В том числе и Адаков!
Я, как рыба выброшенная на берег, хватала воздух, борясь с удушьем. Часто-часто моргала, пытаясь остановить слезы.
А когда, набрав непослушными пальцами номер больницы, куда доставили Андрея и услышала: «Да, у нас. В критическом состоянии! Прогнозов нет, травмы и ожоги слишком серьёзные!», завыла точно раненая белуга.
Понимала, что, наверное, не стоило, но в больницу приехала. Так сердце требовало, совесть.
Спорила с медперсоналом, доказывая, что мне к нему нужно попасть, но меня не пустили. Но я отказалась уходить!
Сидела в коридорчике приемного отделения и смотрела в никуда, как псина побитая, в ожидании чего-то, пока не увидела Кристину. Тоже зареванная, бледная, но её в отличие от меня впустили, она выходила из отделения.
Заметила меня.
Я встала, теребя пальцами лямку сумочки через плечо и глядела на неё с надеждой.
Пусть обзывается, ядом плюётся, лишь бы узнать, как Адаков.
Мне это нужно!
Важно!
Я же только потом поняла, зачем он ко мне приходил. Почему ронял такие странные фразы. Почему так странно попрощался.
Ад знал, что идёт умирать!
И это я виновата!
Столкнула опасных, бескомпромиссных, беспринципных людей! Хотела возмездия и справедливости. И Аду хотела достойного наказания, но не смерти! Прозрения и только!
Смерти я никому не желала!
И без того потеряла всех дорогих и близких мне.
А Адаков — бог ему судья!
Пусть живёт! Где-нибудь. С кем-нибудь. Но пусть живёт!
Я отпустила, простила и уже свыклась с мыслью, что он просто есть! Пусть для меня умер, но живет.
Потому что я не готова его потерять! Вот так потерять!
Ненавижу, но люблю!
Ненавижу, но пусть он живёт!
Живёт, чтобы и я жила!
Иначе, без него не будет меня.
Кристина смотрела на меня без прежней злобы и пренебрежения: жалостливо, опустошенно, убито.
— Шансов мало, — чуть слышно пробормотала, расщедрилась на скупые подробности. — Он в коме, — всхлипнула, воздуха глубоко втянув, по щекам едкие слёзы.
Мы немного поплакали в тишине и молчании, и каждый купался в своём горе, хоть и было оно по одной причине.
— Надеюсь, ты понимаешь, что многого говорить полиции не стоит? — минутами погодя обронила Кристина. — Если выкарабкается и полиция на него повесит эту мокруху, ему светит вышка. — пояснила тихо, доходчиво.
Я кивнула.
Хоть и не понимала нюансов, но поверила опыту Кристины в этом вопросе. Она не ошиблась.
Вскоре меня начали дёргать по поводу и без повода. Собирали в кучу всё: и убийство отца, и мои отношения с Адаковым, и наше расставание и его дела, и Рогозины — сплетни, слухи, доносы.
Я была с адвокатом, поэтому отвечала только то, что мне советовал говорить мужчина. Но чётко осознала, что с этими взрывами взлетело очень много грязи! Андрей обнародовал через сети и средства массовой информации много компроматов, но так чтобы источник оставался неизвестным. Как выброс. Пусть на уровне «громкого скандальчика без продолжения», но осмелился обнародовать грязь, которую так тщательно скрывали долгие годы.
Адаков разве что моего отца стороной обошёл. И раскрывал махинации бизнеса и захвата территории. Так что вскоре последовала череда новых дел. Трясли важных шишек на предмет причастности к скандалам и убийствам.
Это увело интерес полиции от меня, правда всё равно оставался горький осадок, и единственное, что меня спасало долгие месяцы неизвестности будущего — малыш. Мой маленький сыночек, упрямо крепнущий во мне крохотный организм.
Ну и друзья у меня хорошие — по-прежнему не давали скучать! Поддерживали, принимали участие в моей жизни, не позволяя падать духом.
А ещё, к моему удивлению, и Илья тоже в моей жизни стал довольно частым гостем. По-возможности выводил гулять, в кафе, в парк. Мы болтали о мелочах, о будущем, но ни разу о нас и почему он осмелел.
И я ему была благодарна!
Что не навязывал отношения, к которым не готова!
Что не усложнял общение!
Что не бередил раны.
Это правильно! Какие мы?
Я беременна от другого!
Я люблю другого!
Гром — только друг!
Ад — его босс, даже несмотря на то, что до сих пор пребывал в коме! Пока он жив — он ЕСТЬ!
Ну и я ему тоже босс, вроде как.
Это стало шоком.
Через пару дней после взрыва мне позвонила Кристина, с просьбой приехать в клуб, где меня уже поджидал нотариус. Он огласил важную новость о моих полномочиях и новом порядке дел! Как оказалось — Андрей оставил инструкции на непредвиденный случай! Именно такой случай! И пока дело зависало — «он ни жив, ни мертв», хозяйкой всех наших клубов автоматически становилась я!
Да!!! На самом деле, он меня ничего не лишал! Попугал словами, смешными контрактами, которые принимала всерьез! А они были фикцией! И даже больше — он их порвал чуть ли не в день подписания.
Гад!
Провокатор!
И по сути владея моими клубами, он всего лишь ими просто управлял!
Под впечатлением от этой шокирующей новости пребывала недолго — мне просто не дали времени утонуть.
Дел накопилось столько, что даже кобыла сдохла бы от работы! Но я не кобыла, поэтому впряглась максимально и предельно! Тем более, когда под рукой преданные помощники!
К моему удивлению мне на помощь пришла Кристина, Игорь, Немов, Вадим, Юра и ещё с десяток верных людей. Мы на общем совете обговорили дальнейшее. Выстроили план действий, а потом дружно потянули огромный состав.
Как могли, как получалось, но зато одной сплоченной командой, в которой каждый занял свое место: охрана, управление, кухня, бухгалтерия, развлекательная программа, сотрудники, клиентская база, ремонты в других заведениях.
Многое держалось на Кристине и она меня поразила умением задвинуть личные обиды и наконец показать, почему Адаков столько лет ей доверял большую часть бизнеса и прощал растраты.
Мы с ней расставили точки над «и». И как только заключили перемирие, она впервые на меня посмотрела не свысока, а как на достойного уважения человека.
Так и стали работать — пусть без особой любви, но мы нашли в себе силы сработаться во имя и во благо!
А ещё она мне сделала щедрый подарок — достала пропуск в больницу. И каждый день, я была на посту возле его койки с надеждой, что Андрей услышит мои молитвы и очнется!
Дико жалела, что не могла всё время быть рядом, и пусть короткие свободные перед и после работы минуты, но заезжала. Узнать как дела, что нужно, посмотреть, убедиться, что жив.
За это время я окончательно его простила.
Не переболела, но душой и сердцем отпустила.
И просто молилась, чтобы вышел из комы!
Сражался за жизнь.
Адаков/Ад
Секунда невесомости в момент взрыва как-то подзатянулась. Боль была скоротечной, а вот темнота такой тягучей, что продирался с трудом.
Путь через вязкий мрак казался беспробудным сном, но знакомые голоса вели. Вернее один — он словно маяк, не позволял свернуть ни туда! И я шёл! Упорно таранил густую тьму и шёл к ней.
Замер, когда уже было увидел образ той, кто меня звал. Не веря счастью, протянул руку, чтобы коснуться, и тотчас провалился в пустоту.
Меня ослепило. Следом оглушило.
Всё вокруг давило.
Вокруг суетились люди в светлом. Жуткая какофония звуков била по ушам: разномастные голоса, бренчание и пиликанья приборов.
Где я?
Что случилось?
И пока приходил в себя, пытаясь вспомнить кто и что… Пытаясь осознать, где я и почему, глазами упорно выискивал ЕЕ! Знал, что она должна быть рядом, даже если просто себя в этом убедил — потому искал, искал, но не находил.
Меня заваливали вопросами, ответы на которые не всегда знал, на мои — отвечали односложно и размазано. В голове ещё была путаница, но понял одно — я выжил после страшного взрыва.
В уныние не впадал, да и некогда — вокруг постоянно кто-то был. Сначала — уйма анализов, куча процедур за которыми последовал методичный приём лекарств под надзором медперсонала.
И только после посещения меня полицией всё встало на свои места. Память со скрипом вернулась. Отмщение свершилось!
К моему удивлению, я оказался вне подозрений, а задуманное — осуществил без сбоев и ровно как планировал! Почти. Чего не ожидал, что останусь в живых и потому дальнейшее представлялось сложно.
Я был должен погибнуть! А вместо гроба, почти два месяца провалялся на больничной койке в коме!
Лучше бы сдох.
День, второй. Я терял вкус к жизни, а когда увидел свое отражение в зеркале — бесстрастно отвернулся. Мне было плевать на шрамы и увечья, куда важнее было что-то сделать с совестью, а она требовала очищения.
Глава 43
Адаков/Ад
— Что ты тут делаешь? — вместо благодарности испытал жуткую досаду, когда в палату вошла Кристина.
— Заглянула проведать, — смутилась бывшая, отводя взгляд и переминаясь с ноги на ногу.
— Мне кажется я предельно четко сказал, что видеть тебя больше не желаю. Или ты глупо решила, что у меня с головой проблема? Что раз я теперь покалеченный, то буду рад твоему вниманию?
— Нет, Ад, — побледнела Кристина. — Но я переживала.
Хотел её заткнуть, но тут в дверь робко постучали, и секундой погодя в палату заглянула Митич.
Бориска!
Своим появлением воздух из лёгких выбила.
Я забыл что собирался сказать Кристине, жадно обшаривая девчонку взглядом и не веря чуду.
За эти дни уверил себя, что она — сон!
Но это ОНА!!! У меня в палате!
И как-то изменилась. Улыбчивая, сочная, скользил взглядом по её заметно округлившейся фигурке, пока глаза не остановились на животе — и лишь секундой погодя понял, что не так!.
У Бориски живот!
Живот не жировой. Да, она немного поправилась: личиком, и формами. Но это живот беременной!
Она что?
Мозг просто взорвался.
Моё сердце так сильно колотилось в груди, что было даже больно. Отсчитывало удары редко, под стать коротким шажкам Митич, которыми подступала к койке, будто боялась переступить видимую только ей черту. И смотрела на меня мягко, нежно, с состраданием и жалостливостью.