— Сына назовём. Так Анджела моё имя исковеркала. Ей дико нравилось.
— Хорошо, — улыбнулась и я, — думаю, ей бы понравилось, — сглотнула, потому что волнение сушило горло, а Ад пристально смотрел, словно ждал верного сигнала для более решительных действий, и я не выдержала:
— Ну же целуй! — захныкала, когда он зачем-то остановился в нескольких миллиметрах от моих губ, зудящих без внимания, будто еще сомневался. Дрожал, яростно дышал, но не набрасывался. — Но целуй так, чтобы я себя опять забыла! Чтобы забыла обо всём, что ты натворил! Чтобы себя потеряла, и только тобой дышала! И не дай бог тебе сплоховать, Адаков! Сам знаешь, у меня гены дурные. Подведешь, я за себя не ручаюсь!
— Тогда погнали, — шепнул Адаков, с жадностью голодного зверя захватывая меня в плен рук. Не сплоховал. Ведь только он умел меня целовать так, что мир преображался и играл красками. Вот и сейчас, умеюще, властно и решительно поглотил мои губы поцелуем, доказывая, что отныне между нами только ЛЮБОВЬ! Отныне он мой! Мой АД! И этот Ад мне больше не страшен…
КОНЕЦ