что очень важно – без пятнадцати девять шла передача «Спокойной ночи, малыши!» с обязательным мультиком в конце. В общем, без телевизора можно было жить. Но вот, увы, без учёбы жить было нельзя.
И мальчика перевели в новую школу, которая была прямо рядом с его новым домом. В самом доме его ровесников почти не было. Впрочем, Никита особо ни с кем не стремился во дворе подружиться. А вот в школе дружить ни с кем у него не получилось – новенького сразу же поставили в положение «белой вороны». Если честно, то он таковой и являлся – целые выходные вместо того, чтобы гонять с мальчишками в футбол, просиживал в библиотеке. На уроках под партой у него всегда была книга, и мальчик прямо во время урока зачитывался романами о приключениях, дальних странах и героических подвигах. Но стоило учителям поднять Васнецова, который, как им казалось, витает где-то далеко в облаках, и спросить по теме урока – Никита мгновенно отвечал. После чего садился на место и моментально снова перемещался в леса Амазонки или просторы Тихого океана.
Надо ли добавлять, что географию он знал на твердую пятерку?
Точно так же непонятно вел себя новенький и в так называемой общественной жизни класса – на субботниках и воскресниках держался особняком, в сборе макулатуры участвовал. Макулатура – это, если кто не знает, старые газеты, журналы и даже книги, которые, как вторсырье, собирали на переработку. Кстати, всю эту макулатуру можно было сдавать и за деньги, но государству было выгоднее, чтобы юные пионеры работали на него бесплатно. Вот так дети и постепенно вовлекались в так называемый общественно-полезный труд. Хотя самим детям это нравилось – собирать макулатуру и потом ее сдавать было весело.
Никита постоянно подряжался на погрузку макулатуры, где часами не столько её грузил, сколько выискивал в тоннах бумаги интересные книги и журналы, которыми набивал и без того разбухший от книг портфель. А на уроках снова вместо того, чтобы слушать учителей, с головой погружался в чтение «новинок» вторсырья. Чем неизменно приводил то в бешенство, то в изумление очередного педагога, который вдруг решал проверить – а чем это там ученик Васнецов занимается?
В общем вместо того, чтобы, например, плеваться из трубочки жеванной бумагой или писать девчонкам всякие записки, Никита занимался, по мнению класса, чёрте-чем. Надо сказать, школа была далеко не элитная, расположена в рабочем квартале, где два мощных завода построили дома для своих работников. Так что подлостающее (симбиоз слов «подростающее» и «подло») поколение рабочего класса «богемой» или «интеллигенцией» назвать было трудно.
Одним словом, отношения с классом у Никиты сразу же не сложились – мальчишки его задирали, девчонки не воспринимали всерьез. Но больше всего новичка донимал классный хулиган Вовка Тришкин – маленький, невзрачный, однако наглый и задиристый. В принципе, Никита мог бы попробовать с ним справиться, но струсил и не стал связываться. Тем более что рос он по сравнению с одноклассниками довольно слабым, несмотря на занятия плаванием. А главное – Никита Васнецов был маленького роста и на физкультуре в строю стоял предпоследним. Это снижало его самооценку и не позволяло вести себя хотя бы уверенно, что сразу чувствовалось. И первым это почувствовал тот самый Тришкин, который, хотя и сам был далеко не Гулливером, Никиту постоянно шпынял. А поскольку фамилия Тришкин была куда менее звучной, нежели Васнецов, то и старался Вовка задеть новенького чаще, нежели это допускается в таких случаях. А раз новенький не давал отпор, то незаметно стал не просто «белой вороной», но форменным изгоем, парией.
Однако вскоре новичка стали жалеть, ибо, в сущности, Никита был беззащитным, и унижать такого даже хулиганам было как-то не с руки. Поэтому от него впоследствии отстали, хотя и зло подшучивали время от времени – прятали его портфель в женском туалете, на физкультуре несколько раз смачивали его брюки водой и закручивали штанины морскими узлами, так, что половину следующего урока Никита их развязывал. Ну и так далее.
Но именно в новой школе Никита впервые ощутил, что такое страх – страх быть униженным. Даже не избитым, нет – именно унижения Никита стал бояться больше всего. Ведь, по сути, и драк-то у него не было – драться он не умел. И не били его – как-то Никита избегал таких моментов. А вот унижения были. Причем, по меркам взрослого человека, это даже и не унижения были вовсе, так – дурацкие шутки. Но на самолюбие подростка эти «шуточки», порой довольно злые, влияли просто в космических масштабах. И личная трагедия тоже была космического масштаба. Несмотря на то, что Никита умудрялся прятать ее глубоко-глубоко, даже от собственных родителей.
И даже от себя самого.
Ну вот, например, кем может чувствовать себя подросток, если на физкультуре его, полураздетого, внезапно хватает ватага одноклассников и заносит в девчачью раздевалку? Вам смешно, а мальчишке было не до смеха. Тем более, тогда он еще не научился ко всему в жизни относится иронически, по-философски. И оказавшись внезапно в девчоночьей раздевалке, пацан жутко паниковал, стараясь не смотреть в сторону девчачьих трусиков и голых ног.
Надо отдать должное девочкам – они спокойно, как будто Никиты и не было в раздевалке, одевались – не переодевались, а просто одевали школьную форму, и обсуждали свои дела, не обращая внимания на то, что кто-то у них появился в раздевалке. И через десять минут Никита смог абсолютно спокойно выйти из раздевалки, что он с большим облегчением и сделал. Тем более что в то время он еще не созрел для каких-либо отношений с противоположным полом. И был готов, скорее, таскать девчонок за косички и бить их портфелем по спине. Хотя его более взрослые одноклассники уже ходили на свидания, а на переменах в школьном туалете курили и рассказывали не совсем приличные анекдоты про девочек. Ну, и, конечно же, истории про своих одноклассниц.
Которые кому-то что-то давали и у кого-то что-то брали.
Никита так и не понял, что именно.
Как вы помните, Никита рос книжным мальчиком, читал правильные книги, где мужчины относились к женщинам уважительно и обращались к ним с почтением. Одним словом, в книгах, которые читал Никита, отношения между мужчинами и женщинами были исключительно романтическими и даже где-то платоническими – никто из героев его книг не заходил в отношениях с противоположным полом дальше поцелуев. А откуда появлялись у них дети, авторы не уточняли.
Третье лирическое отступление на тему того, как нам жилось тогда и как живется нам сейчас
Наш герой родился и вырос в Советском Союзе. В котором не было секса. И хотя все сегодня ругают СССР, презрительно называя его «совок», почему-то многие эти ругатели и хулители забывают о том, что этот самый «совок» дал им образование – бесплатное, вырастил их в бесплатных детских садиках и бесплатных оздоровительных пионерских лагерях на берегах Черного и Азовского морей. Что именно «совок» следил за их драгоценным здоровьем, а в случае болезни на дом приходил – бесплатно – доктор. И еще бесплатно всех лечили в поликлиниках и больницах. И бесплатно – не значит дешево, а значит – сердито. То есть, качественно. Возможно, лекарства стоили не так уж и дорого, но они всегда были. Может, не такие всеисцеляющие, как сегодня, но они реально лечили, а не сотрудничали с микробами. А для того, чтобы вылечить банальную простуду, хватало горчичников и чая с малиной. Поэтому поговорка «лечиться даром – даром лечиться» истинна только сегодня в современном недоразвитом капитализме. Тем более, что в развитом социализме врачи не покупали себе дипломы, а учились на совесть. И на совесть лечили. Потому что совесть у них была. И у большинства граждан СССР – тоже.
Удивительно только, куда она у них потом подевалась?
Про преимущества «того» времени и так называемого советского образа жизни можно много писать и говорить. До сих пор культовые советские фильмы не сходят с экранов наших телевизоров, мы смотрим их и пересматриваем не один десяток раз. А вот западные блокбастеры типа «Терминатора» или «Чужой» после третьего просмотра больше и видеть не хочется – скучно и неинтересно. Да и вообще, кроме масштабных съемок и «крутых» спецэффектов там ничего нет. Есть просто красивая обертка, на которую многие граждане нашей не зависимой ни от кого страны кидаются, как папуасы Новой Гвинеи. И даже раскусив то дерьмо, которое нам втюхали в этой яркой упаковке, по привычке продолжаем смотреть наши зомбоящики. И в очередной раз наблюдаем, как вечно молодой и здоровый герой Арнольда Шварценеггера крушит, плющит и давит все вокруг, поливая своих врагов из пулеметов, гранатометов и автоматов градом пуль, навскидку попадая и убивая наповал, при этом оставаясь целым и невредимым.
Сказка?
Сказка.
Да вот только морали у этих сказок нет.
А в сказках советского времени была не только мораль – в советских фильмах была душа, человеческая душа. Современные и зарубежные, и, тем более, отечественные кинокартины напоминают такие же современные сладости в красивой яркой упаковке, где больше всяких искусственных химических наполнителей и добавок, нежели натуральных продуктов. Имитаторы вкуса вишни, лимона, сахара, усилители вкуса, всякие там глутаминаты натрия… Ничего подлинного – сплошная имитация.
Так и в современном кино: имитатор чувства любви, имитатор патриотизма, имитатор жизни. Любовь на экране заменил секс, вместо патриотизма – размахивание флагом. И в любом фильме в первые 10 минут, а то и раньше все понятно – главный герой, конечно же, вначале получит по полной программе всяких мерзостей, хлебнет горя, зато потом всех победит. Причем, зачастую, проливая кровь ведрами. В мелодрамах то же самое, только кровь заменяют слезами. Из того же ведра.
Помойного.
Глава десятая, в которой читатель узнает о том, куда вели все дороги в Советском Союзе
Никита родился и вырос в Днепропетровске, как сегодня пишут, родине генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. После смерти которого закончилась эпоха «застоя». Но, если честно, то после его смерти просто стал разваливаться Советский Союз. Так вот, хотя в молодости Брежнев жил и работал в соседнем городке – Днепродзержинске, но и Днепропетровск не забывал. Поэтому в городе на Днепре с продуктами питания положение было более-менее сносное. Не так, как в Москве, но все же лучше, чем во многих городах Украинской ССР.