сквы становится все меньше. Вэл, кажется, замечает мое внимание к подъезду и вяло интересуется:
– Уже в курсе, что Кира тут жила?
– Ага.
Парень хмыкает что-то неразборчивое в ответ и заходит в магазин, махнув рукой Саше. Моя двоюродная сестра ловко спрыгивает с двухколесной платформы и забегает следом, оставляя гироскутер на мое попечительство. Я решаю подождать снаружи и заодно попробовать прокатиться. После нескольких неудачных попыток обрести равновесие мне все же удается сдвинуться с места. Надо признать, что перемещение подобным образом действительно воспринимается очень необычно: не делая практически никаких движений, ты как бы летишь в паре метров над землей, сохраняя при этом полный контроль над «полетом». Я вспоминаю, что еще два-три года назад на пике моды были самокаты, а чуть раньше – складные городские велосипеды. Тренд в данной области идет в сторону уменьшения размеров средства передвижения, а также физических усилий, направленных на его работу. Кто знает, возможно, еще через пяток лет мы доживем-таки до полноценной летающей доски из «Назад в будущее». Тем более что опытные образцы, по слухам, уже находятся в разработке.
– Освоился? – спрашивает Саша, выходя из магазина. Вэл появляется сразу за ней, на ходу отпивая сок из картонной упаковки.
– Немного, – отвечаю я и уступаю место сестре.
Мы снова идем обратно на трубы. Спустя несколько минут я решаюсь еще раз поднять тему Киры:
– Вэл, а Кира разделяла твое отношение к городским окраинам?
– Что тут разделять? – отзывается парень после небольшой паузы. – Это объективная реальность, а не мое отношение. Безнадежность окружающего пространства кого угодно сломает. Ты сам этого здесь не ощущаешь?
Я оглядываюсь вокруг. Вскользь просматриваю стены огромных строений. Пару раз глаз цепляется за мужиков в майках, курящих на балконах – не только одеждой, но и позой похожих настолько, что кажется, словно их случайным образом копировали и вставляли в разные клеточки-ячейки стоящих по соседству домов. Осмотревшись как следует, отвечаю:
– Некоторые элементы действительности, конечно, нагоняют тоску…
– Ты сложно говоришь, – вставляет реплику проезжающая мимо Саша. Вэл еще раз затягивается вэйпом.
– Случайно не знаешь, – осторожно продолжаю я, – Кира не состояла в этих странных группах? Ну, которые…
Парень хмурит брови и снисходительно улыбается, перебивая меня:
– Ты веришь в эту херню? Все эти «группы смерти» и прочее? Камон, не разочаровывай…
– Ну, выглядит это все правдоподобно, по крайней мере, на взгляд со стороны.
– Только для тех, кто в инете не шарит, – отвечает Вэл и тут же добавляет: – Извини, но ты тоже не особо шаришь, похоже.
Меня слова парня не задевают, но дать какие-то пояснения все же хочется:
– Вообще, к сведению, я помню, как интернет вошел в нашу жизнь и каким был мир без интернета вовсе…
– Вот именно, и как раз поэтому ты не понимаешь его так, как мы, для кого он с детства такая же часть жизни, как небо над головой. Говоришь, помнишь мир без интернета? Так вот сейчас весь мир поглощен интернетом и отражен в нем, а уж что там было двадцать лет назад… какая разница?
С одной стороны, его можно понять – для этих ребят Сеть была всегда, и они действительно чувствуют себя в ней намного естественней, чем мы, постепенно ее изучавшие. С другой, в словах парня слишком явно сквозило пренебрежение к тому, что было раньше, чересчур уверенно продвигалась позиция о важности и превосходстве настоящего момента над прошлым (да и будущим, наверное, тоже). Я принимаю такую точку зрения за проявление юношеского максимализма и не продолжаю спор.
Чуть позже с той же стороны, откуда некоторое время назад подошел Вэл, к нам приближаются парень и девушка. Парень – в узких подвернутых джинсах, кроссовках и толстовке Stone Island, девушка – блондинка с волосами средней длины и выделенными, как у Саши, бровями, одета в кеды Vans, укороченные джинсы и черную футболку с текстом «РУССКИЙ АНДЕГРАУНД» в две строчки на груди. После короткого приветствия от Вэла и Саши моя сестра представляет меня ребятам (как оказалось, Нике и Правому) и объясняет, что я делаю репортаж о жизни современных подростков.
– Да ладно, а кто это читать-то будет? – ухмыляясь, спрашивает Правый.
– Твоя мамка, – быстро отвечает ему Ника под общий одобрительный смех.
Какое-то время между друзьями идет разговор ни о чем: обычная подростковая болтовня с быстро перетекающими темами. Каждый из ребят периодически отвлекается на оповещения в телефоне, причем довольно часто – так, что начинает казаться, будто все ровно наоборот: подростки погружены в гаджеты, изредка «вываливаясь» в реальность. Никого из присутствующих подобный стиль общения не смущает: очевидно, что для них это обычное дело, и никакой неловкости в связи с этим ни у кого не возникает. Несмотря на то, что мое поколение в этом плане практически ничем не отличается от них, мне пока так и не удается полностью привыкнуть к этому явлению.
– Может, до ТЦ дойдем? – предлагает Саша.
Все соглашаются – делать все равно особо нечего. Медленно отправляемся следом за моей двоюродной сестрой, уже порядком освоившейся на гироскутере и прокладывающей путь по тротуарам. Прохожие часто оглядываются и надолго задерживают взгляд на непривычном устройстве. Я вижу на другой стороне дороги строящуюся церковь и задаю вопрос, обращаясь ко всем сразу:
– Что вы думаете о религии?
– Я – крещеная, – сразу же отвечает Ника. Впрочем, других быстрых ответов не следует, и девушка немного разворачивает свой ответ: – Но религию не люблю. Ее создали для контроля.
Спустя несколько секунд слово берет Вэл:
– Мне не очень это все интересно.
– Ага, – подхватывает Саша, каким-то чудом услышавшая наш разговор позади себя.
– Нейтрально, – заявляет Правый, – но это вера моих предков, поэтому с уважением…
– Ой блин, да хорош, – как-то снисходительно перебивает его Вэл, – только свои эти наци-штуки тут не загоняй нам по двадцатому разу. Слышали уже и про православие, и про Перуна… или кого там, неважно.
Правый бросает испытующий взгляд на оппонента и как будто бы хочет что-то сказать, но все-таки сдерживается. У меня возникает ощущение, что парни не очень между собой ладят. Вэл обращается ко мне, кивая на возводящийся храм:
– Церквей сейчас, конечно, понатыкали везде по окраинам – думают, по ходу, так духовность в спальных районах прокачивать. Черт, не знаю, такая себе идейка, по-моему…
В торговом центре подростки решили сходить в кино, заплатить за всех предложил Вэл, и, судя по реакции ребят, это не было чем-то экстраординарным – возражать никто не стал. Здесь я решил оставить компанию, предварительно договорившись о новой встрече в течение ближайших недель. Ника проявила заметный интерес к идее интервью и сама вызвалась сказать пару слов в следующий раз.
Уже попрощавшись с подростками и отойдя на несколько метров в сторону метро, я услышал громкое возмущение Вэла:
– Че за мудак тут тачку кинул?
Я обернулся и увидел серебристый тонированный внедорожник BMW, припаркованный прямо у входа в торговый центр – так, что ребятам пришлось обходить автомобиль. Внезапно темное стекло на двери джипа с водительской стороны опустилось, и оттуда раздался голос, тоном и лексикой мгновенно напомнивший мне о братках из 90-х:
– Слышь, чертила малолетняя, за базаром следи!
Вэл, к этому моменту уже вошедший в здание, вдруг остановился и вернулся к машине. Друзья последовали за ним.
– Извините, ведро свое перепаркуйте, будьте добры, – наигранно вежливо произнес парень.
Дверь автомобиля открылась, и из салона вышел внушительных размеров мужик лет 40–45. Ассоциации, возникшие у меня от его голосового тембра, не обманули – по крайней мере, внешне хозяин BMW выглядел как постаревший бандит постперестроечной эпохи: короткая стрижка, тучное тело и черный костюм с водолазкой вместо рубашки. Ситуация начинала обостряться, и мне пришлось пойти обратно. Вокруг компании подростков и джипа уже стояли несколько зевак. Мужик, похоже, не был сильно разозлен, скорее, искренне удивлялся:
– Я хуею с вас, школота, где уважение, бля? Тебе на это ведро за жизнь не заработать, малолетка, бля…
Мужик стоял около машины, положив руки в карманы брюк, и выразительно смотрел на Вэла. Тот не собирался отступать:
– Это ваше уважение где? Парковаться правильно надо, дядя.
– Ты, бля, поучи еще меня! Я тебе ща ногу прострелю, пошел нах отсюда!
Вэл вдруг усмехнулся, достал смартфон и повернулся к друзьям с ехидной улыбкой. Все трое – Саша, Ника и Правый – по-видимому, нисколько не испугались прозвучавших угроз, так как оставались на своих местах и с расслабленным и непринужденным видом ждали продолжения.
– Ну что, проучить дядю? – спросил Вэл у ребят вполголоса. – А то слишком от жизни отстал, 90-е в башке сидят…
Моя двоюродная сестра, хихикнув, кивнула и тут же обратилась ко мне, подошедшему к компании:
– Смотри, сейчас будет че-то веселое.
Мужик все это время, похоже, пытался услышать, о чем говорил его оппонент с друзьями, но никуда не отошел со своего места и также самодовольно стоял около авто, с руками в карманах и наглой ухмылой. Вэл несколько раз тыкнул пальцем в экран смартфона, а затем поднял его так, словно делал селфи на фоне BMW и водителя. Мужик нахмурился и хотел уже что-то сказать, но парень опередил его:
– Всем хай, не спим? У нас тут дядя грубит и прострелить ногу грозится, думает напугать, наверно…
– Слышь, че! Если я это на ютубе увижу или еще где…
– Дядя, как же вы отстали все-таки, – перебил Вэл, – не, на ютубе не увидите, если только… пишет кто-то? – Парень обращался прямо в экран и сразу же читал возникающие там ответы-сообщения. – А, во, запись будет, да. А, так это прямой эфир… Стримить не научились еще? – с этим вопросом Вэл повернулся уже к хозяину автомобиля.