сидел под натянутым над его головой пологом, защищавшим от палящих лучей солнца, среди своих приказчиков, которые в основном и вели торговлю.
У него были широко расставленные, большие круглые глаза с чёрными бровями, тонкий маленький нос и пухлогубый рот, обрамлённый тонкой ниточкой чёрных усов. На гладко выбритой по обычаю ченжеров голове красовался убор из фиолетового шёлка, украшенный двумя красными кистями. Расшитый драконами и крылатыми змеями халат, из жёлтого шёлка покрывал его тело, под которым виднелась тончайшая, белоярского льна, сорочка. Все двенадцать пальцев его рук были унизаны перстнями и кольцами.
Ченжерский торговец был доволен. Сегодня ему удалось провести несколько удачных сделок, и потому им овладело благодушное настроение.
Кендаг остановился напротив купца, придирчиво оглядывая трёх его телохранителей. Пристальный взгляд тайгета перебегал с одного на другого. Джучибер, тенью следовавший за ним, тоже встал, не понимая, чего понадобилось тут его другу.
– Чего ты хочешь, наёмник? Оружие продаётся дальше, так что проходи, не задерживайся…
Голос принадлежал крепкому на вид воину, щёку которого пересекал шрам, прятавшийся в густой бороде, выдававшей в нём уроженца Мавергана. Кендаг не обратил никакого внимания на слова воина, продолжая стоять и разглядывать купца. Охранник, поняв, что его слова не достигли цели, одновременно подобравшись всем телом, шагнул вперёд по направлению к Кендагу.
– Постой, Фархад. Не спеши,– мягкий голос хозяина остановил старшего из телохранителей.