— Это кто тут такой храбрый меня зовёт? А-а-а, всего лишь маленькая девочка. Ничего у тебя нет, что мне надобно. Ну, так и быть, если сможешь скуку мою развеять, то помогу.
— А может, просто подаришь мне гарпун или ружьё?
— Нечего детям оружием баловаться, рано ещё. Да и девчонка ты. Вот держи зуб мой волшебный, — Сняла с груди золотой клык моржовый и протянула девочке. — Три раза обернуться, в кого захочешь, сможешь. А может, просто домой попросишься, зачем тебе чужих детёнышей спасать, тебя дома отец больной ждёт.
Обрадовалась девочка, как про дом услыхала, да отцу и братья помогут, или соседи, а кто же тюленей спасёт?
— Хочу ежом морским обернуться, — прокричала Бусинка, и тут же по берегу ёж покатился, прямо под брюхо маленьким касаткам.
Но мама-касатка увидела, да и проглотила Бусинку-ежа, даже не поперхнулась. Тут уж пришлось духу глубин помочь Бусинке снова на берегу оказаться.
Превратилась Бусинка опять в девочку, задумалась, как же победить ей касаток. Решила в ворона обратиться.
— Преврати меня, волшебный клык, в птицу-ворона.
И увидела Бусинка у себя не руки, а два чёрных крыла, полетела она к касаткам и ну их клевать. Но только подплыла мать-касатка, да хлопнула по воде хвостом, и словно водопад смыл Бусинку в волны.
Очнулась уже на берегу, руки болят, спина болит.
— Ну, потешила старуху, — смеётся дух глубин морских.
Надолго задумалась девочка. Кто самый сильный в море-океане? Кто самый главный? Вроде и нет никого страшнее касатки. Но тут вспомнила она сказку, что ей бабушка рассказывала. О плавучем острове-малтаре. Так называют прибрежные люди синего кита, самого большого морского зверя.
Только подумала, а уже плывёт она к берегу синим китом. Огромное туловище, голова облака задевает. Только фыркнула Бусинка-кит на касаток, так тех волной далеко в море отбросило. Скоро подрастут детёныши тюленей, научатся плавать быстро и стремительно, и не будет им страшна никакая касатка.
Так смелая девочка спасла маленьких тюленей. Отдала она богу морских глубин зуб волшебный, а за себя попросить постеснялась.
— За сердце твоё доброе верну я тебе и лодку, и попутный ветер попрошу тебя к родному берегу домчать. А ещё полный невод рыбы дам для твоего отца. А может, ко мне во внучки пойдёшь? Я тебя хоть в нерпу, хоть в касатку превращу. Будем с тобой плавать по морям-океанам. А то скучно мне одной.
— Спасибо тебе, великий дух моря! Всегда буду помнить о тебе и детям своим будущим о тебе расскажу. Только лучше, чем по земле родной ходить, ничего быть не может. В море плавать хорошо, но слаще всего в родной дом возвращаться, где тебя всегда ждут и не гасят огонь очага. Море — это твой дом, а мой дом — тундра.
Вернулась Бусинка, а чум полон гостей, тут и братья с жёнами и детьми. Отец от радостной встречи на поправку пошёл, снохи рыбу почистили, ухи наварили и первую самую большую чашку поднесли духу огня, потом отцу и так далее по старшинству.
Заснула Бусинка, усталая, но счастливая, во сне плавала она с духом глубин в море, а на шее у неё, на шнурочке, зуб моржовый сверкал.
Бусинка и гора Алаид
Когда в тундру приходит зима, солнце уезжает на оленях по другую сторону земли. Светит на небе, помогая всем охотникам и пастухам, верная Полярная звезда. По ней любой путник найдёт дорогу домой, кроме тех, кто ушёл навсегда к духам Нижних земель, как мама Бусинки красавица Горюнав.
Осталась девочка с отцом, братья её уже обзавелись своими семьями и откочевали с оленями далеко к холодному Ламскому морю.
Тепло в чуме и совсем не страшно, ведь охраняют дом добрые духи. Отец ушёл на охоту и забрал всех собак, даже верного друга, пса Норче. Некогда скучать девочке. Ждут выделанные шкуры песца, оленей, в мешочках разобранный по цветам бисер. Надо расшить рукавички и нагрудники, когда пройдёт зима, будет большая ярмарка. На ней будут соревноваться мастерицы своими работами. Сидит девочка на тёплых шкурах, вышивает узоры. И вдруг послышался ей голос матушки: словно зовёт та на помощь. Заболело у Бусинки сердце, быстро надев кухлянку, меховую рубашку с капюшоном, и меховые сапожки, унты, вышла за порог. А на улице ни зги не видно, небожители устроили соревнование, кто больше и дальше снега кинет. Бросают они снежок на землю большими лопатами — бушует в тундре буран. В такую погоду лучше дома сидеть, но голос матери ведёт Бусинку прочь от домашнего очага.
Взяла девочка аркан, привязала себя к колышку чума, чтобы не потеряться, и шагнула во тьму. Отошла недалеко и увидела лебедя, только по клюву с оранжевой каймой и разглядела белоснежную птицу в снегу. Очень удивилась девочка лебедю зимой в тундре, откопала и, прижав к груди, понесла в чум.
Отогрелась птица у огня и, попив воды, заговорила человечьим голосом:
— Живёт во мне душа матери твоей Горюнав, так сильно тосковала она по тебе, что дух Верхнего мира дал ей новую жизнь в лебедином теле.
Бусинка вспомнила свои сны, в которых пела ей песни белая лебедь, а когда болела девочка, лебедь обмахивала её крыльями, снимая жар.
Узнали о поступке добрых духов злые властители Нижних земель и, рассердившись, наложили заклятье: «Не будет лебеди Горюнав покоя, пока не принесёт она кусочек от сердца великана-горы».
А гору ту айны — жители юга Камчатки — называют Уякужачь, то есть Высокий камень, а русские прозвали Алаид[5]. Была гора так высока, что мешала всем, заслоняя солнце. Из-за этого ссорились с ней и люди, и звери. И вот в один из дней так захотелось горе покоя, что зашагала она к Ламскому морю подальше от всех.
А там, где она стояла, образовалось великое Курильское озеро с теплыми источниками богатыми рыбой. На берегах поселились тюлени, медведи, лисы, зимуют там и лебеди.
Очень хотела Бусинка, чтобы мама была снова с ней в мире людей, но для этого надо вернуть сердце Алаиду. Преподнесла девочка в дар огню кусочек лепёшки и чашу наваристой оленьей похлёбки и попросила бабушку Энэкан Буга, духа домашнего очага, превратить её в птицу. В сполохах пламени появилось лицо духа огня, дунула Энэкан Того, и полетели искорки, и прямо на Бусинку, но не обожгли, а превратились в перья. И вот уже не девочка, а полярная сова сияет белоснежным опереньем. Выпорхнула Бусинка-сова за порог и полетела к острову-сердцу. Путь неблизкий, и только по ночам могла лететь сова, когда так сильны духи тёмного мира, но те не узнали в сове маленькую храбрую девочку. Долетела сова Бусинка до острова, взяла камешек в лапы.
Где прошёл великан-гора, потекла река из озера, которую так и назвали Озёрная. На память о себе оставил Алаид остров — своё сердце. Тоскуя о своём сердце, плачет иногда Алаид, и тогда гора превращается в вулкан, текут огненные слёзы — лава по его склонам, причиняя много бед людям и животным.
И вот захотели злые духи завладеть камешком с острова-сердца, чтобы колдовством управлять вулканом. А камешек мог взять с острова только тот, чья душа наполнена любовью. Ничего этого не знала птица-лебедь. Поверила злым духам, что, помогая Алаиду, станет она прежней Горюнав, женой и матерью. Полетела лебедь к морю Ламскому, да не утерпела, развернула птичье крыло к родному дому, взглянуть на дочь, и пусть не успокоилось материнское сердце, но легче бы ему стало. Попав в буран, сломала лебёдушка крыло и могла погибнуть в тундре, если бы не дочка Бусинка.
Ночь была ясной, светила Полярная звезда, указывая путь. Долго или коротко, но прилетела сова к Ламскому морю и, подлетев к горе, бросила в узкое отверстие камешек, кусочек сердца великана.
Очнулся Алаид, и услышала Бусинка его голос словно раскаты грома:
— Спасибо тебе, отважная девочка, теперь никто не назовёт меня бессердечным. И перестану я страшить огненными реками людей и зверей, а буду жить рядом с ними в мире и согласии.
Не отдыхая, полетела Бусинка назад домой, ведь была уверена, ждет её дома мама. Но вот вошла она в чум и что же видит? Лежит у очага всё та же белая лебедь. Заплакала девочка, а дух огня её утешает:
— Не плачь, Бусинка, даже духи бессильны вернуть душу из мира вечного забвения. Своей помощью горе Алаид сняла ты заклятье злых духов с матушки-лебедя. Я вылечила крыло птице, но не печалься, будет лебедь с вами ждать окончания зимы. А весной полетит к Курильскому озеру строить гнездо и птенцов растить.
Сделала Бусинка ожерелье — оберег для матушки-лебёдушки и надела ей на шею.
В заботах и трудах прошла зима. А в первый же день, когда показало солнышко свой оранжевый диск, выпустили Бусинка и её отец птицу на волю. Прощаясь, прокурлыкала лебедь послание для дочери:
— Бусинка, где бы ты ни была, знай, всегда будет хранить тебя моя материнская любовь.
Бусинка и Снежная волчица
Бусинка была ещё маленькой девочкой, и никто не доверял ей оленью упряжку. Да и просто так ездить по тундре без дела — считалось, дразнить злых духов.
В тундре ленивый долго не проживёт, замёрзнет. У охотника дело — на охоту ходить, у пастуха — олешков пасти. А что может маленькая девочка? Может следить за огнём, чтобы не потух, подбрасывать в очаг сухой мох или ветки.
Зимой в тундре солнце почти не светит. Однажды Бусинка вышла за порог чума за хворостом для костра и встретилась с обыкновенным чудом — северным сиянием. Словно боги Верхних земель рассыпали бисер и не спешили его собирать. А бисер разноцветный сияет и переливается в небе, словно манит за собой, горит и красным, и фиолетовым, и зелёным цветом.
Девочка вспомнила легенду, в которой влюблённый рыбак хотел поймать северное сияние, чтобы подарить его капризной девушке. Невод рыбак до неба докинул, да унесло полярное чудо рыбака к себе в Верхние земли, на небо.
Норче, верный пёс, остановился и, подняв голову, приветствовал искрящееся небо громким воем. А Бусинка вдруг услышала сказочную музыку и повиновалась волшебному зову полярного сияния. Решила Бусинка набрать такого небесного бисера, вышить им кухлянку-шубку и стать такой же знатной мастерицей, как бабушка.