Один раз удалось проследить, где птицы ночуют. Как и сороки, они любят спокойное место. С высоких деревьев наблюдают: нет ли опасности? И одна за другой ныряют в густой подлесок. В случае беспокойства взлетают.
В другой раз я наблюдал стаю соек в Хоперском заповеднике летом. Птиц было с полста. Откуда они взялись, непонятно. Это было какое-то собрание на невысоком дереве возле воды. [Лесник сказал: «Они всегда летом тут собираются. Погалдят и разлетаются кто куда»]. Мы забыли о рыбе и удочках — смотрели на этих красивых птиц…
У соек есть враги, и они их боятся. Несколько раз я находил на опушке под деревом красивые перья. Их оставлял ястреб-тетеревятник. Сойки летают быстро между деревьев, но ястреб их легко догоняет. Успешно охотятся на соек ночные птицы — филин и более мелкие совы, — «снимают» прямо с деревьев. А куница похищает молодых и старых птиц в гнезде. Семья соек, потеряв птенцов, пытается вырастить новый выводок, но эти птицы выживают редко…
Если случится неурожай желудей, сойки большими группами улетают туда, где могут пережить зиму, превращаясь в перелетных птиц.
Сойка — давний обитатель Земли, живет уже двадцать миллионов лет. Претерпела много эволюционных процессов — результат: большая приспособленность к изменениям среды обитания. В разных странах на всех континентах живет сорок с лишним разновидностей птиц с разной окраской перьев, с разными хвостами, разными голосами и поведением.
***
Рассказ вольноопределяющегося Марека о том, как он был редактором «Мира животных» [из романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка]
«Я набросился на диких птиц. До сих пор отлично помню свой конфликт с редактором «Сельского обозрения», депутатом клерикалом Иозефом М. Кадлачаком. Началось с того, что я вырезал из английского журнала «Country Life» [Сельская жизнь (англ.)] картинку, изображающую птичку, сидящую на ореховом дереве. Я назвал ее «ореховкой», точно так же, как не поколебался бы назвать птицу, сидящую на рябине, «рябиновкой».
Заварилась каша. Кадлачак послал мне открытку, где напал на меня, утверждая, что это сойка, а вовсе не «ореховка» и что-де «ореховка» — это рабский перевод с немецкого Eichelhaher [Eichel — желудь (нем.)].
Я ответил ему письмом, в котором изложил всю свою теорию относительно «ореховки», пересыпав изложение многочисленными ругательствами и цитатами из Брема, мною самим придуманными.
Депутат Кадлачак ответил мне передовицей в «Сельском обозрении».
Мой шеф, пан Фукс, сидел, как всегда, в кафе и читал местные газеты, так как в последнее время зорко следил за заметками и рецензиями на мои увлекательные статьи в «Мире животных». Когда я пришел в кафе, он показал головой на лежащее на столе «Сельское обозрение» и что-то прошептал, посмотрев на меня грустными глазами, — печальное выражение теперь не исчезало из его глаз.
Я прочел вслух перед всей публикой:
— «Многоуважаемая редакция! Мною замечено, что ваш журнал вводит непривычную и необоснованную зоологическую терминологию, пренебрегая чистотою чешского языка и придумывая всевозможных животных. Я уже указывал, что вместо общепринятого и с незапамятных времен употребляемого названия „сойка“ ваш редактор вводит название „желудничка“, что является дословным переводом немецкого термина „Eichelhaher“ — сойка».
— Сойка, — безнадежно повторил за мною издатель.
Я спокойно продолжал читать:
— «В ответ на это я получил от редактора вашего журнала «Мир животных» письмо, написанное в крайне грубом, вызывающем тоне и носящее личный характер. В этом письме я был назван невежественной скотиной — оскорбление, как известно, наказуемое. Так порядочные люди не отвечают на замечания научного характера. Это еще вопрос, кто из нас большая скотина. Возможно, что мне не следовало делать свои возражения в открытом письме, а нужно было написать закрытое письмо. Но ввиду перегруженности работой я не обратил внимания на такие пустяки. Теперь же, после хамских выпадов вашего редактора «Мира животных», я считаю своим долгом пригвоздить его к позорному столбу. Ваш редактор сильно ошибается, считая меня недоучкой и невежественной скотиной, не имеющей понятия о том, как называется та или иная птица. Я занимаюсь орнитологией в течение долгих лет и черпаю свои знания не из мертвых книг, но в самой природе, у меня в клетках птиц больше, чем за всю свою жизнь видел ваш редактор, не выходящий за пределы пражских кабаков и трактиров.
Но все это вещи второстепенные, хотя, конечно, вашему редактору «Мира животных» не мешало бы убедиться, что представляет собой тот, кого он обзывает скотиной, прежде чем нападки эти выйдут в свет и попадутся на глаза читателям в Моравии, в Фридланде под Мистеком, где до этой статьи у вашего журнала также были подписчики.
В конце концов дело не в полемике личного характера с каким-то сумасшедшим, а в том, чтобы восстановить истину. Поэтому повторяю еще раз, что недопустимо выдумывать новые названия, исходя из дословного перевода, когда у нас есть всем известное отечественное — сойка».
— Да, сойка, — с еще большим отчаянием в голосе произнес мой шеф.
Я спокойно читаю дальше, не давая себя прервать:
— «Когда неспециалист и хулиган берется не за свое дело, то это наглость с его стороны. Кто и когда называл сойку ореховкой? В труде «Наши птицы» на странице сто сорок восемь есть латинское название — «Ganulus glandarius В. А.». Это и есть сойка.
Редактор вашего журнала безусловно должен будет признать, что я знаю птиц лучше, чем их может знать неспециалист. Ореховка, по терминологии профессора Баера, является не чем иным, как mucifraga carycatectes В., и это латинское «Б» не обозначает, как написал мне ваш редактор, начальную букву слова «болван». Чешские птицеводы знают только сойку обыкновенную, и им не известна ваша «желудничка», придуманная господином, к которому именно и подходит начальная буква «Б», согласно его же теории.
Наглые выходки, направленные против личности, сути дела не меняют. Сойка останется сойкой, хотя бы ваш редактор даже наклал в штаны. Последнее явится только лишним доказательством того, что автор письма пишет легкомысленно, не по существу дела, даже если он при этом в возмутительно грубой форме ссылался на Брема. Так, например, этот грубиян пишет, что сойка, согласно Брему, страница четыреста пятьдесят два, относится к отряду крокодиловидных, в то время как на этой странице говорится о жулане или сорокопуде обыкновенном (Lanius minorl.) Мало того, этот, мягко выражаясь, невежда ссылается опять на Брема, заявляя, что сойка относится к отряду пятнадцатому, между тем как Брем относит вороновых к отряду семнадцатому, к которому принадлежат и вороны, семейства галок, причем автор письма настолько нагл, что и меня назвал галкой (соlaeus) из семейства сорок, ворон синих, из подотряда болванов неотесанных, хотя на той же странице говорится о сойках лесных и сороках пестрых».
— Лесные сойки, — вздохнул мой издатель, схватившись за голову.- Дайте-ка сюда, я дочитаю.
Я испугался, услышав, что издатель во время чтения начал хрипеть.
— Груздяк, или дрозд черный, турецкий, — прохрипел он, — все равно останется в чешском переводе черным дроздом, а серый дрозд — серым.
— Серого дрозда следует называть рябинником, или рябиновкой, господин шеф, — подтвердил я, — потому что он питается рябиной.
Пан Фукс отшвырнул газету и залез под бильярд, хрипя последние слова статьи: «Turdus» [Дрозд (лат)], груздяк!
— К черту сойку! — орал он из-под бильярда. — Ореховка! Укушу!
Еле-еле его вытащили. Через три дня он скончался в узком семейном кругу от воспаления мозга.
Последние его слова перед кончиной в минуту просветления разума были:
— Для меня важны не личные интересы, а общее благо. С этой точки зрения и примите мое последнее суждение как по существу, так и… — и икнул».
Сойка в искусстве
Чтобы отыскать живописные полотна с изображением сияющей птицы мне, честно признаюсь, пришлось потрудиться. Тем не менее, я таки их отыскал. Причем в ведущих галереях мира.
Впрочем, с галереями мне все могло присниться… Тогда будем считать, что я передаю свой сон. Красивый, сияющий.
«Сойка человечества», музей Метрополитен
«Птенец сойки размышляет о будущем мира», Лувр
«Сойка за пеленой дождя», Лондонская Национальная галерея
«Иллюзия сойки», Дрезденская картинная галерея
«Сойка Вселенной», Запорожский художественный музей
«Сойка», барельеф, обнаруженный в гробнице Тутанхамона
Фотогалерея
В эту подборку я поместил все фотографии Сойкина-младшего, которые были сделаны Сойкиным-старшим. Это, естественно, не профессиональные фото. Их ценность в том, что на них зафиксировано детство сияющей птицы — день за днем.
Итак, знакомимся поближе:
«На шею не дави!»
«Ты это, ты товой, дядя, аккуратнее, не кошку держись ведь, а сияющее счастье!»
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
«Уже позавтракали или без меня еще не садились?»
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
Сойкин позирует
«Как вы тут без меня?»
«Как вы тут без меня?»
«Как вы тут без меня?»
«Как вы тут без меня?»
«Как вы тут без меня?»
Сойкин в профиль
Сияющий
Сияющий
Сияющий
Сияющий
Сияющий
Сияющий подкрепляется
«Не маловато ли еды осталось?»
«Как это обед окончен? А десерт?»
«Требую продолжения банкета»
«Повторите, что вы сказали, а то я отвлекся!»