— Я не умею шутить, — отозвался грубее, чем следовало бы, злясь на свои странные порывы. — А теперь дальше погнали. Ещё пара важных дел!
Глава 29
Адаков/Ад
И уже ближе к полуночи Бориска наконец заскулила:
— Как ты это выдерживаешь? — растеклась по дивану, не желая вставить, а я вообще-то отдал распоряжение: "Выход в зал", где уже музыка орала и люди веселились.
— Неправильный вопрос. Прошёлся до мини-бара. Налил стакан коньяка, протянул девчонке:
— Пей.
— Решил не наркотой, так алкоголем меня подбадривать?
— Пей!
— Не хочу, — скривилась она.
— Я не предлагал.
Она захныкала чуток, но с явной неохотой пригубила.
— До дна, — потребовал я.
Бориска чуть не зарыдала, но выпила.
— А теперь пошли, — дернул ее за руку, ставя на ноги и насильно выволок в главный зал.
Допинга хватило ненадолго, уже через час Митич стала вялая и сонная.
— Пей, — принудил выпить еще коньяка.
В этот раз Бориска не сопротивлялась, и когда была в нужной кондиции, я повез её домой.
Она бессовестно уснула по дороге, но я не был галантен и тактичен, чтобы на руках домой отнести — у меня была иная цель. Так что не щадил — растолкал в машине, и заставил своим ходом домой идти, на второй этаж, заплетающимися ножками, а в комнате придержав за плечи и не дав упасть на постель, повернул к себе. Пока она непонимающе смаргивала, грубовато сдернул с неё пиджачок:
— Ад, — хныкнула девчонка, когда юбку без церемоний и игр расстегнул и хозяйски с неё стянул, — нет, прошу! Только не секс. — взмолилась. Полные губы дрожали, в глазах застыло отчаяние.
— Нет уж, милая, давай работай на полную. И секс обязателен! Куда без него? Нет секса — день зря прожит!
— Я не могу, — скулила Бориска, даже худенькие плечики затряслись от рыданий девчонки, но она, по ходу, так устала, что даже слёз из себя выдавить не могла.
— Как не можешь? — деланно удивился я. — Ты только день в моем ритме живёшь — наигранно негодовал, ожидая, что идиотка наконец поймёт к чему всё это было. — А я так уже лет… пятнадцать тяну! И заметь, без наркоты, а знаешь как это сложно?
— Верю… — всхлипнула Бориска.
— Вот и заруби себе на носу — оставаться трезвым — невозможно. Нервная работа, сгоришь быстро, но и на дури долго не проскачешь. Я выбрал меньшее из зол — время от времени напиваюсь, чтобы основное время оставаться с мозгами и в трезвости! Ибо мозги мне куда важнее временного мотора внутри и способности бездумно спариваться. Алкоголь, увы, притупляет чувства и делает секс безвкусным, а наркота обостряет низменное. Потому, милая, прежде чем меня обвинять в измене, обижаться из-за того что ты сама себе накрутила.
— Я не крутила…
— Ну как же? — хмыкнул я. — Мне конечно льстит, что ты веришь в мои силы и способности трахаться в любом состоянии — после двух дней работы, поутру, пьяным скакать на любовнице… — обвинением выдал то, что меня снедало это время.
— Я видела тебя.
— Видела, как я трахал Кристину? — уточнил на всякий.
— Нет, — замялась Митич, — но она сказала…
— Мне о тебе тоже много говорят, но с недавних пор я предпочитаю доверять увиденному, по-возможности сопоставляя факты с услышанным, — шагнул к ней впритык, Бориска отступила, но за ней уже был край постели — поэтому она не удержалась на ногах и завалилась.
— Не знаю, как женщине, но мужчине в таком состоянии сложно себя толкнуть на сексуальный подвиг, чтобы по обоюдке, красиво, долго и с оргазмами, — не лукавил. Только в фильмах бухой мужик — лучший любовник. На деле по-пьяни член если и реагирует, то не факт, что выстрелит. Процесс становится навязчивой, безвкусной механикой. А зачем-то трахать бывшую, когда в соседней комнате нынешняя любовница — глупо!
— Но меня же ты…
Я уже стоял возле постели, коленкой протаранил сдвинутые ножки девушки, занимая более удобную позицию:
— В том-то и фишка. У меня такое только на тебя…
В комнате повисло тягучее молчание. Я даже успел чертыхнуться про себя — что сболтнул лишнего и ненужного, как Бориска часто поморгала:
— Правда? — и то, как запульсировала жилка на ее оголенной шее, меня аж током прошибло.
— Я не трахался с Кристиной… — зачем-то добавил.
— Врёшь, — осторожно брякнула Митич, недоверчиво таращясь на меня снизу вверх, но не пытаясь от меня уползти.
— Если тебе так важно знать, — махом ослабил галстук, — с тех пор, как ты моя, я не трахал ни одной женщины на стороне!
Девчонка покраснела, но мягкая улыбка стала для меня сигналом. Чтобы не запариваться с растягиванием рубашки, я просто дёрнул края в стороны.
Бориска приподнялась, подаваясь ко мне.
— Что такое? — хрипло усмехнулся я. Её порыв меня возбуждал. — Открылись скрытые резервы, и ты готова на подвиг?
— Маленький. И без особой прыти, — дурашливо хихикнув, отозвалась Бориска. — Но если вырублюсь, я не со зла… Не буди, продолжай.
— Подо мной не заснешь, — не то угрозу бросил, не то обещание. Дёрнул бляшку ремня.
Кровь забурлила ненормально сильно. Член запульсировал в радостном предвкушении.
Уж не знаю, что в этой ведьме такого, но она мной управляла!
Бориска
И вот в таком бешеном ритме жила больше недели. Вместо университета уже была домашняя подготовка к экзаменам и зачетам, и никаких послаблений от Адакова.
Я его то ненавидела, то тихо восхищалась. То проклинала, то благодарила, потому что его жестокий метод воспитания и обучения оказался продуктивным.
Люди разные — и кто-то бы сломался от такой нагрузки и жуткого отношения, а я по жизни привыкла к кнуту. И хоть всегда с хрипотой в голосе утверждала, что не мазохистка, а отец тиран, то теперь впервые я его благодарила — после школы Стэшака, я выдерживала "уроки" выживания Адакова. И воспринимала лучше, быстрее, оказываясь зажатой в безвыходную ситуацию.
Вот что значит, привыкла выживать!
Уставала дико, но потихоньку начинала втягиваться в этот сумасшедший ритм жизни. И как бы не ревела, мне нравилось быть вечно в движении.
Бумажная работа, мотание по клубам, проверка ремонта, встреча с поставщиками, конкурентами, перекусы, посещение важных клубов и вечеринок.
АД, но это был мой АД! И адская каша была мне по вкусу!
Уставала так, что иногда вырубалась прямо на диванчике в клубе, в машине по дороге в" куда-то".
Зато в кабинете Ада, в его шкафу, теперь и мои вещи висели — «на всякий и срочный». Андрей никому не позволял в мою сторону неуважительно говорить, смотреть, но мне часто повторял, что репутацию заслуживают, а получают с наследством.
Я прекрасно понимала, каким бы веским не было его слово, мне самой придётся показать всем, что я не пустое место!
И я очень старалась, даже не столько угодить Аду, доказав, что обучаема, как это доказать себе! Привыкшая к ничего неделанью, я жадно ухватилась за возможность любым путём научиться всему, что может дать Андрей и все остальные, с кем контактировали.
Ад делился опытом на первый взгляд скупо и сухо, но на деле — всего лишь помогал раскрываться моему потенциалу.
Я ловила его вдумчиво пристальный взгляд всё чаще.
В нём больше не было ненависти, и это меня воодушевило.
Может, у меня есть шанс влюбить этого грубого мужчину?
Может, я бы смогла ему доказать, что не пустышка?
И пусть не нежен, как мечтала.
Не мягок, как ждала.
Плевать, что не искрил любовью.
Этот чёрствый чурбан непонятным образом стал мне очень важен и нужен!
Может, из-за своей силы и уверенности в себе, чего мне так не хватало.
Может из-за своей ледяной неприступности, которая как вызов: покорить и растопить!
А может из-за Энджи.
Андрей её брат, вот я и цеплялась, как могла, чтобы не потерять последнюю, дорогую мне нить с подругой.
Может получится растопить его сердце? А этого желала с каждым днём всё сильнее, особенно после очередной бурной ночи.
Я хотела с ним оставаться как можно дольше и шагать дальше в идеале до конца жизни! И как бы порой ненавидела, именно в нём меня завораживало мужское, сильное начало.
Да, чёрт возьми, меня в нем всё манило!
Какая же я была дура — когда-то избегала, боялась, отвергала и отрицала! Адаков мне подходил. Вот только он мне нужен больше, чем я ему.
Но пока…
И я сделаю всё, чтобы стать для него такой же важной, как сейчас, он для меня!
Сжимала зубы, проглатывала очередную обиду, и вгрызалась в работу с удвоенным усердием.
Адаков ни разу не похвалил, ни разу не наругал — был до бешенства без эмоционален. Принимал работу, молча кивал, давал новое задание.
Зато к своему удовольствию уже к концу следующей недели я чувствовала себя куда уверенней, чем раньше. Понятливей, быстрее. И некоторые мои идеи по реконструкции и отделке клуба пришлись Аду по вкусу. И он мне тихим сапом подкинул проект своего, уточнить, где слабые места.
А потом сцепились с Кристиной по её новому проекту.
Андрей вышел по делам, мне велел изучить предложение арт-директора. Я усердно вчитывалась, пока меня не удивила, вернее впечатлила сумма планируемых затрат.
Я начала ковыряться и дошла до сомнительных пунктов.
Да и вообще, в самой идеи были спорные моменты.
Я как обычно делала пометки на стикерах, которые прилепляла на листы по ходу чтения, когда эта стерва ворвалась в кабинет:
— Ад… — осеклась Кристина. Она по-прежнему имела привычку таким образом заявлять о себе. И хоть я была неизменным сотрудником уже вторую неделю, она всегда реагировала так, словно не ожидала, что я на месте. — Где Ад? — Кристина продолжала вести себя со мной, как с глупой девочкой «на время», несмотря на то, что не хамила в открытую. Но пренебрежение сквозило в каждом жесте, взгляде, фразе.
— Вышел по делам, — учтиво отозвалась я. — Но если ты по своему проекту, им занимаюсь я, — тоже не лыком шита, стерву поставить на место пора давно. Да, она не мой работник. Но в данных обстоятельствах, — пока я с Адаковым и мои клубы — его, а она ими озадачена по его указу, — Крис придётся прислушиваться к моему мнению! Я ещё один босс! Нравится ей это или нет!