Глава Тайной канцелярии добродушно усмехался, глядя на поэта.
И теперь уже господин копиист каким-то чудом непонятным прочел мысли, желания этого человека – владыки его живота и смерти.
А ведь Шувалов и в самом деле отчего-то не хотел чинить ему зла. Не хотел ни бросать его в подвал, к дыбе и «кобыле», ни ссылать в монастырский застенок, откуда если и выйдешь, то иссохшим стариком годы и годы спустя.
«Ну окстись же, братец, – увещевали его глаза. – Не понуждай меня к злу. И без того перед Иисусом не знаю, как оправдаюсь!»
Ивану вдруг захотелось плакать.
– Ты это, – вдруг посуровел граф. – Особо не болтай языком про все эти дела. Потому как ежели дойдет до тех, до кого не след, то… сам знаешь, поношение особ царствующих да волхования всякие. Хотя, конечно, и не казнят у нас смертью даже душегубцев-воров теперь, только вот ведь какая печаль: сам видишь, новые времена приходят – и как оно там будет, неведомо…
Неопределенно повел плечами.
– К тому ж… – Он опять сделал долгую паузу, так что было слышно потрескивание фитиля единственной свечи. – Ссылка, она и есть ссылка, конечно. Но и в Акатуе или Охотске с Нерчинском тоже люди живут. А ну как решат, что ты умом скорбный, да в узилище для бесноватых заточат? И будешь ты на чепи там аки пес, да будут служители для забавы тебя батожьем бить по хребту.
И еще какое дело… Вдруг да попы наши на девку твою глаз положат, ежели что дойдет до них? У нас не Гишпания, вестимо, где ведьм на кострах палят, но ведь про то многие, скажу тебе, жалеют. А то, что спрятал ты ее в Германии у барона сущеглупого, так и не из таких далей государственных преступников имали…
У поэта перехватило дыхание.
Вот оно! Старый кровопийца, на счету которого сгубленных душ поболе, чем годов Ивану, знал, куда ударить!
Брюнета! Свет очей моих! Нет, не может он ее погубить!
– Мню, и по правде померещилось мне, ваше сиятельство! – с дрожью в голосе произнес Барков. – Угарно там было, да и страх меня немалый взял. А может, курения эти дурманные на воображение подействовали?
– Ну вот, – добродушно прогудел Приап. – А то – Геката! Поменьше всяких Омиров с Горациями читать надобно, да побольше святых отцов! Ин ладно, – подвел он итог беседе. – Вот…
На стол брякнулся увесистый кошель.
– Тут тебе вспомоществование за службу. Ровно шестьдесят рублей с полтиной. Ты теперь ступай, братец. Видишь, не до тебя теперь ни мне, ни государству. Глядишь, Бог даст, и успокоится все. Так я о тебе и вспомню. А пока – отдохни да погуляй. Когда ж еще гулять, как не в твои молодые годы?!
Как сомнамбула поднялся Иван и, поклонившись, вышел вон. И уже на пороге помстилось ему, что услышал там, за спиной, злобное ворчание и собачий лай…
Глава 18АЛТАРЬ ЧЕРНОЙ МАТЕРИ
В-да, 30 апреля/1 мая 2006 г.
Савельев задержался в передней лишь ровно настолько, чтобы подвернувшимся шнурком привязать бесчувственного коллегу. («Да, как бы богатство не пришлось ампутировать, ну да сам виноват…»)
Лишь потом с пистолетом наготове майор вошел в святилище.
И сплюнул. А Варвара испуганно ойкнула.
Стрельцова – ни живого, ни мертвого – в комнате не было. Лишь валялся смятый окровавленный носовой платок да в открытое окно врывался свежий ветер.
– Вадим, он унес «Книгу Семизвездья», – прошептала Варя.
Некоторое время сыщик соображал, что делать.
Итак, они победили, но это не принесло радости победителям. Профессор сбежал с самым ценным трофеем – книгой.
Вадим и Варвара молчали, глядя на примятую траву под окном.
Под полом слышался семенящий топоток, и шуршание и мышиная возня эхом отдавалась в голове девушки, точно какой-нибудь зловредный мышонок скреб левой лапкой по листу бумаги, а правой, назло Варе, тер пенопластом по стеклу. Девушка постаралась собраться с мыслями.
– Сейчас нельзя медлить! – воскликнула она. – Стрельцов наверняка лучше знает местность… Мы должны его настичь, его нужно поймать…
– Варя, не суетись! Сейчас мы свяжемся с нашими, они приедут и найдут его – ему некуда бежать.
– Он сам вернется, он вернется за мной, я нужна ему, и он будет искать меня везде, – умоляюще сжала она руки на груди. – Вадик…
Снаружи бабахнул выстрел, и послышался звон разбитого стекла.
Дробинки запрыгали по комнате.
Резким движением повалив журналистку на пол, Савельев метнулся к боковому окну и вывалился наружу.
Испуганной, все еще ничего до конца не понимающей Варваре осталось лишь ждать его возвращения.
Вадим уже привычно перекатился по бурьяну и осторожно осмотрелся.
Задний двор особняка бандитов-сектантов оказался куда больше, чем ему показалось позавчера, отделенный от обширного пустыря невысоким забором. Если профессору пришло бы в голову удрать, он бы сделал это элементарно.
Но он не удрал, а попробовал убить Вадима. Значит, Варя ему и в самом деле нужна. Урод!
Да, осталось найти профессора на довольно обширном участке, среди старых хозяйственных построек, и поймать, не получив в брюхо хорошую порцию свинца.
Спасибо хоть патронов хватает. Хотя для такого выродка недурно бы серебряную пулю или хотя бы осиновый колышек.
Вдруг около одного из сараев колыхнулись кусты и грохнул выстрел. Картечь просвистела совсем рядом. Сыщик плюхнулся в траву, густую и мягкую, как брачное ложе, которое скроет все происходящее от посторонних глаз.
Выстрел, еще выстрел…
Приподнявшись в траве, майор выстрелил дважды, один за другим туда, где мог прятаться стрелявший. В ответ громыхнуло аж три выстрела. Картечь и дробь прошли высоко над головой. Он фыркнул – и почему дилетанты так обожают помповые ружья?
Из зарослей выбежал человек с ружьем наизготовку и понесся к коровнику, вероятно, намереваясь занять позицию за его углом. Вадим выстрелил и, кажется, попал – неприятель бросил ружье, схватившись за бедро, но успел нырнуть в дверной проем.
Прислушался…
Враг думает, что хорошо замаскировался, но он похитрее будет.
Хотя, если по большому счету, то и сам не был идеален, так как в процессе боя совсем забыл про свою спутницу. Сейчас его всецело занимала мысль о главаре секты. Авось к ней никто не придет из числа оставшихся паладинов.
Вадим не ошибся: к Варе действительно никто не мог зайти, потому что все желающие уже были там.
Девушка, сидя в своем убежище, пребывала в возрастающем замешательстве и страхе.
Гудела голова. Видать, валявшийся без памяти Куницын таки наградил ее сотрясением мозга. Звуки выстрелов били по голове, а затишье стало еще мучительнее.
И, наверное, поэтому она сначала и не увидела, как отворилась потайная дверь и в проеме появился профессор Стрельцов, которого снаружи безуспешно выслеживал сыщик. А когда заметила его, то было поздно. Слишком близко он подошел.
Половину его лба украшал громадный кровоподтек – след ее удара, разорванные брюки промокли от крови – пуля зацепила вскользь, но зацепила.
Глядя на его фигуру с безвольно повисшими руками, Варвара ахнула – ей почудилось, будто перед ней вылезший из могилы мертвец.
«Сейчас он бросится на меня и перегрызет горло», – подумала девушка, отодвигаясь постепенно назад.
– Вот я и вернулся за тобой, Избранница! – рыкнул Стрельцов и протянул к ней дрожащую руку. – Иди ко мне… Ты моя… ИХ Печать лежит на тебе!!
Глаза его, как почудилось журналистке, полыхнули багряным огнем.
Варя потеряла сознание.
Она пришла в себя лишь тогда, когда профессор с неожиданной силой выволок ее к алтарю и буквально распял на гладком мраморе… В передней застонал висевший в беспамятстве Куницын, но Стрельцов даже ухом не повел.
Деловито прижимая одной рукой Варю к алтарю, он лихорадочно расставлял какие-то предметы на поверхности жертвенника. Ее бывший наставник оказался не только живее всех живых, но, кажется, стал лишь здоровее от удара по голове – только вот заметно лишился последнего ума.
– Не жалей, ты на дороге вечности! – вещал сумасшедший профессор. – Так или этак, но Хозяйка все равно будет владеть тобой, а ты – служить ей! Это голос крови!
Варвара попыталась дернуться, но тело не слушалось ее, как будто связанное по рукам и ногам невидимыми путами.
– Не волнуйся и не дергайся, о Избранная, скоро все будет готово, потерпи. Еще немного, и мы станем едины с тобой, и нам откроется Вечность. Все силы небесных сфер помогут нам воссоединиться с Могуществами. Они даруют нам Знания и Великую Силу, что откроет истинный путь и направит по Тропе Древних! Так сказано в Книге!
Журналистка молилась всем известным ей богам, чтобы это полумертвое чудовище куда-то провалилось. Но все было напрасно…
Стрельцов натянул на себя некое подобие кожаного фартука, который украшали медные грубой работы бляхи в форме серпа или полумесяца, надел на шею странного плетения цепочку, а в левой руке зажал какой-то сосуд неопределенного назначения.
Что будет собирать в него его обладатель, осталось для девушки загадкой, которую совсем не хотелось разгадывать. Варя зажмурилась. Профессор не спеша поставил по периметру алтаря черные свечи, достал гусиное перо и стал вычерчивать вокруг девушки прямо на мраморной крышке алтаря доселе не виданные ею знаки. Тени языков свечей метались по комнате, мрак сгущался.
Ее посетило чувство глубочайшей, невероятной нереальности происходящего – несколько дней назад она жила нормальной современной жизнью, ходила по улицам современного мегаполиса, смотрела сериалы. Теперь же беспомощной лежала в этом Богом забытом месте и ожидала, что с ней сотворит вконец рехнувшийся сектант.
Что же делать? Как подать знак Вадиму, чтоб ее рыцарь, как всегда, явился в громе и блеске и спас ее? Надо завязать с полоумным беседу. Говорят, это помогает.
– Николай Семенович, постойте ради бога… ради ваших богов! – взмолилась она.
– Не думай, что твой мент поможет. Сейчас мои верные псы делают из него решето.