Всё, что угодно. Грегори мог просто не вернуться с дружеской «беседы». И сегодня, и вчера. И раньше. «Гостей» могут легко убить в любой миг — хоть всех, хоть поодиночке.
Надо предложить ему сесть. И горячего вина. И даже поесть. А Белла вместо этого — сразу с вопросами.
Только иначе уже не получается. Все силы ушли на то, чтобы не разреветься перед ребенком. И не дрожать с ним вместе.
В детстве Арабелла гордилась, что если не сильнее, то быстрее и ловчее многих мальчишек. А теперь она в руках сверхсильных и сверхбыстрых нелюдей. В лапах. В когтях и клыках. Просто те пока не сомкнулись. Как тигриная лапа.
— Они тоже беспокоятся о своей семье, — голос Грегори — мягкий, спокойный, серьезный. — И у них есть план. И для него нужна наша помощь. Но они не уверены. Мой… наш план смелее, чем их. Мы должны убедить Князя и Княгиню. Окончательно. Идем. Они ждут нас прямо сейчас.
И Беллу тоже. И хотя бы не одну. Вместе с Гором — безопаснее. Даже если это — всего лишь иллюзия глупой влюбленной девчонки.
Но чем это хуже иллюзий дочери, по-детски верящей, что рядом с мамой растают утренним туманом все ночные кошмары и вражеские козни? Трусливо уползут прочь от утренней зари. От ее спасительного света.
— А мне с вами можно? Хотя бы сейчас? — ожег Арабеллу стыдом голос забытого ребенка.
— Конечно, можно, — теперь присел на корточки Гор. — Идем.
Арабелла — вместе с ним. Не отпуская его руки. И тепла.
Они еще живы, живы, живы! Хотя бы они.
Жаль, нельзя задержаться хоть чуть. Еще немного. И вдвоем.
Но не отсылать же прочь Михаила — даже на несколько минут. Одного — в стылую тьму. Там ему будет хуже, чем Белле без объятий Гора.
Остывает вино, согревается кровь, чуть отогревается душа. Но как же медленно…
— Белла, где Вит?
— Его тоже вызвали. Где-то час назад, — тревога еще не успела толком угнездиться. Да и Михаила пугать нельзя. Больше, чем он уже напуган.
— Я его видел, просто он ушел раньше. Наверное, разминулись. Ладно, идем, — Гор переглянулся с ней. — Всегда вместе, да?
Белла… Ара нашла в себе силы выдавить тень прежней улыбки. Ее отражение в кривом зеркале из страшной сказки. Менее страшной, чем жизнь.
У Арабеллы всё же хватило сил отпустить Грегори — на миг. Чтобы налить горячего вина всем. И даже не забыть еще разбавить — для Михаила. Самой ей хочется не разбавлять совсем. И не просыхать.
Вспомнила — сунула Грегори хлеб с мясом. С собой.
Почти остыло, но лучше, чем совсем ничего.
Пить надо залпом. С собой кубки не возьмешь. Некуда. Руки должны быть свободны. Для оружия.
Грегори сжал ее руку — и только. Но он сейчас даже Михаила на руки не берет. Вдруг и впрямь придется драться? Вдруг лютых врагов только что прибавилось?
Ничего. Если прекрасные и ужасные Дети Ночи всё же не врут — может, гостям выпадет немного времени перед… планом? Поесть… прийти в себя.
А даже если и нет — будет вся вечность времени потом. А также — солнца. Яркого, теплого, живительного. Света, моря, цветов… Когда Белла спасет свою семью.
Нужно только дождаться. Еще немного. Дотерпеть.
Спасти.
2
Грегори почти привык к вечному мраку вокруг. Только глубокими ночами их выпускали на волю — до первых, робких лучей рассвета. Всегда — под чутким, неусыпным присмотром то ли друзей, то ли стражей.
Ночами живым светили бледная луна и яркие звезды — если повезет. А днем — тусклые свечи и отчаянно-яростные факелы. Еще изредка — камин. И тепло душ друг друга.
По столице рыщет неумолимая и неутомимая стража, во дворце привычно убивают невинных людей. А у Князя и Княгини Ночи по-прежнему нет оружия против Змеи. И вряд ли появится. Из ничего что-то не родится — если палец о палец не ударить. А ударять тут некому.
Гораздо веселее летать над Тайраном и танцевать в лунном свете на ночных крышах. С этим даже поспорить-то трудно.
Грегори когда-то едва уломал Детей Ночи на прогулки по ближайшим улицам. Так удавалось спасти хоть кого-то. От обезумевшего короля, требовавшего всё новых жертв. Для своей вечно голодной Змеи.
Спасенных Дети Ночи провожали до городских ворот. Или до домов их друзей — если таковые еще находились. И были готовы кого-то спрятать.
На сей раз Грегори не один. И не с Витольдом. И в глазах Беллы и Михаила — отчаянная надежда. Ей нельзя дать погаснуть!
И кто же виноват, что сюда он шел, уверенный в победе? Бессмертные же сами его просили. Были железно уверены.
А за полчаса его отсутствия успели передумать. Способны ли эти вечные дети на чём-то вообще сосредотачиваться? Им ведь было не по пять лет при обращении. И даже не десять, как Михаилу.
— Доведите нас до дворца, — уговаривал Грегори. — Дальше мы найдем дорогу. Мы — люди. Нам приглашение не требуется.
Или хоть отпустите.
— Вы уже пытались в прошлый раз, — возразил Князь. — И не смогли. А мы обещали Анжелике спасти вас.
— В этот раз я справлюсь.
— Чем он отличается от прошлого? — заливисто смеется вечно юная Княгиня. — Твоими словами? И ты готов рискнуть всеми?
— Больше ждать нельзя, — умоляет Арабелла. — Мы должны спешить, я чувствую. Потом будет поздно.
Правители Ночи переглянулись. Будто вели безмолвную беседу. Неслышимую для смертных.
Сколько может быть серьезных, трагичных разговоров — если они не ведут ни к чему? Зачем тогда звучало то предупреждение о смертельном риске?
— Хорошо, — кивнул Князь.
Столько ночей зов гостей был бесполезен. И вот сегодня…
Возможно, Дети Ночи просто устали их оберегать. И авось не успеют передумать еще раз.
До залы с «набраться сил и поужинать» Михаил почти летел.
— Я здесь не останусь! — мальчишка мертвой хваткой вцепился в Вита. — Лучше умереть рядом с вами, спасая моего отца и мачеху, чем сойти с ума здесь!
Умереть можно не только «вместе», но и «на глазах». Это тоже будет «рядом».
— Послушай, здесь твоя сестра, — Грегори остался последним гласом рассудка. И Вит, и Белла уже приняли сторону маленького принца.
— Гор, ты ведь сам знаешь. Она — уже не человек.
А ведь их сейчас запросто могут слышать. Не люди.
— Под мою ответственность! — не выдержал Вит.
— И под мою!
Да, командир из Грегори — никакой. Сегодня это с блеском подтвердилось.
А уж авторитета у него…
Но к Белле вернулся блеск глаз. И та самая надежда. То, что Грегори уже отчаялся вернуть ей хоть когда-нибудь.
Сегодня Арабелла будто воскресла. Как и маленький Михаил.
— Под мою, а не под вашу, — устало вздохнул Ильдани. — И только попробуй погибнуть — лично пристрелю. Это ко всем относится.
Только сначала — себя. Мало ему Беллы — теперь Грегори в бой и в логово врага таскает еще и десятилетнего ребенка. Что бы сказал всегда благородный отец? Давно бы потерял дар речи. От такого-то непутевого сына.
И это Грегори хотели возвести на престол Эвитана? Он собирался как-то командовать целой страной? Беречь ее, защищать. Заботиться.
Мда.
— Значит, так. Михаил остается на поверхности, но во дворец не суется. Пусть полюбуется луной и звездами — под охраной наших друзей. И никаких споров.
— Мы присмотрим, — услышав это, Князь кивнул будто даже с облегчением. — А вы постарайтесь разыскать там некую Лауру. Она… что-то вроде пленницы короля. И фаворитки. Эта девушка на нашей стороне… если еще жива.
3
До Тайрана — сотни миль полета на Алых Крыльях.
Серебристый диск полной луны — солнце Детей Ночи, Детей Луны и истинных, прирожденных оборотней. Остро-ледяное и пронзительно прекрасное. Благороднее только непостижимо далекие звезды.
Ночные птицы отлично видят даже в кромешной тьме. И летучие не птицы — тоже. И не мыши. Обычно. Анжелика еще не освоила науку превращений.
И парить над острыми верхушками лесов и снежными шапками гор бескрылые умеют не хуже. Даже если научились совсем недавно.
Лунная дорога уводит вдаль. Тех, кто следит за ней с высоты птичьего полета. Когда все хищные крылатые спят. Уже или еще.
Порой можно различить малейшие детали — если вглядеться. Последний тонкий стебелек мха в мелкой расселине серой, вытертой осенними дождями скалы.
Странно, прежде Анж не думала о будущей жизни. Уже очень давно. Потому что всё было предопределено на десятилетия. Только попусту душу травить.
Надо было умереть, чтобы научиться жить и мечтать.
Дети Ночи не ощущают холода. В этом они сильнее оборотней. Те — слишком живые. Даже не властные над собой Дети Луны.
Но почему молчащее сердце, кажется, вот-вот разорвется от восторга? Несмотря на всё горе последних дней? Откуда это ощущение, что жизнью Анжелика заплатила за нечто большее? За то, что иначе ей было не получить никогда.
Только не в тоскливом Мэнде. Не в змеином плену.
Неужели и впрямь она зря раз за разом отказывалась от искренних предложений Изы? Просто теряла время.
Ведь действительно… Если сейчас всё получится, о возвращении в тихий монастырь, в родную семью ли — не может идти и речи. Зато весь подзвездный мир — всё непостижимое Царство Ночи — к услугам Анжелики. Вечная, пьянящая свобода. Скользящей тенью она сможет побывать везде. Увидеть всё. Кроме золотисто-лимонного солнца.
Нет, даже это — возможно. Рано или поздно. Чем старше подобные ей…
А в распоряжении Анж теперь — еще и всё время подзвездного мира. Во всём, кроме спасения родных. С этим нужно поспешить. Зато потом…
Анжелика увидит древние храмы Квирины и пышное великолепие мидантийских дворцов. Пустынные пирамиды Хеметиса и широкие воды цветной Ганги.
А сколько чудесных, замечательных книг можно прочесть, когда тебе не нужно тратить время на пустой, ненужный сон! А до каких несметных сокровищниц древних знаний всех стран добраться! И впереди — долгие века, чтобы всё успеть.
Когда они справятся…
Размечталась! Анжелику будто окатило ледяным дождем. При полной нечувствительности к холоду. И при абсолютно «светлой» ночи. Без тени туч и даже легких облаков.