Александр, вампир и черепаха.
В стороне, откинувшись на спинку стула, сидел Автор и протирал очки носовым платком. Перед ним были разбросаны листы бумаги. Александр протянул руку, чтобы поздороваться с ним, но Автор пробормотал что-то вроде «О, приветствую, рад вас видеть» — и уткнулся в рукопись, притворяясь, что не видит поданной руки.
— Опоздал, гаденыш, — сказал недовольно Александр, — мы ждем тебя целую вечность.
— Меня только что уже подвергли перекрестному допросу, — ответил Александр. — И здесь продолжим?
— На некоторые вопросы тебе придется ответить. Не то чтобы это касалось меня, но кровь убитых взывает к отмщению.
— За что ты меня убил, чертово дитя? — пропыхтел принц, держась за поясницу. — Тебе известно, что бывает за покушение на главу государства?
— Ваше высочество, — начал Александр, но принц гневно воскликнул:
— Называй меня «величество»! Когда ты вероломно убил меня, мой бедный отец, правивший в нашем счастливом королевстве много лет, умер от горя. Так что ты должен ответить за убийство двух глав государства. И я приказываю, чтобы ты обращался ко мне в соответствии с моим новым статусом!
— Ле руа э мор, вив ле руа! — вскричала Мадам в экзальтации.
— Я убил тебя из ревности, — честно сказал Александр, пренебрегая титулами. — Я влюблен в Спящую красавицу и не хочу, чтобы ты прерывал ее сон. Принцев много. Александр один.
— Завидую я твоей самоуверенности, — засмеялся Александр.
— Только ей? — поддел его Александр.
— Ваше величество, простите его, — попросил Автор.
— А что еще мне остается? — прорычал принц и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Послышался цокот копыт.
— За что ты нас убил? — хором спросили девушка с точеными скулами, Жених и женщина с усиками.
— Просто я умница, — невинно ответил Александр. — Я так воспитан. К тому же у меня был пистолет. Тот, у кого есть пистолет, должен обязательно из него выстрелить.
— Откуда у тебя пистолет? — удивился Александр.
— Ему подарили, — встрял Автор. — Это был водяной пистолет, игрушка… только вот чувства были настоящие.
— И ты выстрелил в нас! — хором кричали, тыча в Александра пальцами, девушка с точеными скулами, Жених и женщина с усиками.
— А в кого мне еще было стрелять, не в клумбу же с цветами, — огрызнулся он. — Если бы от меня требовалось полить цветы, мне подарили бы лейку. А из пистолета надо стрелять по людям. Неважно, из какого. Никто вас не просил мне его дарить.
— Представь, если бы мы тоже следовали этому принципу, — сказал Александр. — А если кому-нибудь взбредет в голову подарить мне охотничье ружье?
— Так смотри, чтобы тебе его не подарили, — ухмыльнулся Александр.
— Простите его, пожалуйста, — подал голос Автор. Адвокат был из него никудышный. — Он же ребенок, не ведает, что творит!
— А что нам еще остается? — прорычали девушка, Жених и Мать и вышли из комнаты, хлопнув дверью.
— Демагог, — бросил Александр Автору, но тот лишь беспомощно пожал плечами.
— Вы расисты и варвары, — начал вампир, глядя на Александра, — в моем лице вы уничтожили не только потомственного дворянина из цветущей Трансильвании, но и флагман целого литературного направления. Вам не стыдно перед культурной Европой?
— Ты сам виноват, — злорадно сказал Александр и подмигнул Александру. Тот подмигнул в ответ. — Это было убийство при самообороне. Какое тебе было дело до того, ужинал пацан или нет? А, стукач?
— Какое мне дело, ах ты, расист! — взвился граф Дракула. — Да если бы не я, он ничего бы не ел. Если бы он ничего не ел, ты бы не вырос. Я для вашего же блага распарывал ему живот, за что вы меня отравили?
— Кто, — хором возмутились мальчик и взрослый, — мы? Это клевета!
— Это я тебя отравил, — сказал немного виновато Автор. — А кто тебя заставлял читать тот рассказ? Если бы ты не лез не в свое дело, остался бы жив. Кстати, считай, что тебя отравили дважды: физически и эстетически. С отравленным персонажем мы не желаем иметь ничего общего. Марш отсюда!
— Жалкие сюрреалисты! — прорычал вампир и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
— Мадам, — сказал почтительно Александр, — ваша очередь.
«Ой-ой», — подумал Александр.
— За что ты меня убил, Александер? Пуркуа, анфан террибль?
— Пусть Мадам ответит на один вопрос, — попросил Александр.
— Кель кесьён?
— Пусть Мадам скажет перед всеми присутствующими, как она считает: есть у меня талант или нет?
— Совершенно никакого, — ответила Мадам с огромным удовольствием, — ни капельки. О, но!
— Пусть Мадам тогда скажет, зачем она мучила меня целый год, если знала, что я бездарен?
— Я простая пенсионерка, — рассердилась Мадам, — с весьма скромными доходами! И вообще — еще кто кого мучил!
— Вы мучили друг друга, — подытожил Автор.
— Именно, — согласился Александр. — Пусть Мадам положа руку на сердце скажет: неужели ей никогда не хотелось убить меня из-за моей игры? Вы же все знаете, у Мадам абсолютный слух!
— О, постоянно! — тут же поддалась на провокацию Мадам. — Авек плезир!
— Вот видите! — воскликнул Александр. — Моя жизнь висела на волоске! Я всего лишь опередил Мадам. Это тоже убийство при самообороне.
— Предлагаю компромисс, Мадам, — сказал Автор, — вы оба можете друг друга простить.
— Компромисс? Но. Компромисс — это результат взаимного вымогательства!
— Дело ваше, — вздохнул Автор и снова пожал плечами. Все это его уже утомляло.
Мадам что-то прорычала и вышла из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью. Даже не потрудилась сказать «оревуар».
В комнате оставались четверо. Трое из них чувствовали себя неловко. Александр, Александр и Автор смотрели себе под ноги, ощущая горечь во рту. Взрослый не выдержал, повернулся к мальчику и спросил тихо и зло:
— А ее ты за что убил?
Черепаха Гого сидела на месте, немного склонившись набок, и ритмично качала головой влево-вправо, совсем как живая. На ее панцире зияла страшная рана.
Александр молчал.
— Гого, — обратился к ней Автор, — как ты думаешь, почему этот мальчик тебя убил?
— Не знаю, — подумав, ответила она. — Может быть, я ему не нравилась. Может, он меня боялся: говорят, у меня голова как у змеи.
— Это правда? — спросил Автор.
— Нет, — ответил Александр. — Я ее не боялся.
— Тогда за что ты ее убил?
— Отвечай! — прошипел Александр.
— Я не знаю, не мучайте меня. Может, из-за Паука.
— Какого паука? — спросила черепаха.
— Паук — это его символ, — ответил Автор. — Он родился под знаком Паука. Все с ним связывает. Талант. Страхи. Бога. У всех детей есть ангел-хранитель, а у этого Паук. И он пытается им оправдаться. Но я ему не верю.
— И я, — мрачно сказал взрослый.
— Неужели тебе не было ее жаль?
— Было. Может, именно поэтому я ее и убил — чтобы жалеть.
— Я его прощаю, — сказала черепаха.
— Мы не прощаем, — сказали двое взрослых.
— Мне было сто сорок девять лет! Через год я бы все равно умерла.
— Это не имеет значения, — возразил Александр. — Убийство не перестает быть убийством. А это было самое настоящее убийство. Всего доброго, Гого. Возвращайся в свой черепаший рай.
— Прощайте, — сказала черепаха.
Александр тихо прикрыл за ней дверь.
— Чем могли тебе помочь — помогли, — сказал он. — Что могли сделать — сделали. Из-за Гого сам на себя злись.
— Я знаю, — ответил Александр. — Я очень ценю ваши усилия.
Прежде чем стать одним целым под виселицей, Александр, Александр и Автор отошли в угол комнаты. Последняя возможность поговорить с глазу на глаз в прежнем духе.
— Не хотел бы я быть на твоем месте, — заметил Александр.
— А я — на твоем, — парировал Автор.
— Неужели этого не избежать?
— Тебе что, так его жаль?
— Честно говоря, да. А тебе нет?
— Мне жаль вас обоих. Но я как подумаю, в какую заварушку вы меня втянули, аж хочется рядом с ним повеситься.
— Раз уж мы подняли эту тему, повеситься и я могу, — засмеялся Александр. — А ты не забыл, что ждет тебя?
— На что ты намекаешь?
— На твой эпилог в начале. Мой тебе совет: смени профессию на что-нибудь более безопасное. Уезжай в деревню землю пахать.
— Эй, вы двое, — крикнул Александр, — если будете препираться, испортите мне весь финал!
Автор вытащил из своих ботинок шнурки и завязал петлю. Привязал петлю к рейке этажерки, которая торчала над верхней доской. Этажерка была шедевром отца; он не был плотником, но в то время…
— Это уже было, — перебил Александр, ставя рядом с этажеркой стульчик. — А ты, — повернулся он к мальчику, — залезай сюда и говори свои последние слова.
Александр встал на стульчик, надел петлю на шею и откашлялся.
— Дорогие потомки, — начал он, — вы те, кто… да ну, надоело. Давайте, кто толкнет стул?
Александр указал на Автора и сказал:
— Ты!
Автор указал на Александра и сказал:
— Нет, ты!
— Почему это я?
— А с какой стати я?
— Трусы вы, вот вы кто! — в сердцах сказал Александр. — Мне стыдно, что у меня с вами было что-то общее!
Он оттолкнул стульчик ногой и повис на этажерке.
— Это было самоубийство! — заявил Александр, глядя, как Александр раскачивается и дергает ногами.
— Мы к этому непричастны! — добавил Автор. — Пошли отсюда, не могу на это смотреть…
— Я вижу черный свет! — прохрипел самоубийца, и это были его последние слова.
— Это разве не Виктор Гюго сказал? — спросил задумчиво Александр.
— Не видишь, что ли, он висит прямо под его собранием сочинений, — с завистью буркнул Автор.
Через некоторое время мать осторожно открыла дверь детской, чтобы посмотреть, спит Александр или занимается всякими неприличными вещами. Когда она увидела его висящим на шнурках, то возмущенно всплеснула руками, распахнула дверь и закричала отцу: