— Андрей, — чуть слышно прошелестело моё имя, срываясь с полных губ. — Андрей, — девчонка плыла, и это не могло не радовать. На силу отлепился, прерывая каленый поцелуй, и когда она за мной потянулась, вымаливая продолжения, пригвоздил пятерней за шею к стене, чтобы не брыкалась, подол вверх рванул, оголяя молодое, готовое для меня тело.
— Андрей, — испуганно всхлипнула Бориска, когда туго соображая, что творил, опустился на колено, жадными ручищами сжимая округлые ягодицы. И не обращая внимания на возмущение и шлепки на голове, одну стройную ножку закинув себе на плечо, голодно впился в промежность девчонки.
— Ад-м-м-м, — исковеркала протяжным стоном моё имя Бориска. Вздрогнула, словно её током прошибло, и уже не дралась — судорожно вцепилась в мои волосы, не то оттолкнуть желая, не то удержать на месте.
И моя власть над столь открытой в ощущениях женщиной пьянила. Я размашисто лизнул — девчонка всхлипнула и вздрогнула.
ДА! Это оно.
Почувствовав кайф, припал голодней, упиваясь её соком и сходя с ума от того, что именно я творил с ней это! И ей было хорошо! Она ещё не умела в близости лгать. А значит, я всё правильно делал! Инстинкт не подводил. Я ласкал её как требовало нутро — она поощряла стонами, движением бедер и дерганьем волос.
Глупая! Вряд ли понимала, что сейчас управляла темпом и подсказывала телом, что делать и как. Она была слишком чиста и наивна в своей страсти. Слишком открыта для такого монстра, как я. И только Бориска глухо и сдавленно вскрикнула, проснулась, пронизанная судорогой оргазма, настал мой черёд! И минет бы меня не удовлетворил! Рывком крутанул Митич к стене! Пока не очухалась, в два движения член освободил, и с одного грубого толчка вошел в узкое, влажное лоно.
С утробным рыком, звериным порывом вбился поглубже, до горечи отравленный нашей похотью. Юзнул сильнее, позволяя члену проникнуть до упора.
Бориска что-то брякнуть пыталась, но мне было всё равно, намотал на кулак чёрные волосы и показал, кто на самом деле сексом рулил. Дёрнул, к себе прогибая и толкнулся опять. Еще раз и ещё… С каждым следующим толчком, ускоряя темп, пока и мой мир не взорвался тысячами огней, а ком внутри не лопнул. Не выходил — позволил себе маленькую блажь кончить в Бориску.
Глава 24
Бориска
Я себя странно ощущала: не то грязной, не то оскверненной, не то порочной, не то удовлетворенной и преступно счастливой, но, наверное, всё вместе и в такой прогрессии, что мыслить связно не получалось. Я правда как масло на сковороде — растекалась. Сердце бешено колотилось, меня потряхивало от пережитого. А со спины продолжал подпирать Ад, не позволяя упасть от слабости в ногах. Сопел в висок, размазывая меня по прохладной стене, пока отходили от нереального секса.
А в голове гул, но постепенно в сознание стали просачиваться звуки клуба: голоса, гулкие шаги, ходящих по коридорчику людей, приглушенно громыхала музыка.
Даже не знаю, как могла опуститься до такого.
Вот что значит нет отца на мою совесть! Он бы быстро меня отрезвил и на землю поставил.
— Не ропщи на Кристину, — неожиданно мягко прошелестел Адаков мне в висок, — она хорошая женщина. Я с ней уже поговорил, и…
— Тогда почему ты такой бессердечный, Ад? — опустошенно пробормотала всё ещё в его плену. — Ладно я, ты меня с самого начала презирал и ненавидел, но Кристина… — не то, чтобы я озаботилась её болью и проблемами, но чисто по-женски представляла, как ей неприятно и горько видеть любимого с другой. — Если ты её любишь, зачем тебе я? И зачем ты ей делаешь больно?
Адаков напрягся, жёсткий хват, словно я нечто важное, дорогое, что до безумия страшно отпустить, ослаб.
— Тебе нужно меньше лезть в такие дела, — грубовато отрезал Андрей, но от меня отступил.
— Если бы это меня не касалось, я бы и не полезна, Ад, но ты втянул и принудил.
— Я же сказал, уже решил этот вопрос. Проблем с Кристиной больше не будет!
— Я не о том, — убито прошептала, понимая, что достучаться до здравомыслия Андрея так и не получилось.
В ногах еще была слабость, но внутри тело аж вибрировало, как ему хорошо было, а вот в душе — помойка.
— Неправильно вот так… — недосказанность тяготила, а мне хотелось бросить упрёки и свою боль.
— Перестань думать, что я трахаю всё, что движется. Это бред, Барбариска. У меня нет проблем с членом, но окунать его в каждую щель не считаю необходимым. Меня вполне устраивает связь проверенная и постоянная. Была Кристина, сейчас ты. И сейчас бы тебе подумать о том, что ты мне начинаешь надоедать.
Просто убил грубостью.
— Хотя может дело в твоей разговорчивости, — задумчиво добавил Адаков, — нужно рот тебе чаще забивать… членом, — значимо умолк.
И если до этого металась в сотне ощущений и чувств, то теперь, однозначно, была облита помоями.
— Пошли, — несильно толкнул прочь из подсобки Ад, только поправила платье, волосы. — У нас самолет, — не выпуская руку из своей крепкой, широкой ладони, повёл по коридору в сторону зала. Прямолинейно его прорезал, шагая на выход, даже не дав попрощаться с братьями.
К моему неудовольствию, Кристина летела с нами. Чтобы не так сильно ощущать всю дорогу её уколы и взгляды, решила делать вид, что меня нисколько не задевало её присутствие. И лучше такое получалось, когда болтала:
— Так тебе рассказать, что я узнала о клубе или отчет предоставить в письменном виде?
— Рассказывай, — благосклонно дозволил Ад, даже не оторвавшись от телефона. Немного покоробило такое невнимание, но я взяла себя в руки и кратко изложила свои наблюдения по клубу.
Адаков кивал, уточняя нюансы, хмурился, губу жевал, а потом огорошил:
— Если ты так неплохо понимаешь систему, видишь плюсы, минусы, почему со своим хозяйством растерялась? — наконец оторвал взгляд от гаджета. Смотрел в упор — пронзительно с ожиданием.
— Я не разбираюсь, — смущённо повела плечиком, — И весь мой анализ сугубо с точки зрения посетителя. Я не очень понимаю начинку, поэтому сужу внешнюю кухню ни черта не понимая во внутренней.
— У тебя интересные наблюдения и замечания, хоть я и не могу понять, почему раньше не проявляла интереса. Что-то удивительное, — брякнул Адаков.
— Почему? — осторожничала я.
— Ты — единственная дочь Стэшека, — расщедрился на пояснение Адаков. — Почему он тебе не обучал?
Я затравленно покосилась на Андрея, чувствуя как краска затапливала лицо.
— Он считал, что женщины и бизнес несовместимы. И мне грозил дело оставить только, первее выдав замуж, за того, кого посчитает достойным.
Взгляд Ада смягчился — Андрей смотрел без презрения, ненависти — скорее задумчиво-озадаченно.
— Знаю, это странно, но именно потому я была девственницей, Ад, — зачем-то добавила. — Он за мной… — сглотнула сухим горлом. — Он был тираном и не лучшим отцом. Маниакально следил за моей личной жизнью. Не потому что боялся за меня, а потому что не хотел, чтобы товар попортили до удачной сделки! И если ему казалось, что я показывала характер… — опять осеклась, — если считал, что провинилась… — отвернулась к иллюминатору, потому что не могла выносить взгляда Адакова. Меня душили чувства, которые редко себе позволяла в присутствии других. Только с Энджи могла поделиться… И то — не всем… И то — иногда, когда особенно накипело, и я умирала от безысходности, душевной опустошенности. А что для меня непонятно — изливала душу монстру, которому на меня плевать. Наверное «крик» — не ради спасения души, а просто выговориться.
— Он тебя бил? — всё же прилетел тихий вопрос.
— Воспитывал, — ответила, но не сразу и так, будто стыдилась в этом признаться.
Мы опять замолчали. Я уже была не рада выбранной тактики ухода от внимания Кристины. Лучше бы я сделала вид, что уснула!
Но мне повезло, Ад не продолжил допрос.
— С Розгиными будь осторожней, — парой минут погодя нарушил безмолвие Ад, к моей радости уйдя от темы отца и наших с ним отношения.
— Почему? — не канючила, просто любопытствовала.
— Они не так милы и безобидны, как кажутся, — глухо добавил Андрей, вновь утыкаясь в телефон, показывая, что разговор закрыт.
Я чуть повозилась и закрыла глаза, с блаженством проваливаясь в сон.
— Домой поезжай, — велел Адаков, когда рассаживались по машинам. Меня к Вадиму, а сам явно собирался ехать с Кристиной и Дэном, вторым водителем. — Время уже много, а тебе в универ… — напомнил насколько мы загулялись.
— А ты, — всё же робко уточнила. Не то чтобы переживала за его сложный график, но так…
— Мне по делам нужно, — ровно отрезал Адаков. — Клубы после выходных проверить. И по твоим смотаться — в главном опять какие-то проблемы с поставщиками.
— Я заметила, что мне больше не звонят, — пробормотала, расстроенная этим моментом. — А как я могу разобраться в деле, если к нему не подпускают.
— Подпустят, — нахмурился Ад. — Просто, давай по загруженности и возможностям пока ориентироваться. Ты учишься — учись! Я разруливаю спорные моменты, но не волнуйся, как только у тебя появится больше времени, буду брать с собой, чтобы ты всю кухню понимала, — пообещал неожиданно мягко.
— Спасибо, — и я растрогалась его участию.
Андрей качнулся ко мне, словно поцеловать желал, но вместо ласки, обратно отшатнулся и сухо попрощался:
— Счастливо!
Дома быстро переоделась и поехала в универ, где на меня опять обрушился шквал вопрос от знакомых.
Что? Как? И давно ли?
Я легкомысленно отмахивалась, вживаясь в роль поверхностной, вечно улыбающейся девчонки. Давно привыкла: если ты дурочка и говоришь, делаешь нечто странное и нелогичное — тебя проще воспринимают, с тобой общаются и готовы на разные приключения. Но только поумничаешь — всё! Окружающие начинают относиться с опаской, косо смотреть, шептаться и за глаза всяко разного городить с припиской «умная нашлась». И это куда обидней, чем ярлык «дурочки», прекрасно зная, что эту роль и исполняла.