– Хорошо, – решив поиграть в доброго следователя, Вадим сменил тему. – Вы знали, что Отто Гроссман был… геем?
– Знал, – поморщился Толстунов. – Это не влияло на служебные отношения.
– А вы?
Начальник службы безопасности пожал плечами.
– Иногда он просил проверить какого-то из своих любовников… – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил он.
– Послушайте, а при чем тут вообще это? – вновь ожил Толстунов. – Это, слава богу, уже давно не уголовное преступление.
– Понимаете, у нас имеется труп вашего шефа, – елейным голосом сообщил ему Вадим. – И вы, между прочим, как сами только что сообщили, последний, кто с ним говорил…
Но Жан Демьянович не понял намека. Его, что называется, несло.
– Или вы решили, что его смерть как-то связана с этим? – Он пожал плечами. – Зря стараетесь. Отто Янисович, в отличие от вашего замминистра, не водил грязных мальчишек с Плешки!
«А вы?» – чуть не ляпнул в ответ Савельев, но сдержался.
– Это не наш замминистра, а юстиции, – вместо этого уточнил он. – И это давняя история.
– Неважно, в любом случае свои интимные проблемы он решал в рамках приличий, принятых в нашем кругу.
На этом Вадим решил закончить перекрестный допрос свидетеля.
Выгнав кипящего гневом заместителя Гроссмана за дверь, майор занялся Бельковым.
– Давно вы состоите в штате фирмы?
– С девяносто второго, практически с самого возникновения московского отделения.
– Гроссмана знаете… знали хорошо?
– С деловой стороны – да. Могу лишь присоединиться к мнению Жана Демьяновича – шеф был профессионалом высокого класса и в мелкую уголовщину мешаться бы не стал.
«Ну кроме мелкой уголовщины бывает еще и крупная, и подозреваю, ею твой хозяин и не брезговал». – Мысль эту Вадим пока загнал в глубь сознания.
– Какие у вашей службы функции? Не для проверки же педиков он вас держал?
– В основном? Сопровождение ценных грузов и денег, обеспечение конфиденциальности сделок, проверка наличия отсутствия криминала.
– О, – уважительно покачал Вадим головой. – И много вас?
– Я и мой помощник плюс два охранника… Позволите закурить?
Затянувшись «Кэмелом», пояснил:
– Когда возникала необходимость, мы привлекали персонал из солидных охранных предприятий. Отто Янисович не терпел дармоедов на фирме.
– Особый отдел? – осведомился майор, понимающе глядя на собеседника.
– Пограничные войска. – Улыбка чуть тронула тонкие губы Белькова. – Прибалтийский округ, Вентспилская комендатура. Капитан. Но это все в прошлом.
– Ясно. Значит, у вас нет никаких соображений по доводу случившегося?
– Не знаю, что и сказать. Я уже говорил, что думаю это самоубийство. Впрочем, не знаю.
Или секьюрити покойника и в самом деле ограниченный вояка, «механизм, артикулом предусмотренный», как говорили в эпоху Павла Первого, или же ловко прикидывается.
Так ловко, что следователь не может это определить, несмотря на весь немалый опыт.
– Последний вопрос: в доме была прислуга, кроме гражданки Рыбчук? И если да, вы ее проверяли?
– Не имелась, – лапидарно ответил Бельков. – Приходили чистильщики ковров, мойщики стекол, пару раз, когда были проблемы с водопроводом… Но это все через фирмы.
– Ладно, вы свободны… пока. И позовите господина Толстунова.
Что конкретно спросить у этого господина, Вадим до конца не знал.
Но Толстунов, однако, повел себя странно. Заискивающе глядя в глаза, он что-то забормотал, а потом вкрадчиво сообщил:
– Э-э, Вадим Сергеевич, у меня к вам очень важный разговор – не сочтите его только обидным и противозаконным: я ничего такого не имею в виду… Дело в том, что у Отто Янисовича нет прямых наследников – по крайней мере, мне про них неизвестно. А фирма наша располагает филиалами во многих странах, и речь идет об огромных ценностях – художественных и материальных. Пока будет идти следствие, пока начнется розыск этих самых наследников – всякое может случиться, а спрос, если что, с меня. Так что не могли бы вы, так сказать, в частном порядке держать меня в курсе?.. Ничего противозаконного…
– И, конечно, размер вашей благодарности не будет иметь границ? – справился Вадим.
– Нет, отчего же – границы будут. В разумных пределах я готов компенсировать… Заметьте, я не предлагаю взятку – меня интересуют лишь вопросы, касающиеся имущества, – торопливо молвил Жан Демьянович.
– И сколько – для начала?
– Сейчас, видите ли, у меня нет нужной суммы, но в качестве задатка – тысяча долларов сойдет?
– Допустим, – неопределенно высказался Савельев.
Толстунов сунул было руку во внутренний карман пиджака…
И в следующую секунду сердце майора екнуло, потому что в комнату без стука ввалился Зайцев.
– Вадим Сергеевич. – Лейтенант был слегка взволнован. – Мы там нашли тайник!
Увидев сдвинувшуюся на шарнирах стенную панель, Вадим понял задумку неизвестного архитектора и не мог ею не восхититься.
При ремонте особняка строители чуть сдвинули внутренние перегородки, проведя новый коридорчик. В результате образовалось помещение, найти которое можно было или тщательно промерив все стены, или по чистой случайности – как это и произошло.
– Я просто случайно увидел, – взволнованно жестикулировал Зайцев. – Смотрю – щель. Думаю – вроде непорядок, может, что прятали внутри, а там целая комната.
В результате архитектурных ухищрений получился длинный и узкий, сходящийся на клин зал без окон с одной дверью, через которую и вошел Вадим. Стены были покрашены салатовой краской, а полы застелены зеленой, под малахит, плиткой. Освещался зал несколькими бра в зеленоватых же плафонах. Переступая порог, майор ожидал увидеть все что угодно.
Черный алтарь, залитый потеками крови и увенчанный рогатым черепом.
Склад нацистских мундиров и знамен, увенчанный портретом Гитлера в рост человека.
Груду ворованного антиквариата ему по пояс. Наконец, камеру пыток, увешанную разнообразной садомазохистской атрибутикой.
Но ничего этого не было.
Узкая койка у стены с надувным матрасом.
Простой стол, на котором стояли огарки разноцветных свечей и какие-то лампадки. Табурет. И больше ничего.
Непонятно.
Вадим подошел к столу.
Свечи. Судя по виду, самодельные; синие, красные, черные… Черных было особенно много. В чашечках лампадок на дне оставалась пахучая жидкость, в которой плавали полусгоревшие фитили. Ароматические курения, догадался Вадим.
Он что, медитировал тут или молился?
Савельев взял лампадку, принюхался – запах был острый и тяжелый, похожий на церковный ладан. От запаха засвербело в носу, как от шампанского.
Тут он заметил стоящее на краю стола маленькое зеркальце странного черного цвета.
Майор прикоснулся к тонкой каменной пластинке, взвесил ее на ладони…
Посмотрел в антрацитовую глубину.
И… словно что-то непонятное обрушилось на него, нахлынуло со всех сторон…
Из-за блестящей черной грани на него смотрел он сам, Вадим. Но почему-то был не в пиджаке, а в форме подполковника ВДВ, да еще старого образца. Потом – он в гражданской одежде, у какого-то коттеджа. Потом – страх ожег его неробкую душу – сгнивший труп, пролежавший многие месяцы под дождем и солнцем, в истлевшей камуфляжной форме, в каких-то горных зарослях. И он почему-то откуда-то знал, чей это труп.
Все три картинки промелькнули в глубине черного камня, кроме которого, казалось, в мире ничего не было.
– Вадим, Вадим, что с тобой?! – Борисыч тряс его за плечо. – Ты как неживой стал!
– Да нет, ничего. – Следователь поставил зеркало на место, изо всех сил делая вид, что с ним все в порядке.
– Ладно, ждем труповозку, опечатываем помещение и по домам.
Когда, сдав покойника, они разошлись, было уже сумеречно.
Сыщик доехал до станции метро «Красные Ворота» и переулками направился к дому. Он любил этот район, где жил и вырос. Когда-то знал каждый двор и каждый дом от Садового до Бульварного кольца…
Здесь жили его друзья и знакомые. Тут прошло его детство – старая шестиэтажная школа с небольшим сквериком, где на переменах они лазали по деревьям, изображая индейцев.
А вон там стояло двухэтажное здание военного комиссариата, откуда Вадим уходил в армию.
Странно все же: ведь скажи ему тогда – даже во дворе того самого военкомата, что он будет расследовать убийство миллионера, да еще гомосека – не поверил бы ни в жизнь.
Но как же он сегодня оплошал, чуть ведь не влип! Хорошо Зайцев не застал шефа, которому жирный бизнесмен протягивает взятку в штуку баксов.
Вадим и сам теперь не знал – взял бы он деньги или нет.
По нынешним временам безгрешность милиционеру не только не нужна, но даже и где-то вредна. Не для карьеры, а для работы.
«Нетрадиционные методы защиты законности», как выражаются американские коллеги.
А Вадим был все-таки человеком своего времени.
Хотя, пожалуй, какой-другой коллега посмеялся бы над тем, что он получил от щедрот публики.
Замдиректора медицинского центра подарил ему пожизненную семейную страховку на лечение от всех болезней.
Этого талантливого онколога он, вопреки убеждению и подчиненных, и начальства, спас от камеры пожизненного заключения, куда тот должен был попасть как маньяк-расчленитель. (И попутно задержал настоящего маньяка – санитара морга этого самого центра, получив ножевую рану в бедро.)
Работник всероссийского музейного центра предложил Савельеву бесплатный пропуск в любой музей страны – его он подарил тетке и племяннице.
А бизнесмен, чью дочку он вытащил из «коммуны» хиппи-наркоманов – при этом слегка погрешив против УПК и сломав несколько ребер и носов, подарил Вадиму «тойоту».
Был, правда, полуанекдотический случай, когда хозяйка модельного агентства – сама бывшая модель – предложила майору расплатиться «натурой», но он отказался.
Может, и зря – она была вполне милой дамой, чем-то похожей на Варвару…
Мысли его внезапно вернулись к эпизоду с зеркалом.