Отсюда было видно людей, идущих вдоль берега озера с поклонами и вскидыванием рук.
Да, «ритуал» действительно имел место.
Вот показалась очередная процессия: две женщины впереди, а за ними двое мужчин. Один мужчина одет в рыжую хламиду, как у кришнаита. Они шли гуськом, бормоча какие-то молитвы или мантры.
Поравнявшись с девушкой, мужик в хламиде прервал молитву и бросил:
– Чую чужих…
И продолжил монотонно брести и бормотать.
Варе сразу стало неуютно. Что она тут, собственно, хочет найти?
Ну сунется она в монастырь, ну, даже пустят ее иноки – так ведь выгонят сразу, когда она заикнется о Баркове, – с точки зрения святых отцов, похабнике, воспевшем языческих богов.
Вернувшись, поспрашивала у людей про подземную часовню, но никто толком ничего не объяснил.
Не без труда нашла…
Старый раскоп, перегороженный потемневшей от непогод жердиной на рогульках, на склоне поросшего осиной холмика.
Видать, и в самом деле часовня была изначально подземной. Из прохода пахнуло гниловатой сыростью.
Лезть туда расхотелось. Да к тому же Варвара не озаботилась купить фонарик.
Вечерело.
Мысль переночевать где-то здесь у девушки вызывала все меньше энтузиазма. Пожалуй, надо вернуться в город, там, в скромном гостиничном номере, все обдумать, купить фонарь и где-нибудь послезавтра вновь появиться тут. Неплохо также выяснить, не осталось ли после этого самого Корнеева каких-нибудь записей? Или, может, она сделала ошибку, что не рассказала Анне Серафимовне все с самого начала?
Так, строя планы, девушка вернулась к дороге, некстати вспомнив, что последний автобус будет в девять часов и ждать его долгонько.
Покосившись на толпу у древней остановки и прикинув наличность, Варвара решила поймать попутную машину.
Ясное дело, если проезжать будет черный джип с мордоворотами и хрипящим из открытых окон шансоном, тормозить его она не будет. А вот выскочивший из-за поворота черный «Москвич-412» с немолодым усатым водителем – в самый раз.
– До В-ды не подбросите? – осведомилась девушка, когда машина притормозила рядом, повинуясь поднятой руке. – Я заплачу.
– Нам по дороге, – лишь бросил водитель, указывая на заднее сиденье.
Они тронулись, и буквально через минуту плавные покачивания машины начали навевать на Варвару сладкую полудрему.
Через пару часов она будет в номере, отоспится, поест. Можно сходить даже в ночное кафе, деньги вроде есть – глядишь, водитель много не заломит.
Стоп, он же не назвал цену!
Озерская подняла глаза, да так и обмерла. Сонливость сняло, как по мановению волшебной палочки.
В зеркале заднего вида она разглядела лицо водителя.
Напряженное, самодовольное, излучающее прямо-таки хорьковую злобу – злобу хищника, готового сомкнуть клыки на горлышке беззащитной, ничего не подозревающей пташки.
В глаза Варе бросился рубец на затылке шофера. Такой же был у Вадима на бедре: след ножевого удара.
– Шеф, – подавляя страх, молвила девушка, – поверни назад: я сумку забыла.
– Ни-че-го, – тот усмехнулся, пошевелив усами. – Завтра за ней вернешься…
– Поворачивай, козел! – выкрикнула Варвара, но голос предательски сорвался от подступившего к горлу страха.
Машина резко тормознула.
– А за козла я тебе… – заорал водитель, поворачиваясь.
Девушка, не обращая внимания, попыталась выскочить вон.
– Сидеть, сука… – негромко приказал мужчина.
В руках его появился небольшой черный пистолет.
«Ваша задача сломать сценарий нападения или опередить противника. Еще лучше сделать и то и другое…» – отчетливо вспомнила Варя уроки своего тренера Бориса Олеговича.
Теперь, похоже, его ученице предстояло претворять наставления сэнсэя в жизнь.
Она как бы в ужасе закрыла лицо руками, и ремень сумки соскользнул вниз.
– Сиди, – повторил бандит. – Доедем, куда надо… Сиди!
– Сам сиди, гад! – выкрикнула Варвара, швыряя в лицо незнакомца сумочку.
И почти одновременно хлестнула его левой ладонью по глазам, правой рукой изо всех сил рванув ручку двери.
Миниатюрный, выглядевший игрушечным черный пистолет сухо щелкнул, плюнув огнем, но Озерская уже летела в кювет, привычно сгруппировавшись – как на тренировке. Визг и мат за спиной, хлещущие по лицу ветви, пружинящая старая листва и хвоя под ногами, бешеный бег по лесу напрямик…
Сердце готово было выскочить из груди, а сама Варя – рухнуть без сил наземь, когда лес остался позади, а перед ее взором, сквозь красноватую дымку, предстала окраина деревни и тропинка с идущими навстречу тремя девочками младшего школьного возраста…
При виде ее все трое уставились на невесть откуда появившуюся тетю, а потом дружно завизжали.
Варя машинально оглядела себя.
Весь левый рукав куртки от плеча до манжеты пропитался чем-то темно-красным. Капли оттенка клюквенного сока падали в дорожную пыль.
Окружающий мир бешено завертелся перед глазами, а потом исчез во мраке.
Глава 5БРЮНЕТА
В-да, зима 1758 г.
Хотя владыка Варсонофий и благословил его на этот поход, все равно было как-то не по себе. Тем более что ни преосвященный, ни его верная стража, ни сном, ни духом не ведали в точности, что это за девица такая Р…на, в честь именин которой устраивался прием.
Сам поручик Р…н объявился здесь чуть больше года назад. Вроде как вышел в отставку по ранению, накопил чуток деньжат за время службы, да и решил осесть в тихом и спокойном городишке, прискучив столичною суетою. Купил по случаю дом на набережной и зажил тихо и смирно, не особенно привлекая к себе внимание городских властей. Духовными же был отмечен как человек, пренебрегающий своими обязанностями православного христианина. В церковь не ходил, никогда не исповедовался и не причащался. Ну в том ему один Бог судия.
Так что решение поручика устроить прием о Великом посту особо странным назвать было нельзя. В сей злосчастный век полного оскудения нравов и не такое увидишь.
Девица же Р…на, как все-таки удалось выяснить Дамиану с Козьмой, рекомому поручику вроде как приходилась племянницей. Наведывалась к дяде раз в полгода из столицы и также особо не выставлялась, все больше гостя в Горнем Покровском монастыре.
Факт этот не прошел мимо внимания господина копииста, и он поспешил поведать соратникам о том, что ему удалось выяснить во время поездки на озера. Дескать, была среди гостий Покровской обители такая, по чьей просьбе мать-игуменья запросила из библиотек Мефодиевского и Фарафонтова монастырей книги из разряда «отреченных». Точно утверждать, что девица Р…на и означенная интересантка – одно лицо, никто не взялся, однако ж проверить не мешало. Оттого и приняли на совете у владыки решение, что Ивану на этом кураже надобно быть непременно, а братья-монахи постерегут его подле поручикова дома и по первому же знаку придут на выручку.
Интересно, зачем он понадобился загадочному семейству? Понятное дело, приветить в доме заезжего столичного гостя всякому соблазнительно. Особенно же тому, кто и сам относительно недавно покинул этот пестрый и шумный мир. Счесться знакомыми, выяснить «из первых уст», чем живут нынче двор и свет… Ах, да мало ли тем для разговоров найдется! Но грызло подозрение, что одними светскими разговорами он не отделается.
Признаться все же, в душе Ваня надеялся, что девица не совсем ему незнакома. Зачем бы ей тогда приглашать его на торжество? Внутренний голос нашептывал поэту сладостное имя, назвать которое новым друзьям он так и не решился.
Оправдаются ли предчувствия? Увидит ли он ту, которая столь запала ему в душу?
Я в сердце жертвенник богиням ставил вечно
И клялся было муз любити я сердечно,
Но, видевши тебя, ту мысль я погубил.
Прекрасная Брюнет, тебя я полюбил.
Одна ты у меня на мысли пребываешь,
Теперя ты одна все чувства вспламеняешь…
Приходилось лишь гадать да готовиться к нечаянному визиту…
– Как полагаешь, – испросил совета у Прохора, – что прилично будет надеть? И что бы такое подарить виновнице торжества? Неудобно тащиться с пустыми руками-то!
Ворон, будто весь свой долгий век только тем и занимался, что руководил молодыми людьми, собирающимися нанести визит в приличный дом, придирчиво оглядел хозяина.
– Хор-рош и так! – констатировал.
– Ты думаешь? – усомнился Барков.
С унынием порылся в своем нехитром гардеробе.
Мундир? Оно, конечно, вполне пристойно выглядит, да как-то… Не больно празднично, что ли. Все-таки не протокольное мероприятие, а приватное.
Эх, недурно бы…
В дверь осторожно поскреблись.
– Да? – отозвался на стук.
В номер вошел ливрейный лакей с большим свертком в руках. Иван изумленно уставился на нежданного посетителя. Какая нелегкая его принесла?
– Велено передать! – торжественно, с церемонным поклоном протянул слуга пакет поэту.
Тот было отшатнулся, но сверток каким-то чудом оказался у него в руках. Словно сам собой туда прыгнул.
– Кем велено? – насупился господин копиист недоверчиво, вертя так и сяк принесенное. – И что здесь?
Однако лакея уже и след простыл. И куда подевался?
Ваня понесся сломя голову за ним вдогонку, но так и не нагнал. Ну не сквозь землю же лакей провалился, в самом-то деле?
Попробовал расспросить кабатчика, но господин Селуянов только глупо хлопал глазами.
– Призаснул, батюшка! Как есть призаснул. Сморила нелегкая!
Поняв, что ничегошеньки тут не добьется, Барков воротился к себе в комнату. Авось содержимое пакета чуток прояснит дело.
Развернув кокетливую золоченую бумагу, расписанную замысловатыми вензелями и геральдическими фигурами, молодой человек оторопел. Там лежал… полный комплект мужской одежды для парадного выхода. Камзол, жилетка, панталоны, чулки и даже новая треуголка. Все недорогое, но добротное и, сразу видно, скроенное отменными мастерами (впрочем, ни одной метки, обнаружившей бы имя портного, найти не удалось). Ко всему перечисленному прилагалась черного бархата маска в пол-лица.