— Да! О ней знали все, поэтому и желающих от него избавиться было даже больше, чем он сам мог предполагать. И ты с ней… вот так… без охраны по городу передвигалась? — судя по этому, он искренне сомневался в моей адекватности.
— Да, — покосилась по сторонам, только после его колючего замечания осознав, что лакомая добыча для каждого, кто заляпан в деле.
— И мне её отдашь…
— Только то, что касается тебя и дела Энджи, — пояснила, кусая губу. Я видимо в очередной раз сильно тупила… раз такой материал передавала в руки чудовища, лишившего меня всего. Но раз решила — пусть будет так! — Выудила из кармана джинсов переносную память, куда собрала самые важные куски видео и дрожащей рукой протянула Андрею: — Это копия для сравнения оригинала и того, что у тебя.
— Я это изучу, — сухо бросил Адаков.
Дико расстроилась, но обиду проглотила. Смотрела в спину удаляющемуся Андрею и чётко понимала, что больше перед ним не унижусь. И сейчас пришла не ради того, чтобы он меня простил, понял. А ради памяти Энджи! Чтобы открыть правду и по возможности наказать виновных! Я всего лишь хотела внести ясности, и докопаться до настоящей сути…
И если этого не сделает Ад, я не отступлюсь.
Мне плевать обелит это отца или нет. Куда важнее, что без справедливого суда — насильники и убийцы до сих пор гуляли на свободе! И безнаказанность им только развязывала руки.
Глава 40
Адаков/Ад
— Я это изучу, — брякнул предельно холодно, чтобы не выдать, как мне нужны эти чертовы документы.
Чеканил шаг до клуба, матерясь на чём свет стоит.
И уже в кабинете, бомба, которую мне вручила Бориска, взорвалась.
Через какую-то пару минут просмотра полного видео, я знал, что полетят головы и чьи именно. Меня не так волновал компромат на меня, как п*ры, посмевшие тронуть мою сестру и перекинувшие вину на другого человека, который хоть и был тварью, но в этом случае оказался не настолько замаран дерьмом.
И это были те, кого я считал друзьями!
Проверить информацию Бориски и ее частного детектива, а она умудрилась и его найти, не составило труда.
Злился на себя дико.
За то что так ослеп от горя, что не замечал очевидного.
За то что позволил собой манипулировать.
За то что обвинил толком не разобравшись!
За то что оказался одержимым.
За то что глупо ненавидел и крепко презирал других за их отупение в момент отчаянья и горя. Презирал за их глухоту к советам. А главное, за то что не копнул так глубоко как Митич, чтобы найти корни истинного зла.
Меня так накрыло после смерти сестры, что хватило подложных фактов, для моего полного отупения. И я — циник и прагматик схавал липу и даже не ощутил привкуса дерьма!
Обвинил, уничтожил девчонку, вина которой была так незначительна, что только закоренелый идиот мог в неё поверить!
Да! Бориска ушла с вечеринки, оставив сестру, но это я!!! Я!!! Отпустил Энджи гулять! Я не видел очевидной угрозы, не замечал их флирта и не ожидал, что мне нанесут такой удар!
Но признать это сразу — была кишка тонка! Мне было проще переложить ответственность на молодую, управляемую другими девчонку, ещё и убедив себя, что она прекрасно знала о всей грязи, что творилась вокруг! Обвинил и возненавидел за ветреность, которую, как оказалось, тоже придумал. А потом упорно выискивал ещё недостатки, чтобы очернить в своих же глазах за то, что слепила чистотой.
Ну и кто я после него?
Тварь! Тварь последняя и безмозглая!
Тварь, недостойная даже близко приближаться к девчонке, которая храбро сражается за жизнь, несмотря на всё, что я с ней сделал!
Ругал её, а должен был себя наказывать.
Презирал Бориску, а ведь должен был прозреть и помочь!
Да, она в чём-то слаба, и легкомысленно порхала по жизни — так ведь не скрывала этого. И маску кого-то другого на себя не натягивала: кичилась, зазнавалась, развратилась, нет. Она сразу признавала, что есть огрехи, и с готовностью их старалась исправить. А вот я… Я считал себя умнее, опытней и дальновидней.
Почему же столько ошибок допустил?
Как я посмел так грубо и непростительно промахнуться?
Почему проглотил наживку?
Почему так легко и яростно сожрал очередной липовый документ, который мне услужливо подсунули «друзья» в момент пика горя?
А они точно знали как и когда нанести удар — когда я был в отъезде: сначала звонок, потом фото, и когда пригнал в морг прямо из аэропорта, когда смотрел невидящим взором на изувеченное тело моей любимой сестры!
Твари!!! Подонки!!!
Враги!!!
Они не дремали и воткнули в спину нож. И воткнули те, от кого этого не ожидал. И ударили по самому больному!
Да, я виноват.
Не устоял.
Виновен!
Слушал не тех!
Виновен!
Поверил не тем.
Виновен!
Ополчился не на того!
Виновен вдвойне — переложив вину на другого!
— Немов, — набрал начальника охраны, — зайди! — И уже когда он пришёл, отдал распоряжение: — С сегодняшнего дня: ты, Вадим и Юра караулите по очереди возле дома Митич — любые предвидения! Любые гости — сразу мне дозвон! Если запахнет горячим — общий сбой!
— Будет сделано! — кивнул Немов.
— И ещё, — я выдержал паузу, — когда сестру убили, я просил мне найти следователя дельного, ты мне координаты дал?
— Кристина… Она же рядом была, — напомнил Немов. — Телефон дала, сказала, что проверенный.
— Да, точно, — задумчиво протянул я. — Свободен!
— Ок, — было шагнул прочь Немов, как обернулся: — Ад, слежка надолго?
— Пока не решу главную проблему!
Выбивать из Кристины правду долго не пришлось.
С*а в ноги упала и стала грязь выливать: мол не виноватая, не знала, что так выйдет. В делах не состояла, но слышала и во благо общего бизнеса — молчала. Тем более народу важного много замешано. Я слушал, она клялась и божилась, что об убийстве догадалась только после того, как дала телефон мента, которого ей братья посоветовали. Дико боялась признаться, ведь тогда могла разразиться война, а так вроде замялось всё.
Звучали громкие имена — цепочка, звенья которой раньше выскальзывали, теперь со скрежетом разрывались. Чем больше копал — тем грохот и скрежет сильнее звучал.
Много о ком накопал дерьма, а также нашёл ублюдка Дэна, который толкал дурь по всем клубам, У меня работал на подменах и с протеже Рогозина. Девочек он и накачивал, тех, на кого указывали.
Его закопал сразу, заживо. В прямом смысле! Таким не место в тюрьме и тем более на свободе! Для таких не существует суда!
Для таких только казнь! Здесь и сейчас!
Главных ублюдков оставил напоследок. Мне жизни не было, пока не выясню — как они могли тронуть мою сестру! Я ведь ограждал её от таких «знакомых», и они знали кто она! Что она для меня! И прекрасно знали, что я за нее, готов убивать!
В несколько дней я распланировал месть, но понимал, что убирать по одному, растягивая и выискивая хитрые пути — не получится: если раздастся звон, другие смекнут, что идёт мститель и чистка не за горами, и успеют подчистить концы или от меня быстрее избавятся. Поэтому действовать буду тихо! И всех уберу одним днём! В одну минуту. Благо помощников нашлось не меньше подонков.
И каждый был готов на последний бой, ибо понимал — нам всем придется ответить за свои поступки!
Хер знает, зачем, но приехал к Бориске.
Она явно не ждала. Даже опешила, когда я на пороге оказался.
А я как идиот стоял и молчал несколько секунд. Наверное, пришёл попрощаться, ибо знать исход начавшейся войны не мог наверняка. Розгины сильные враги. За ними стояли громкие имена. И если полетят головы, цепочка рано или поздно и на мне сомкнется. Потому и приехал — убедиться, что она жива. Что больше не чахла, как до этого почти месяц.
Да и последнюю неделю, знал о её передвижениях с точности до минуты — "глаза" докладывали, чем занималась, куда ходила, с кем встречалась.
Поэтому приехал, не сомневаясь, что она дома.
— Соскучился? — надменно вскинула брови Митич. — Давно меня помоями не обливал или сразу добить приехал?
— Поговорить хочу, — не повёлся на её язвительность. Понятно, что не образовалась. И даже настроение подняла, тем как колюче встретила. Значит, повзрослела, огрызаться научилась.
— На тему? — уточнила без энтузиазма.
— Вины… — брякнул. Бориска ещё больше взглядом заледенела.
— Говори! — в дом не пропустила. Сама шаг сделала, ко мне.
Как же легко было ненавидеть и презирать, как же трудно признаваться в своих ошибках. И если мысленно разговор складывался просто, то на деле, я даже не мог толково начать.
— Воздержись от гулянок… пока, — осторожничал, вяло хватаясь за мысль.
— Да, конечно, — кивнула, сложив руки на груди, но скорее от прохлады, чем в защитном жесте.
— Я… — чертовски трудно давался разговор. — Ты… — как мальчишка запинался на словах и топтался на месте, всё больше шокируя Митич. А я дико, ненормально дико хотел её коснуться. Поправить прядь, выбившуюся из небрежной, но такой милой причёски. Так хотелось, что руки чесались, поэтому спрятал их в карманах брюк: — Ты в праве меня ненавидеть. В праве не прощать! Но я исправлю, что смогу, — не в силах больше стоять рядом, и выносить её прямой, удивлённый взгляд, торопливо сбежал с крыльца частного дома и, ни разу не обернувшись, запрыгнул было в машину. Но прежде чем захлопнул дверцу, меня нагнал окрик Митич:
— Ад.
Сердце насильственно трепыхнулось, я точно снайпер поймал на прицел Бориску с замиранием ожидая чего-то такого о чем и мечтать не смел.
— У тебя в клубе толкают наркоту. Я потому и сидела у бара, чтобы вычислить. Обычно у меня на раз входило, а в этот… — горестно помотала головой. — Но думаю, это был Дэн. Бармен. Он у тебя на подмене. И после его весёлого коктейля я улетела.
— Знаю, об этом больше не волнуйся, — кивнул сильно расстроенный, что услышал немного не то, что желал. — Береги себя, — это добавил почти шепотом, губы плохо слушались и тянуло на другие признания, которые не смел произносить. Это было бы очередной слабостью. Низостью по отношению к девчонке, которой причинил столько боли.