Он зло сузил глаза, прекрасно понимая, что я откровенно ерничала! А это было понятно по выражению моего лица и голосу! Энджи закатила глаза излюбленным манером и послала меня домой.
Я покосилась на неё напоследок, будто предчувствовала нехорошее, но наткнувшись на суровый взгляд отца, пошла прочь, ловко огибая толпу гуляющих.
— Еще коктейль, и шуруй домой, иначе брату позвоню, усекла? — бросил отец с угрозой Энджи и сделал заказ бармену.
Вроде ничего такого, но следующий кадр был шоком.
— Клади ее туда, — брякнул отец, махнув на диван в приватной комнате. Охранник девушку на руках нёс — из-за скудности света не разобрать кого, но после кадра в баре, я сразу же поняла, что это Энджи.
А потом перед глазами все померкло. Насилие — ненасилие — только голый зад отца методично качающийся видела.
Ох, и дурно мне стало. С тихим стоном и воем губу закусила, но это не помогло. Меня всё равно вырвало да так, что желчь горло жгла. Свернулась на постели калачиком. Отвернулась было, да грубый хват за загривок вернул лицом к экрану:
— Смотри, смотри. — требовал, цедя сквозь зубы Ад. — Твоя подруга! Твой отец!
— Не… — просипела. У меня от шока голос пропал, а на экране продолжали мелькать жуткие картинки. — Прошу, — скулила хрипло, но Ад был неумолим, крепко держал за волосы и чуть ли не носом тыкал в экран:
— Любуйся! Оставила подругу, со своим отцом и вот как оно бывает.
— Ад, молю, — зажмурилась, не в силах видеть насилия. Я вообще не понимала, как это выдержать! Лишь одна мысль отчаянно билась: это невозможно! Папа не мог! Это же…
— Смотри сказал! — со злобным рыком до слёз больно встряхнул за загривок Адаков. Не хотела открывать глаза, но от боли и страха само вышло — и очередной кадр не меньше прежнего ужаснул:
— Бл*, — тихо негодовал отец, стоя возле дивана, где бездыханное распростертое тело девушки, лицом вниз летало. — Она что, сдохла? — кому-то невидимому вне объектива камеры выговаривал отец.
Раздалось невнятное бубнение, отец взъерошил волосы, дико вытаращенными глазами смотря на тело:
— С*а! Адаков нас закопает! — отец еще плевался и чертыхался, переминаясь с ноги на ногу, пока не вынес холодный вердикт: — Тогда как обычно! На свалку! Или за город! Только вначале чуть подчистить от улик, — отчеканил распоряжение, уходя в тень.
Уже было подумала, что это всё, но нет — на весь экран застыло посмертное фото Энджи. Зеленоватость кожи, синяки по телу, швы после вскрытия.
Оно выскочило так резко — что я отшатнулась с немым криком, затыкая рот ладонями.
— Молю… — меня опять замутило.
— Вот и скажи, лучшая подруга сестры, как к тебе относится, когда ты, с*а, позволила ей в развратном платье остаться наедине со своим извращенцем отцом? — плевался лютой ненавистью Ад.
— Я не знала… — задыхалась от мешанины чувств.
— Ты ее оставила ему! На съедение! Как дичь! Лакомую кость! И ты! С*А! ТЫ!!! Ей советовала ему доверять! Ты, бл*, бросила Энджи ему на расправу! А она бы никогда тебя не оставила.
— Я… — я пока была в таком шоке, что и ответить не знала, что…
— Ты! — кивнул рьяно Ад. — Ты, с*а, называла себя её лучшей подругой. И я отпускал её с тобой, уверенный, что вы вдвоём!!!
— Но… — у меня не было дельных оправданий. Не получалось связно думать и тем более говорить, особенно, когда надо мной зависал разъяренный Ад, грозя порвать на куски.
— Её убили в вашем клубе! — продолжал вменять ответственность и вину Адаков, скрипя злобой. — Её убил твой отец! Эта тварь осквернила мою сестру! Смерть собачью дала! И выкинула как шваль на мусорку!
— Но ведь не я. Я тут причём? — невнятно мотала головой. — Неужели из-за отца… Ты, — меня осенила жуткая мысль: — Ты его? — не договорила, хотя была уверена на все сто — «да», и не взялась бы сразу ответить, как к этому отношусь. Осуждаю, поддерживаю…
— Нет! — шокировал ответом Адаков и тем как искренне сожалел об этом. — И это ещё одна моя боль и досада! Я!! Я был должен это сделать своими руками!
Глава 37
Бориска
— Тогда, почему не показал запись полиции? — увязла в болоте неутешительных мыслей и полнейшего непонимания.
— Отгадай? — отчеканил злобно Ад, пыхтя как самовар. — Это серьёзный компромат, — ткнул пальцем на ноут, отвечая на мое немое недоумение. — Скелеты есть у многих! У всех! — припечатал значимо. — Поэтому делишки твоего отца меня не волновали, пока не коснулись личного. И покажи я эту подборку — с убийством Стэшака тотчас свяжут меня!
— Но там были же другие… — невнятно повела рукой. — Он с кем-то говорил.
— У меня нет оригинала, он пропал… и этот кусок — что есть.
— Но кто-то его тебе дал.
— Прислали анонимно. Доброжелатели…
— Но если не ты, ведь сможешь доказать? — бормотала, плохо схватывая проблему, потому что решение казалось очевидным и висело на поверхности.
— Как? — рыкнул Адаков, яростно сжимая кулаки, словно еле сдерживался, чтобы не наброситься на меня. — Поэтому и молчу! Но не тюрьмы боюсь — те, кто это сделал, мстили за меня, я не могу их так просто подставить. Тем более сестра ещё неспокойна — ты сама сказала, — криво оскалился Адаков. — Она даже с того света требует отмщения! И у меня есть ты!
— Ты всё перековеркал, Ад. И… ненавидишь, потому что я её оставила? — тяжко улавливала глубину заболевания Адакова.
— Это лишь последняя капля из всего дерьма, которое за тобой числилось! Ты слишком часто плевалась в меня! Но больше всего меня убивает, как ты умело, с*а, прикидываешься невинной овечкой!
Я впала в очередное оцепенение.
— Одно дело, не ощущать своей вины за то, что оставила подругу одну, и другое — после всех помоев в мою сторону искать у меня помощи! — поливал обвинениями Адаков, вгоняя всё в большее недоумение. — И видит бог, как я хотел тебя следом за Стэшаком отправить, но лишь желание проучить и лишить всего, что вы хотели у меня забрать, толкнуло на этот грёбаный эксперимент-месть!
— Эксперт… — запуталась я в слове. — Ад, ты совсем сбрендил?! Я не понимаю, — подвыла, опять глотая слёзы.
— О чём и говорю! Ты ни хрена не понимаешь, всё прекрасно понимая. Не поверю, что Стэшэк тебе не говорил насчет планов на меня и тебя. Ты призналась, что он собирался тебя отдать в руки. И сложить дважды два — легко! Он собирался тебя подложить под меня! Я был тем козлом отпущения, в чьи руки он хотел вручить единственную дочурку!
— Что? — ахнула новости.
— И после его смерти меня предупредили, что ты придёшь… Как и планировал твой отец — предложишь себя взамен на покровительство. Стэшак мечтал объединиться, чтобы захватить мой бизнес, связи, чтобы потом меня по-тихому слить. Ибо убивать в открытую — было чревато крупной войной, а в честном соперничестве он уже победить не мог — слишком увяз в долгах! МНЕ! Что ж… не могу не признать, он придумал удачный план по избавлению от главного конкурента!
— Я о таком не слышала! — замотала усиленно головой. — Он не говорил, Ад… Это же бред. Я тебя люто боялась. Я тебя избегала!
— Вот именно! А когда пригорело — прибежала! И ничего — даже сглатывала.
— Потому что не знала что делать, — обессиленно всхлипнула.
— Да ты что? — вскинул надменно брови Ад. — И поэтому пришла! Ко мне! И согласилась на мои гнусные условия! Отдалась за покровительство! При этом крутя хвостом и не отказывая другим. Не много ли совпадений? А ведь я был готов тебя отпустить! Не хотел верить в твою подлость до последнего! Поклялся, что не трону, если не придёшь. Потому что был уверен — ты НЕ придёшь!!! — он мало походил на вменяемого человека — скорее на дикого, одичавшего зверя, готового укусить всякого, кто осмелиться что-либо тявкнуть в ответ. Поэтому я молча жалась к спинке постели и кусала губу, не зная, как его убедить в своей невиновности.
— Но ты пришла! — продолжал бесноваться Адаков. — Я опять наступил себе на глотку и прогнал! А ты вновь и вновь предлагалась! Бессовестно маячила и нарывалась… — плевался ненавистью и презрением. — И тогда я решил взять, что предлагала и выжать из тебя, что смогу, — рывком за ногу подтянул меня к себе. — То, что твой ублюдочный отец собирался отжать у меня! — не успела ни звука издать схватил за глотку, выдергивая с постели. — И тогда я решил извести тебя, чтобы отомстить за сестру!!! — шипел в лицо, в его гневном взгляде читала приговор. — И я жаждал справедливости. А ты такая дура, себя предлагала и не видела, как сильно во мне бушевала жажда мести, — замолк, словно боролся с собой. Уткнулся в мой висок носом и с нажимом вычертил прямую до подбородка, жадно вдыхая мой запах, будто зверь был на грани сорваться на насилие. — Ты… — тихо протянул с нарастающим рыком. — Твоя невинность, угодливость порой подкупали! — с мукой процедил, продолжая меня вынюхивать и этим еще сильнее пугать. — Так подкупали, что я давал слабину и начинал забывать, ради чего заключил с тобой контракт. Выжидая твоего прокола, я стал допускать ошибки и привыкал к тебе. Стэшак был прав, — медленно покивал, оторвавшись от меня, но продолжая удерживать за горло, — ты бы легко меня обвела вокруг пальца и задурила бы мозг, — пальцы на моей глотке усилили хват, грозя раздавить. Я даже в ужасе, что меня ждала такая смерть, вцепилась в его руку. — Не знаю, что в тебе такого, — в голосе Ада сквозила неприкрытая ненависть и презрение к собственной слабости, — но когда ты рядом, я теряю бдительность. Черт, — несильно встряхнул, причиняя боль, — я всегда тупил, когда ты была рядом. В этот раз тоже потерял себя — и удар в спину последовал.
— Не было удара! — прошипела, не в силах говорить нормально. — Я с тобой… И пришла по своей воле, а не по указке или плану отца!
— Тогда почему не к Розгиными? — опять встряхнул да так, что зубами клацнула. — Вы же знакомы были. Они не слабее меня! И они тоже на тебя нацелились. И партия для тебя не хуже, чем я! Не делай вид, что не в курсе.
— Не буду! — выжала сиплый ответ. — Но я Саше не давала надежды! И не говорила «да», — нашла силы на длинную реплику.